Развод. Жизнь с чистого листа (СИ) - Зимняя Марина (книга регистрации .txt, .fb2) 📗
— Я только вещи соберу! У меня их немного! В рюкзак все поместится, — тараторит он, продолжая стискивать Пашину шею в объятиях. А я даже посмотреть на него не могу. Потому что сердце мое рвется. Я делаю шаг к Жене. Он делает шаг назад.
Из кабинета выходит Наталья Викторовна. Пожав плечами, разводит руками. Женя разворачивается и так, и не сказав нам ни слова уходит, а потом взлетает вверх по лестнице скрываясь из виду.
— Можно мне к нему? — спрашиваю у озадаченного директора. Она кивает.
— Двенадцатая комната, — говорит мне вслед.
— Нин! Подожди!
— Не ходи пожалуйста за мной! — поворачиваюсь к Паше. — Лучше помоги Ване собрать вещи.
В просторной комнате темно и неуютно. Оба окна завешены шторами. Никто не распахнул их с приходом нового дня. Комната напоминает большую больничную палату. В ней пусто, дети на учебе. Только Женя лежит на крайней кровати и закинув руки за голову смотрит в потолок. Стучу по выкрашенному салатовой краской дверному откосу. Женя не реагирует. Лежит молча, не моргает и даже дышит как-то замедленно. Он словно затаил дыхание и застыл в таком состоянии.
Не дожидаясь приглашения прохожу в комнату, присаживаюсь на край его узкой кровати. Лежит. Не реагирует.
Опускаю голову. Тереблю рукав водолазки, делая маленькую зацепку на крае манжета еще больше.
— Прекратите ко мне ходить, — чуть слышно произносит мальчик, не меняя своего положения. Его глаза по-прежнему смотрят в потолок.
— Почему — с трудом справившись с эмоциями, спрашиваю я.
— Вы взяли уже себе две игрушки… Вам мало?
— Зачем ты так говоришь?
— Лиза уже называет вас мамой?
Молчу. Опускаю взгляд в пол.
— Называет? — чуть повысив голос произносит он.
Коротко киваю.
— Жень, я не просила ее об этом. Она сама…
Лиза стала обращаться ко мне так, в больнице. Полтора месяца мы кочевали из отделения в отделение. Мы решили, что лучше пусть будет больничная палата, чем комната детского дома. В день нашей росписи меня подменила Инна, а когда я вернулась к ней, Лиза так обрадовалась, что это слово само слетело у нее с языка. Какое-то время она немного стеснялась, не решалась так ко мне обращаться. Поэтому я сама ей сказала, что если она хочет, то может меня так называть. Так что теперь я «мама», еще не совсем официально, но мы очень быстро движемся в этом направлении. Есть человек, который очень нам помогает. Если бы не он, этот путь был бы в разы длиннее.
— И Ванька скоро назовет.
— Может и назовет, не знаю…
— А я не буду! — говорит он и повернувшись на бок отворачивается к стене. — Вы не подумайте… Я рад за сестру. И за Ваньку рад…
— Жень, поехали домой, — слегка касаюсь его плеча. Мальчишка дергается. Я отнимаю руку.
— Вы знаете где мой дом. И ближайшие шесть лет… я в него не поеду. Родителей не выбирают, тетя Нина. Вот мне, достались такие… И я не хочу менять ни фамилию, ни отчество.
— Кто тебя заставляет?
— Да как вы не понимаете!? — резко поворачивается и садится на кровати. — Неужели вы настолько наивны, что думаете, что сможете воспитать из меня нового человека. Поздно уже! Я сам себя воспитывал! И я не собираюсь меняться!
— Жень! Мы хотим тебе помочь. Хотим показать тебе другую жизнь. Ведь ты еще о жизни ничего не знаешь. Маленький ты еще, — прохожусь ладонью по его растрепанным волосам. — Лиза по тебе скучает…
— Нин, оставь нас.
Оборачиваюсь на голос Паши. Он кивает мне на выход. И мне ничего не остается как подняться с кровати.
— Я надеюсь, что ты передумаешь, Женя, — слегка потрепав его плечо покидаю помещение.
Не знаю, о чем они говорили, но спустя десять минут, они вместе спустились в холл.
Ванька, вцепившись в рукав моего плаща сидел рядом. Просияв беззубой улыбкой неожиданно, вскрикнул:
— Идут!!
В черной ветровке и с рюкзаком за плечами, Женя казался немного старше своего истинного возраста. Теплая одежда скрыла его худощавое телосложение и сейчас он больше походил на подростка, может даже на юношу, но никак не ребенка. Ваня подскочил и ухватил его за руку.
— А говорил не поедешь! — звонко прокричал Ваня. — Вот это ничего себе! Вот это да! — продолжал верещать мальчишка пытаясь обнять Женю. — Теперь у меня есть старший брат! И сестра есть, мелкая! И роди…, - мальчик осекся. Повисла неловкая пауза.
— Поехали? — улыбнувшись спросил Паша и мы все вместе направились на выход.
Я нырнула на заднее сиденье вслед за Ванькой, позволив Жене сесть спереди. Мальчишка немного помялся. Но Паша сам открыл ему дверь изнутри, поэтому ему пришлось сесть рядом с водителем.
Через полчаса мы покинули город, а еще минут через двадцать я поняла, что мы едем вовсе не на купленный Пашей участок, а совершенно в другом направлении.
Мы должны были сразу поехать домой. У нас там гостей полный дом и готовится праздничный ужин, но Паша решил сменить маршрут. Полагаю, что он что-то пообещал Жене. Ванька задремал, свесив голову на бок. Я свернула шарф и подложила ему под голову. Сразу вспомнилась Дашка, которая спала в машине точно также, когда мы спасали птенцов.
Позавчера к нам неожиданно нагрянули родители Паши. И отвесив сыночку пару затрещин, принялись активно знакомиться с новой женой их сына. А за одно и с Лизой. Которая в тот же вечер начала называть их бабой Леной и дедом Сашей.
За последние несколько месяцев в моей жизни произошло в тысячу раз больше событий, чем за последние двадцать лет. К своему стыду, я была даже не в курсе существования его родителей. Я так привыкла идти по жизни одна, что даже не задалась вопросом, есть ли у Паши кто-нибудь кроме друзей, которые живут с ним по соседству.
Оказалось, что его родители пять лет назад продали квартиру и перебрались на родину его отца в Краснодарский край. Паша бывает у них каждое лето. Вот только этим летом он оказался слишком занят. О том, что Паша женился, им донес Сергей. У него с Александром Федоровичем общее увлечение, иногда они созваниваются.
Мама Паши, конечно обиделась на сына, но пообщавшись с Лизой оттаяла. И на второй день начала с ним разговаривать, хоть и сквозь зубы. Думаю, что ее сегодняшнее знакомство с Женей и Ваней, заставит новоиспеченную бабушку сменить гнев на милость. С утра она печет пироги. Готовится к встрече. Паша единственный сын. Нужно ли говорить, что его родители всегда мечтали о внуках.
Автомобиль съезжает на обочину, Паша вместе с Женей смотрят, что-то в навигаторе. Перекинувшись парой фраз с мальчишкой, который к слову больше не кусается и не ершится. Он снова выезжает на трасу. Мы кружим вокруг огромного старого кладбища в поисках подходящего съезда. Ваня дремлет, Паша то и дело с тревогой оборачивается, смотрит на мальчика.
— Не буди его, пусть спит, — шепчет он. — Нужно было сначала отвезти вас домой, — виновато морщится.
Женя выскочил на улицу, аккуратно прикрыв дверь. Паша вышел следом. Ушли.
Их нет уже минут двадцать. Ваня продолжает дремать. А я начинаю волноваться. Пишу Паше сообщение, он присылает короткое: «Уже идем.». И через несколько минут они аккуратно садятся в машину, поглядывая на спящего Ваньку.
Обратно едем в абсолютной тишине. Ваня продолжает сопеть, Паша хмуриться, а Женька едва слышно шмыгать носом. Домой попадаем к пяти часам. И тут же оказываемся в эпицентре жуткого скандала.
Елена Борисовна ругается на своего окосевшего супруга, который целый день занимался дегустацией у соседей и додегустировался. Ругаясь на пьяненького мужа, женщина немного теплеет к сыну. Бросается обнимать Ваню, мальчишка просто светится от счастья. Притягивает к широкой груди Женьку, который теряется на секунду, но потом несмело приобнимает ее в ответ. Тут из комнаты появляется Даша, ее волосы накручены на крупные бигуди. Встретившись взглядом с Женей, меняется в лице и за доли секунды сбегает из квартиры, судорожно ощупывая свои будущие локоны.
— Что у вас тут за салон красоты? — смеется Паша.
На голове Елены Борисовны точно такое же великолепие, как и у Даши.
