Любовь в холодном климате - Митфорд Нэнси (читаем книги онлайн txt, fb2) 📗
– О нет, дорогой, пожалуйста, не надо. А ты что думаешь, Дэви?
– Да не беспокойся ты о старой волчице. Бог мой, кого она интересует?
Если бы дядя Мэттью не так сильно ненавидел Малыша, он не меньше своих дочерей жаждал бы содействовать Полли в любом предприятии, которое бы шло вразрез с желаниями леди Монтдор.
Дэви сказал:
– Я бы не стал об этом переживать. Так получилось, что Полли ведет себя в этом деле совершенно честно и открыто, но представь себе, что она бы ничего тебе не сказала. Она ведь и так постоянно ездит в Оксфорд с Фанни, разве нет? Я бы закрыл на это глаза.
И поэтому утром мы с Полли вместе поехали на машине в Оксфорд, и там я встретилась с Альфредом за ланчем в «Джордже», как часто делала. (Если я никогда не упоминаю Альфреда в этом повествовании, то только потому, что он настолько не интересуется другими человеческими существами и их жизнью, что, думаю, едва ли вообще замечал, что происходит. Он определенно не вникал в чужие дела с той увлеченностью, с какой мы, остальные. Полагаю, что только я, наши дети и, пожалуй, случайный умный студент кажутся ему реальными, а в остальном он живет в мире теней и отвлеченных понятий.)
После ланча я провела студеный, изнурительный и обескураживающий час в своем маленьком домике, который казался безнадежно оккупированным строителями. С чувством, похожим на отчаяние, я заметила, что они сделали уютной всего одну комнату, создав некий дом внутри дома, с пылающим камином, дымящимся чаем и портретами кинозвезд на стенах. Насколько я могла судить, они так и сидели тут, вместо того чтобы заниматься своим ремеслом, и на самом деле трудно было винить их за это, настолько ужасны были сырость и холод в остальной части дома. После детальной инспекции вместе с управляющим, которая выявила лишь больше обнаженных труб и меньше целых половиц, чем в мой прошлый приезд, я подошла к окну комнаты, которая задумывалась как гостиная, чтобы подкрепить себя видом на колледж Крайст-черч, такой красивый на фоне черных туч. Когда-нибудь, мечтала я (это было верой в хорошее наперекор всему), я буду сидеть у этого самого окна, широко распахнутого, а за колледжем раскинутся зеленые деревья и голубое небо. Я продолжала вглядываться сквозь почти непрозрачное от грязи и побелки стекло, заставляя себя представить то грядущее лето, как вдруг на улице, уклоняясь от встречного восточного ветра, в поле зрения появились Полли и Рассказчик. Это была не очень счастливая картина, но виной тому могла оказаться погода. Никакого бессмысленного и праздного шатания рука об руку под теплыми небесами не бывает у бедных английских любовников. Если обстоятельства гонят их предаваться любви вне уютного дома, бедняги принуждены выбирать между резвой, бодрой прогулкой и отупляющей духотой кинотеатра. Тяжело ступая, они прошли мимо и скрылись из виду – руки в карманах, головы склонены, – вид у обоих, как сказал бы любой, угрюмый.
Прежде чем вернуться домой, я зашла в «Вулворт», потому что Джесси просила привезти ей круглый аквариум для лягушечьей икры. Она разбила свой накануне и едва успела спасти драгоценное желе, перенеся его в ванну при гостевой комнате. Мы с Альфредом пользовались ванной комнатой рядом с детской, дожидаясь, пока Джесси не обзаведется новым аквариумом.
– Так что сама видишь, Фанни, в твоих же собственных интересах не забыть.
Оказавшись в «Вулворте», я обнаружила там другие нужные мне вещи, как всегда обычно бывает, а в скором времени столкнулась с Полли и Малышом. Он держал в руках мышеловку, но, думаю, на самом деле им просто требовалось укрытие от ветра.
– Ты скоро домой? – спросила Полли.
– Прямо сейчас. – Я смертельно устала.
– Тогда поехали.
И мы втроем отправились на стоянку на Кларендон-ярд, где нас ожидали наши автомобили. Рассказчик до сих пор был страшно простужен, что делало его весьма непривлекательным, как мне подумалось, и вдобавок казался очень раздражительным. Когда он взял меня за руку, чтобы попрощаться, то скромно пожал ее только один раз, а также не стал гладить и щекотать наши ноги, когда укутывал их пледом, что, конечно же, сделал бы, будь он в нормальном состоянии. И когда мы отъезжали, он просто печально пошел прочь, даже не оглянувшись, не помахав залихватски рукой и по-мальчишески не тряхнув кудрями. Он явно переживал не лучшие времена.
Полли подалась вперед, подняла стеклянную перегородку между нами и шофером и сказала:
– Ну вот, все улажено, слава богу. Мы поженимся через месяц, если я сумею получить согласие родителей – ведь я все еще буду несовершеннолетней, понимаешь? Так что теперь осталась распря с мамой. Я завтра поеду в Хэмптон, если она там, и напомню ей, что в мае стану совершеннолетней, после чего она уже не сможет меня остановить, так не лучше ли проглотить эту пилюлю и примириться. Им теперь не захочется устраивать празднование моего дня рождения, поскольку в любом случае папа вычеркивает меня из завещания.
– Ты думаешь, он действительно так поступит?
– Меня это не интересует! Единственное, что жаль потерять, – Хэмптон, но папа не может мне его оставить, даже если бы захотел. Тогда я скажу: «Согласны ли вы сделать хорошую мину при плохой игре и позволить мне обвенчаться там, в часовне (чего Малышу по какой-то причине очень хочется, и, должна сказать, я тоже была бы не против), или же мы должны уехать и сделать это в Лондоне?» Бедная мама. Теперь, когда я вырвалась из ее лап, мне даже немного ее жалко. Думаю, чем скорее это закончится, тем лучше для всех.
Было ясно, что Малыш по-прежнему оставляет всю грязную работу Полли. Возможно, простуда подрывала его силу воли или же сама мысль о новой молодой жене в его возрасте уже изнуряла.
Итак, Полли позвонила матери и спросила, может ли она на следующий день приехать в Хэмптон на ланч и поговорить. Я подумала, что было бы разумнее побеседовать без дополнительного напряжения, налагаемого трапезой, но Полли, похоже, была не способна представить себе визит в загородный дом, который не вертелся бы вокруг еды. Пожалуй, она была права, поскольку леди Монтдор была очень прожорлива и, таким образом, более покладиста во время и после еды, чем в другое время. Так или иначе, именно это Полли предложила. Она также попросила мать прислать машину, потому что не хотела одалживать ее у хозяев Алконли два дня подряд. Леди Монтдор с готовностью согласилась, но сказала, что Полли должна привезти меня. Лорд Монтдор все еще находился в Лондоне, и я предполагаю, что ей было невыносимо увидеться с Полли наедине. Она принадлежала к тем людям, которые по возможности всегда избегают tête-à-tête [53], если это возможно, даже со своими близкими. Полли сказала мне, что как раз собиралась спросить, смогу ли я тоже поехать.
– Мне нужен свидетель, – прибавила она. – Если мама скажет «да» в твоем присутствии, то потом уже не сможет отвертеться.
Бедная леди Монтдор, подобно Малышу, выглядела очень плохо – и не просто старой и больной (как и Малыш, она все еще страдала от подхваченной на похоронах простуды, которая, похоже, была вызвана особенно заразным вирусом), но определенно безвкусной. Тот факт, что она никогда, даже в лучшие времена, не была слишком ухоженной, прежде сглаживался бахвальством и чванливой, самодовольной манерой держаться, блестящим здоровьем, наслаждением жизнью и внутренней уверенностью в собственном превосходстве, дарованном ей «всем этим». Ее опоры были подорваны простудой, а также отступничеством Полли, которое, очевидно, отобрало изрядную часть значимости у «всего этого», как и у Малыша, ее постоянного компаньона и, бесспорно, последнего любовника, которого ей довелось иметь. Жизнь, в сущности, стала грустной и бессмысленной.
Мы приступили к ланчу в молчании. Полли вяло ковыряла вилкой еду, леди Монтдор отказалась от первого блюда, и я довольно застенчиво жевала в одиночку, наслаждаясь переменой в рационе. Еда, подаваемая у тети Сэди, была в те времена очень незатейливой. После пары бокалов вина леди Монтдор немного оживилась и начала беседу. Она рассказала нам, что дорогая великая герцогиня прислала ей чудесную открытку с мыса Антиб, где она отдыхает с другими членами императорской семьи. Она заметила, что правительству, право же, следовало бы приложить усилия, чтобы привлекать в Англию таких важных гостей.
