Падение Рыжего Орка (СИ) - Волкова Дарья (читать бесплатно книги без сокращений .TXT, .FB2) 📗
Та, которую он предал. Всех предал в своей жизни. Всех. Самых главных людей. Отца. Женщину. Один остался. Как и хотел. А теперь что? Только сдохнуть. Зато — один. Зато — сам себе хозяин. Никому не должен. Никому не нужен. Свой собственный. Ничейный.
Сейчас телефон треснет — так крепко он его сжимает. Позвонить. И голос ее услышать. А не услышит. Она не возьмет трубку. Она от него отвернется. Как отвернулся отец. И Тихон больше никогда… никогда ее не увидит. Зато — один. Сам. Свой. Ничей.
А вот и хрен!
Нет-нет-нет. Нееет. Не может быть так, чтобы он и во второй раз все испортил. Дан же ему был этот шанс. Этот второй раз. А он что? А он дурак, конечно. Но исправит. Да не может быть такого, чтобы нельзя исправить. Теперь ему не четырнадцать. Ему тридцать. Он взрослый. Он сильный. У него есть силы. И не отдаст. Не отпустит. Вернет. Не может быть, чтобы нельзя было вернуть.
Ну, гульнул. Да, скотина. Осознал всю меру и глубину. Больше не повторится. Правда. Честно. Он не верил в это даже тогда — в юности. Что кто-то поверит в это его дурацкое: «Я больше не буду». Но теперь-то все иначе. Теперь он умнее. Сильнее. И возможностей — вагон.
Цветы? Он купит ей цветочный магазин. И кондитерскую. И винный бутик. И машину купит — что она на своей смешной табуретке ездит. Купит ей хорошую дорогую машину. И золотые часы. И шубу. И кольцо с бриллиантами. Вульгарное и блестящее. Два кольца. Три.
Или — одно. Тонкое и золотое. Да, и даже так. И даже тонкое обручальное кольцо. На самый крайний случай. Если все остальное не сработает. Хотя бы пообещает.
Лишь бы вернуть. И он вернет. Во второй раз — сможет. А о том, что это невозможно, он думать не будет. Невозможного нет. Вот это он себе и должен повторять.
Кажется, засыпать с телефоном в руке, на экране которого открыт контакт «Варя», вошло у него в привычку.
Она проревела несколько часов. Даже предположить не могла, что человек способен плакать несколько часов подряд. С перерывами на туалет, попить водички и попытки успокоиться. И не какой-то абстрактный человек, а она сама, Варвара Самойлова, взрослая женщина и хирург, способна на такое.
Но слезы все текли и текли. Горло все сжималось и сжималось. Рыдания все душили и душили. И она плакала. Ревела. Всхлипывала. Какая-то часть мозга, не парализованная болью, понимала — это правильно. Это нужно сделать. Чтобы вышел гной из раны. Чтобы вытек яд. Слезами вымыть из раны грязь и инородные тела. А потом она проведет антисептическую обработку. Спиртом. Напьется — завтра или послезавтра. Потом зашьет. Забинтует. И будет жить дальше. Сможет. Сумеет. Уже делала так. Правда, во второй раз почему-то еще больнее. Ну, так сама виновата — нечего было самым мягким, самым уязвимым местом подставляться.
В три часа ночи Варя усилием воли заставила себя выпить валерьянки — ничего другого из седативных в доме не было. И легла спать. Пару раз еще всхлипнула. И неожиданно уснула.
Утром будильник вызвал самую настоящую, с трудом терпимую боль в голове. Мелькнула малодушная мысль позвонить заведующему и сказать, что заболела. Потому что ну как отработать целый день, если спала меньше четырех часов? Что она — не человек, что ли? Заболеть не может? С начальством у Вари отношения прекрасные, в том числе, и благодаря отцу — она это четко понимала. Именно поэтому заставила себя встать с постели. Нечего тут. И вообще, уж работа ее точно не предаст. И работу надо ценить.
Волгина руками всплеснула на ее появление в кабинете. Да, такая уж у Вари кожа, что до сих пор и глаза, и нос припухшие. Варвара внутренне подобралась. И напрасно. Зоя Анатольевна промолчала. Хотя наверняка догадалась — и о том, что Варя ревела накануне. И даже о причинах, скорее всего, все поняла. Но не сказала ни слова. А вместо этого прикрывала Варю весь день. Все, что смогла — взяла на себя. Словно закрыла своей пышной фигурой Варвару ото всех — от любопытных взглядов, от коллег, от ненужных разговоров. Оставив Варе только то, что никто, кроме нее не смог уже сделать. Работу. В тот день Варя поняла, как ей повезло с медсестрой. Золотой человек. Сердце золотое. И руки золотые — хоть целуй. Только бы время выкроить на это.
А со временем все плотно. Как по заказу — непрерывным потоком. И Варя вскрывала, зашивала, перевязывала. И только к концу приема поняла, как это ей помогло. Выстояла. Выдержала. Сегодня еще закрепить эффект спиртным. Выпить. Вырубиться — усталость и недосып уже сказываются. А завтра будет легче. Самый первый, самый страшный день она пережила. Это как с операцией. Еще будут рецидивы и возможные осложнения, но самый трудный и важный день — первый после операции. Она его пережила.
Телефонный звонок настиг Варю, когда переодевалась. Взяла аппарат с опаской. И облегченно выдохнула, увидев на экране лицо красивой темноволосой девушки. Номер Тихого она удалила сразу же. И даже всякими черными списками не стала заморачиваться. Он ей больше не позвонит. И нечего дергаться.
Варя ответила на звонок.
— Ну, ты где? — раздался звонкий голос. — Я уже все колеса тебе обпинала.
— Эээ… Привет, Любашкин.
— И тебе привет, — рассмеялась невестка. — Выходи, давай, заждалась я тебя, госпожа хирург.
— А ты где? — уже догадываясь об очевидном.
— У твоей машины, — довольно отрапортовала Люба.
— А… зачем?
— Соскучилась!
— Слушай… — Варя вздохнула. Невероятно некстати сейчас Любава. Совершенно.
— Только не говори мне, что у тебя грандиозные планы на вечер! — взмолилась Люба. — Хотя… если свидание… — невестка вздохнула. — Я понимаю. Извини, если не вовремя. Точно. У тебя же там есть кто-то, кому ты розы стеклянные даришь. Так что если свидание, — немного деланно рассмеялась Любава, — так я все понимаю и…
— Нет никакого свидания! — резко. Выдохнула. — А чего тебе дома не сидится? В вашем положении, мадам…
— Не начинай! — фыркнула невестка. — Я уже с тоски вою. То нельзя, туда не ходи.
— Коля дежурит? — догадалась Варя, параллельно натягивая пуховик.
— Нет. Но у него же теперь обширная частная практика. Он сегодня в разъездах, и допоздна. Представляешь, до чего я дошла? Ему в двенадцать ночи звонят какие-то бабы, а я даже не ревную уже.
— Правда? — невольно улыбнулась Варвара, кивая на прощание медсестре и выходя из кабинета.
— А толку? — беспечно отозвалась Любава. — Коля сразу начинает нудно перечислять, сколько ему платят за частные консультации. Знаешь, у твоего брата как-то незаметно любопытная особенность развилась.
— Какая?
— Он одним-двумя словами действует как слоновья доза успокоительного. Даже на меня. Ну и на других… дам… тоже. Звонят ему, рыдают так, что даже я слышу. Он им что-то скажет — и все, тишь, гладь, вменяемая женщина. Вот такой тебя брат, оказывается, — Люба рассмеялась, но в голосе чувствовалась странная гордость.
— А раньше было наоборот. Умел одним-двумя словами довести до белого каления.
— Ой, это он тоже по-прежнему умеет. Ну, где ты там? Выходи, Леопольд. Выходи, подлый трус.
— Ничего я не трус, — Варя толкнула стеклянную дверь. — Выхожу.
Люба действительно стояла возле ее машины. Короткая расклешенная норковая шубка, брюки для беременных. Варя некстати подумала о том, как, наверное, брат гордится женой. Любаву даже последние месяцы беременности красили. Подлецу, как говорится, все к лицу.
И мозги, что характерно, Любе тоже не отказали. Потому что ей хватило одного взгляда.
— Варя, что случилось?
— А что у меня может случиться? — Варя с независимым видом открыла машину. — Это вообще я должна у тебя спрашивать — что случилось? Какие новости? Как малышка?
— Зубы мне не заговаривай! — рявкнула Люба. Взяла золовку за плечи, вгляделась в лицо. — Всю ночь ревела? Из-за кого? Из-за этого, с розами?!
Варя почувствовала, как начинает дрожать подбородок. Ну, правильно. День рабочий окончился. Можно ослабить натяжение. И Люба так некстати…
— Так… — резюмировала сцену Любава. — У тебя дома выпить есть?
