Спорим, мы поженимся ? (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Такси же нашёл Гоша. Точнее, он просто открыл первое попавшееся и спросил:
— Центр?
Таксист переспросил:
— Centre? Oui!
Это было понятно и без слов, поэтому мы оказались в белом Пежо-седане, прямо как в культовом фильме. Там я пришла в себя после стрессового перелёта. Всё время, что мы были в самолёте, меня потряхивало, и я чётко поняла, что ненавижу летать. Жалко, что нельзя было ехать до Парижа на машине...
— Ты как? — наклонившись, спросил Гоша, и я кивнула, что должно было означать «нормально». Он продолжил: — Сейчас заселимся, отдохнёшь, и будет ещё лучше. Почему ты мне не сказала, что боишься летать?
— Я не боюсь. Я не люблю. Это две большие разницы.
— Всё равно надо было сказать.
— А откуда мне было знать? Я же никогда не летала! — возразила вяло, борясь с очередным приступом панической атаки. Да что ж такое, мы же уже на земле! А такое впечатление, что ещё на десяти тысячах метрах над ней.
— Яна, с этим надо что-то делать, потому что летать нам придётся довольно часто.
Гоша приобнял меня, я уложила голову на его плечо и закрыла глаза. Всё будет хорошо. Я с ним, он со мной. А свадьба — это совершенно необязательная пунктуация на строке жизни. Главное, чтобы мы остались вместе.
Добирались мы до отеля чуть ли не полтора часа. С одной стороны — муторно было торчать в пробках. А с другой — я успела всё рассмотреть по дороге! Когда мы съехали с кольцевой к центру (а я отслеживала маршрут по гугл-карте), узкие улочки с маленькими кафешками и булочными ввели меня в состояние полного и бесповоротного умиления. Париж — это не только и не столько авеню и Эйфелева башня, это прежде всего атмосфера и колорит. Это спешащие с работы домой люди, балкончики, украшенные цветами в кашпо из глины, крохотные двухместные машинки, припаркованные впритык у тротуара... Это нарочитая небрежность стиля и смешения стилей, которая видна повсюду: взять хотя бы аляпистые граффити на гараже рядом с прелестным высотным домом, где живут явно не бедные люди. Это Париж, и его обязательно надо увидеть хотя бы раз в жизни!
Гостиница, которую заказала нам Лида, спряталась в переулочке с односторонним движением, для подъезда к отелю таксисту пришлось крутануться по кварталу. Но вот мы рассчитались и вышли. Наши сумки у ног, запах герани на окнах уютной гостиницы, деликатный шум бульвара Распай совсем рядом, а я залипла на мемориальную доску, прикреплённую у входа.
— Гоша, Гоша! Прикинь, тут когда-то останавливался Маяковский!
— Вместе с Лилей Брик или с Айседорой Дункан? — буркнул мой босс, собирая ручки сумок в ладонь. Я укоризненно покачала головой:
— И это генеральный директор издательского концерна! Айседора Дункан была женой Сергея Есенина!
— Я это знал, — заявил он, ничуть не смутившись. — Пошли, я хочу принять душ и что-нибудь съесть.
— Пошли, — согласилась я. — Но Маяковский, ты представляешь себе? Он входил в эти двери! Он поднимался по лестницам и жил в одном из номеров!
— Представляю, солнышко! Он наверняка никогда не был голоден.
— Ты просто один сплошной ходячий желудок!
— Не всегда! Поверь мне, когда я поем, стану одним сплошным ходячим. — Гоша не договорил и улыбнулся девушке на ресепшене. Я откашлялась и сказала по-французски:
— Добрый вечер, для нас должны были забронировать два одноместных номера. Мсьё Возников и мадемуазель Пчёлкина.
— Одну минутку, — ответили мне, глядя на экран компьютера. — Простите, здесь какая-то ошибка: на ваши имена забронирован один номер с двухместной кроватью.
— Нет, нет! Посмотрите лучше! Два номера, я знаю точно!
Я даже заглянула в компьютер, и девушка развернула ко мне экран:
— Я прекрасно помню эту бронь, потому что девушка очень плохо говорила по-английски и совсем не говорила по-французски. Один номер, две кровати.
— Хорошо, но ведь мы можем прямо сейчас снять ещё один одноместный номер?
— Что вы, у нас начался туристический сезон и свободных номеров давно нет!
— Яна, какие-то проблемы? — спросил мой босс. Я машинально ответила:
— Oui! Ой, то есть, извини... Да. Это ты поручил Лиде забронировать номера? Поздравляю, мы проведём пять ночей в двуспальной кровати!
— В смысле? А-а-а. Ну и отлично! — воссиял Гоша. — А я всё прикидывал, как пробираться к тебе по ночам тёмными коридорами!
— Георгий Асланович! — деланно возмутилась я. — Ладно, если тебе не в тягость после тяжёлого рабочего дня делить со мной гостиничное ложе, то тогда я забираю ключи.
— Забирай, — изобразил он широкий жест хлебопашца, и девушка за стойкой довольно заулыбалась, ощутив, как проблема брони испаряется в густом воздухе Парижского вечернего смога.
Через несколько минут мы получили ключ и поднялись на третий этаж. Комнатка была маленькой, но уютной. Бежево-красно-белые цвета сразу подняли настроение. Огромная двуспальная кровать впечатлила — она была на каких-то полметра шире той, что стояла в спальне Гоши. Моя внутренняя горничная не выдержала и заглянула в душ-туалет. Там было чистенько и благоухало ванильной отдушкой.
Гоша сбросил сумки на кровать и плюхнулся рядом, пружиня на матрасе:
— Ура, мы приземлились.
— Ура, — согласилась я. — При гостинице есть ресторан?
— Ты не подготовилась, — пожурил меня босс с улыбкой. — А вот я — да. Правда, я выбирал по фотографиям блюд, поэтому вполне возможно, что наш ожидает сюрприз.
— Гошечка! — я с трудом удержалась от добавления эпитета «картошечка». — Твои сюрпризы — это нечто! Ты в душ? Я что-то тоже проголодалась!
— Дай мне пять минут, — усмехнулся он и полез в сумку за одеждой.
Примерно через полчаса мы вышли из отеля. Вместо привычной 2Гис карты, Гоша вооружился Гуглом и повёл меня по улице мимо маленького сквера, мимо перекрёстка, больше похожего на небольшую площадь, мимо кафешек и цветочных магазинчиков. Высоченная и чёрная, как Барад-Дур, башня Монпарнасс словно следовала за нами, куда ни сверни — я видела её даже из окна номера. Было около девяти часов вечера, и Париж медленно отряхивался от рабочей суеты дня. Зажигались фонари, подсветки, реклама. Из открытых дверей заведений доносилась музыка — где-то шансон, где-то рок, где-то восточные мотивы. Я вдохнула полные лёгкие парижского воздуха и на выдохе сказала:
— Гоша, я всегда буду тебе благодарна уже за то, что ты привёз меня сюда.
— Подожди, подожди! — рассмеялся он. — Это мы ещё не ужинали.
— Я могла бы питаться только кофе и настоящими круассанами, — отмахнулась, рассматривая узорные кованые балкончики на фасаде дома.
— Это я тебе устрою утром. А пока — французская кухня.
— О да! Высокая кухня, от кутюр для желудка!
— Скорее, традиционная! — фыркнул Гоша. — Я не сторонник трёх салатных листочков на тарелке, художественно обкапанных бальзамическим уксусом.
— Морковные сырники лучше, да? — подколола я его, и Гоша прищурился:
— Эй! Ты никак не можешь их забыть? Между прочим, морковные сырники полезны для здоровья.
— Как и большой, отлично запечённый кусок свинины! Тебе же понравились мои блинчики, скажи?!
— Блинчики — да, но мясо... Его надо есть поменьше, солнце, потому что мы не потребляем столько энергии, сколько оно нам даёт. К тому же. Гормоны, антибиотики, вся эта дрянь, которую жрут свиньи и коровы.
— Гоша! Не порти мне аппетит!
— Не буду, — неожиданно примирительно ответил он. Неожиданно, потому что всю неделю на работе мой босс-любовник был строгим и властным Георгием Аслановичем, превращаясь обратно в доброго Гошика только дома за закрытой дверью. Поначалу меня слегка ошеломляло это разделение личностей, но я быстро привыкла. Сегодня выходной, значит, Гоша на связи, а Георгий Асланович сменит его завтра, на книжной ярмарке.
Мы перешли дорогу, минуя устричный бар, и башня Саурона скрылась за домами. Ещё один переход, и я заметила красный тент с вывеской «La Rotondе». Спросила, как маленькая девочка, которой обещали подарок:
— Мы сюда идём?
