Выпускной. В плену боли (СИ) - Попова Любовь (читать хорошую книгу полностью txt, fb2) 📗
— Ах ты безбожный грешный! Это тебе за рукоблудие кара настигла! Ты меня опозорил! Унизил! Ты осквернил наш дом своей грязью… — она толкает меня к алтарю с иконами. – Молись! Молись и проси прощения за свои грехи… Молись, ублюдок!
Она уходит, а я всю ночь стою на коленях, шепчу одно и тоже отче наш, а своей голове трахаю Андронова и Скворцову, приказываю им, распоряжаюсь их дырками. И так мне нравится думать об этом, что боль утихает, а на ее место приходит чертово наслаждение.
Я грязный, отвратительный, но и они не лучше… Они выполнили свою угрозу и теперь лишь ленивый не знал содержание видео «Наказание школьного извращенца»
Мать не выдержала позора и убила себя, перерезав вены…. Я смотрел как из нее утекала жизнь, мне нравилось смотреть. Мне нравилось представлять на ее месте другую, которая меня предала. Сука, что не выполнила обещание.
Никто из них не выполнял. Все они боялись, все они боролись за свою жизнь до последнего. Кроме нее… Ася… Моя девочка. Она выбрала меня… Она выбрала любовь… А Демьян. Я бы никогда так не смог… Столько раз пытался вырваться из этой убогой жизни, нажать лезвием на артерию, но никогда не мог… Трус, да… А Демьян оказался не трусом…Он смог… Смог сделать то, что я пытался столько раз…
Я спускаюсь в подвал и смотрю на то, как они истекают кровью… Красивые, влюбленные, единственные, кто смог удивить. Я был уверен, что знаю о человеческой натуре все… Но даже я ошибся…
Я набираю номер скорой, называю адрес и ухожу… Ухожу домой, ждать новостей о том, что двое подростков нашли в подвале… Мертвых или живых. Вот в чем интрига…
Дома включаю телевизор и жую последний кусок хлеба с колбасой… Дыхание замирает, когда новости вещают о двух подростках, которых наконец нашли. Живых. Они сейчас в больнице…
Живых ли после всего? … Смогут ли они, когда – нибудь назвать себя живыми… Мне кажется, гуманнее было бы их убить, как остальных….
Глава 42. Ася Чебрец
На волнах несет. Все дальше и дальше. Легко. Тихо. Полный релакс. Не хочется ни глаза открывать, ни думать. Ведь если начну, то станет понятно, что нет меня больше… Нас больше нет.
— Ася, дочка? Ты слышишь меня? — голос отца церковным колоколом по ушным перепонкам звучит. – Не знаю, слышишь ли, но прости меня… Прости дурака старого. За мои грехи расплачиваешься…. За мои грехи… Очнись, дочка… Живи. Не ради нас, а ради себя. Хочешь, поступай, хочешь уезжай в город… Только не смей сдаваться… Ты сильная, я знаю. Никого я не знал сильнее тебя. Я боялся тебя, ломал, но ты как закаленная сталь, несгибаемая. Очнись, дочка…
***
— Ася, дочка, маленькая моя, — голос матери, такой хриплый, словно она кричала. – Как же так? За что Бог так с нами… Ну ничего, мы все вынесем, все переживем. Никому в обиду тебя не дадим, никому слова плохого про тебя не дадим сказать… Тут рядом Ириша и Игорь. Мы все очень ждем тебя… Мы все очень хотим, чтобы ты жила… Просто живи. Ради себя…
Слезы выступают, а что – то нежное их стирает. Платок? Мамин. Даже пахнет так же…
***
— Ну как тут наша девочка? Почему не просыпаешься? Все тебя ждут. Отец каждый день тут, мать твоя, парень такой симпатичный захаживает, жених, наверное… Да и ты такая красивая, негоже спать так долго…. – этот голос слышу чаще всего… Не все понимаю, но чувствую тепло ее руки. Как волосы расчесывает, тело моет.
***
— Моя девочка… — этот голос мне незнаком. Со скрипучей хрипотцой он кажется мне невыносимым…. – Хочешь я помогу тебе уйти? Хочешь отправиться туда, где ты будешь счастлива. Хочешь, сделаю выбор за тебя?
Снова плыву… Волны сильнее. То подкидывают меня, то топят…
Чувствую, как холодеет все, как над головой свет мелькает, как кто – то кричит «Мы ее теряем!»
Почти чувствую, как во мне кто – то копается, словно вижу все со стороны… Я не хочу быть такой, окровавленной, уничтоженной, я хочу быть нормальной, хочу мечтать, хочу жить…
Выбор? Если есть хоть малейший шанс на жизнь, если есть хоть малейший шанс увидеть Демьяна, то я не хочу умирать.
Я хочу бороться…
Я хочу жить...
Волны тише, почти штиль, а меня к берегу прибивает. Голос громче, свет ярче, повсюду звуки, раздражающие…
— Пошел вон отсюда! Это ты виноват, ублюдок! Что ты с ней сделал?! Осквернил мою светлую девочку…
— Прекратите орать! Мой сын такая же жертва. Вы били ее! Нам все известно! И если потребуется, я вас засужу!
Звуки борьбы, голос медсестры…
— Пап, можно по тише? — прошу, сама, не узнавая свой голос. Глаза открываются с трудом, но зато я вижу яркие лампы, я осознаю, что выжила… Как? Почему? Кто нас спас… Но я в больнице. Современной, красивой, светлой настолько, что слепит глаза…
Я жива.
— Дочка! Ася! Господи, спасибо! Мои молитвы услышаны!
— Может просто врачи постарались? – раздраженный голос Демьяна не спутаю ни с чем. Последние часы я слышала его слишком часто. Поворачиваю голову и упираюсь взглядом в его тело. Скольжу выше, натыкаюсь на внимательные глаза… Он стоит, собрав руки на груди, облаченный в больничную пижаму. Смотрит куда угодно, но не на меня.
— Закрой рот! Мы напишем заявление, тебя посадят.
— Это маловероятно…
— Что случилось? – ловлю взгляд Демьяна. – Как мы тут оказались? Мы же…
— Наш стукач позвонил в больницу. Назвал адрес… Так что надо будет сказать ему спасибо… Никто другой не смог нас спасти.
— Демьян…
— Ну ты выздоравливай, если что отец больше тебя не тронет.
— Пошел вон, щенок! – орет отец, а я вся напрягаюсь. Вспоминаю слова в беспамятстве, но не уверена, что мне это не померещилось Демьян и правда уходит, даже не посмотрев больше на меня…. Я так плохо выгляжу?
— Давно я тут?
— Неделю спала. Никак в себя не приходила. Напугала меня… Маме сейчас позвоню, — поднимает он руку, а дёргаюсь в сторону. – Нет, нет, малышка, я больше никогда… Скорее руку себе отрублю, чем трону тебя.
— Только меня?
— Никого, Ася… Я клянусь. Ты мне не веришь, я знаю, но позволь доказать тебя… Со временем, я смогу.. Маме позвоню?
— Ну позвони, — отворачиваюсь, в горле ком размером с кулак… Он даже не смотрел на меня… Ему все равно жива я или мертва…
Мать приезжает спустя час. Вместе с сестрой и братом. Мы просто сидим, и одного вопроса мне не задают… А мне знать нужно…
— Как долго мы там просидели?
— Неделю дочка… По началу отец рвал и металл а потом начал помощи просить. Искал по всем вокзалам, думал сбежала ты, испугалась… Потом поняли, что с мальчиком этим пропала, начали уже пару искать. С каждым днем полиция давала все меньше надежды.
Надежда… Да, ее было так мало.
— А потом?
— Потом приехал отец Демьяна всех на уши поднял, но это не помогло. Ничего не помогало… Мы почти похоронили вас, когда раздался звонок из полиции. Нашли… Вас нашли…
— Отец ездил?
— Да, дочка, я никогда его таким бледным не видела… Он плакал… По-настоящему плакал и молился… Все эти ужасные две недели молился, пост держал… Мы все держали, — она вдруг бросается ко мне… — Прости меня! Я так перед тобой виновата… Я не защищала тебя…Я боялась его, ты боялась его. Если бы не страх, ты бы не села в машину к Демьяну, ты бы не попала в это ад!
Сглатываю слезы, прикасаюсь к голове….
— Что вы знаете? Про ад? Вы что— то видели?
— Отец что – то смотрел, знает про изнасилование, — рыдает мама…. А у меня самой слезы текут.. – Что голодом вас морили…
— И все?
— А этого недостаточно?! — вскрикивает мама и снова рыдает. А я не могу… Только смотрю на дверь и жду, что зайдет Демьян, улыбнется, скажет глупую шутку вроде…
«Ась, наше хоум видео никто не видел, хочешь запишем снова…»
Я рассмеюсь, кивну, кинусь в его надежные объятия… А может я ему не нужна… Может своим поступком я перекрыла кислород нашей любви? А была ли любовь? Или просто голая иллюзия о том, что мы единое целое. Просто, ради потехи извращенца, который в итоге нас спас...
