Дерзкий любовник - Лоуэлл Элизабет (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
Голова Рибы откинулась назад. Тела их будто слились в одно существо. Прижимаясь к Чансу, она безмолвно давала ответ, которого тот так настойчиво искал, каждым прикосновением подтверждая, что, принадлежит ему.
Лишь спустя долгое-долгое время он чуть отстранился.
– Чанс, – неуверенно выговорила Риба, все еще боясь открыть глаза. – Я не…
– Нет, – перебил он, снова завладев ее губами, наслаждаясь их вкусом, нежно, жадно, свирепо. – Я не хочу слышать об этом. Никогда.
Риба подняла ресницы, но увидела только окружающую ее непроницаемую тьму. Никогда еще она не сталкивалась с таким полным отсутствием света. И если бы Чанс не обнимал ее, она не поверила бы, что он здесь.
Мрак становился словно бы живым существом, обладающим весом и формой, подавлявшими все, чего касался… а касался он всего. Эти бесшумные первобытно-безжалостные волны черноты накатывали на нее, пытаясь растворить, унести. И Риба обреченно поняла, почему мужчины сходили с ума, прежде чем умереть от жажды.
– Чанс, что случилось с нашим светом? – осторожно спросила Риба, запинаясь: голос отказывался повиноваться.
– Закрой глаза, – пробормотал он и прикрыл мозолистой рукой ее глаза, желая убедиться, что она послушалась. Риба снова услышала два щелчка.
– Открой глаза, – велел он, осторожно пригибая ее голову набок.
Риба послушно распахнула веки. Шахту снова освещали два белых конуса. Она вздохнула и облокотилась на Чанса.
– Прости, – сказал он, гладя усами щеку Рибы. – Я думал, ты поймешь, что я выключил свет. Не хотел ослепить тебя.
Его губы нащупали бешено бьющуюся на шее жилку.
– С тобой все в порядке?
– Да. – Теперь, когда в шахте вновь сиял свет, она чувствовала себя полной идиоткой. – Я просто никогда не видела ничего подобного, то есть совсем ничего не видела. Даже в самую темную ночь на небе появляются одна-две звезды.
– Так всегда бывает впервые, – объяснил Чанс, взяв Рибу за руку и ведя дальше в глубь шахты. – Через три дня после смерти матери отец взял меня в шахту и выключил лампы. Без предупреждения… а вокруг одна темнота, словно конец мира. Я вопил, не помня себя. Лак схватил меня и прижал к себе, пока я не замолчал. А потом врезал отцу, что было сил. В первый и последний раз я видел, чтобы Лак так обозлился на отца.
После этого я начал поклоняться Лаку. Неважно, как бы брат ни дразнил меня, когда я стал постарше, все равно он был моим идолом. Я всегда хотел отплатить ему добром за добро. Но когда это время пришло, я был в руднике. Лак умер, так и не узнав, что брат спешит ему на помощь.
Пальцы Рибы замерли в руке Чанса. Она хотела объяснить, заставить его понять, как сожалеет, как страдает за него, но любые утешения звучали банально. А единственные слова, которые могли бы согреть его душу, слова «я люблю тебя», были ему не нужны.
– Не нужно так грустно смотреть на меня, – пробормотал он, обводя ее губы кончиком пальца. – Это было двадцать лет назад. Давным-давно.
– Но все еще больно, правда? – тихо спросила она.
–Да.
– Тогда это все равно, словно только сейчас случилось. И повторяется снова и снова.
– Но теперь боль потихоньку проходит и не появляется так часто.
Чанс поднес ее руку к губам, целуя душистую кожу, и, только сейчас вспомнив что-то, испуганно охнул.
– Где твои перчатки?
– Я сняла их, чтобы почесать голову. От этого шлема все чешется.
– Вспомни о них, когда начнем копать, – хмыкнул он.
– Рада, что ты упомянул об этом.
– О перчатках?
– О том, что все-таки собираемся копать. Когда и где?
– Терпение – наивысшая добродетель.
– Скажи это своему зеркалу, – съехидничала она.
– Придется пройти еще несколько изгибов и поворотов. Твоим предкам не повезло – они неверно определили направление пегматитовой жилы. Часть неудач кроется в рельефе самой территории. Землетрясения печально известны тем, что после них бесследно исчезают самые богатые жилы, так что даже дьявол не сможет их отыскать.
– А в чем кроется другая часть?
– Невежество, – резко бросил Чанс. – Судя по виду этих тоннелей, здесь никогда не работал ни один настоящий горняк. Ну… может, один и был, да только давным-давно.
– Прадед Митчелл, – тут же подсказала Риба. – Или прапрадед? Так или иначе, семейная легенда гласит, что он был истинным закаленным шахтером из Южной Африки. Он и купил то, что потом превратилось в Чайна Куин, плюс права на разработки окружающей земли. Однако ему недолго довелось заниматься шахтой.
– Обвал?
Риба охнула, услышав, как небрежно Чанс говорит о возможности гибели в шахте.
– Нет. Холера.
– Да, вот уж правда, истинный шахтер, – пробурчал Чанс.
Плохая земля, плохая вода, плохие друзья, дурная удача.
– Я ничего не знаю о друзьях…
– Тихо!
Риба застыла, повинуясь не столько команде, сколько судорожному пожатию руки Чанса. Откуда-то из темноты слышался шорох множества песчинок, скользивших вниз по стене. Через несколько мгновений его хватка чуть ослабела.
– Чувствуешь? – тихо спросил он.
– Что?
– Как дергается драконий хвост. Совсем незаметно.
Скорее содрогание воздуха, чем что-то еще.
Рибу передернуло.
– Я ничего не чувствую.
Втайне она была рада этому. Пока они остаются в шахте, сама мысль о землетрясении тревожила куда больше, чем самая страшная катастрофа наверху, где она могла всегда спастись в объятиях Чанса.
– Нам грозит опасность?
И тут же она поняла, что все может случиться, несмотря на то, что Чанс небрежно пожал плечами.
– Кто может знать? Это землетрясение не было достаточно сильным, чтобы произошел обвал, если хочешь знать. Однако, что касается следующего, не могу дать никаких гарантий. Хочешь подняться на поверхность?
– Хочу, чтобы землетрясения убрались подальше, – твердо объявила Риба.
– Прости, – серьезно ответил Чанс, – я могу зажечь и выключить свет, но что касается остального, это не в моих силах.
– Но ты совсем не кажешься обеспокоенным.
Чанс поколебался.
– Я всегда тревожусь, когда спускаюсь в шахту, которую не знаю. Правда, я был здесь раньше и осмотрел Чайна Куин очень быстро, только чтобы убедиться, что это не чертова мышеловка, готовая захлопнуться. Тут есть несколько тоннелей, куда я тебя не поведу. И лишь один, куда не пойду сам.
– Где это?
– Левое ответвление, куда мы сначала попали. На полпути с потолка тоннеля свисает огромная плита. Она была там тогда, когда тоннель был впервые прорыт, но я бы и песчинки не поставил на то, что она окажется там завтра. С другой стороны, плита все еще может висеть, даже когда остальные тоннели засыплет настолько, что они превратятся в кротовьи норки. Шахты – вещь ненадежная, Риба. Ты просто выкладываешь карты на стол и играешь честно, так, как тебе подсказывает твое чутье.
– Похоже на шоссе во время первых дождей сезона, – заметила Риба. – Именно тогда бензин и смазочное масло, затекшие в трещины покрытия за все сухие месяцы, выдавливаются водой наружу. Масло растекается по дороге. Само скользкое время в Городе Ангелов <буквальный перевод названия «Лос-Анджелес».>.
– А ты в это время держишься подальше от шоссе? – с любопытством осведомился Чанс.
– Нет… всего лишь подальше от тормозов. Главное, не давить на педали. Тише едешь, дальше будешь, как говорит пословица.
Свет резко метнулся по стенам, когда Чанс, наклонившись, быстро и крепко поцеловал Рибу.
– Ты чертовски хороший горняк. Именно так и нужно обращаться с шахтой – осторожно, нежно, пока не изучишь ее нрав. Тогда можешь размахивать киркой как и сколько угодно.
Светлые стены тоннеля неожиданно потемнели. Риба остановилась, стараясь получше осветить дорогу.
– Что случилось?
– Неоднородность структуры, – пояснил Чанс, нетерпеливо потянув ее за руку. – Давным-давно это было поверхностью земли. Но пегматит выветрился или был вымыт дождями, а позже на этом слое грязи осел новый, потом еще и еще, а постоянные землетрясения все сместили, наклонив некоторые слои, разрывая другие и похоронив остальные под грудой породы.
