Горячий босс. Без сахара (СИ) - Старр Матильда (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
Ее обдавало жаром, все горело, и было очень больно. Ее страдания были не метафорическими, а самыми настоящими, физическими, словно внутри и правда все было уже опалено огнем. Тело ныло, ноги и руки мелко дрожали, а на лбу выступили капельки холодного пота.
— Нет, — прошептала она пересохшими губами, — ты не так все понял…
Сидеть на месте она больше не могла. Найти, объяснить, прильнуть к его груди. Нужно было что-то делать. Нужно торопиться…
Катерина аккуратно сложила письмо и убрала его в сумочку. Этот листок бумаги теперь имел для нее особенную ценность. Она не рассталась бы с ним ни за какие богатства.
Еще не зная, что будет делать и куда пойдет, она резко поднялась, но тут же качнулась и схватилась за край стола. Пространство в одну секунду наполнилось непонятными фиолетовыми мыльными пузырями. Они летали вокруг нее, словно хотели запутать, закружить, заставить забыть.
Катерина вытянула руку, стараясь разогнать их. Но в этот момент в глазах потемнело, и она без сознания рухнула на пол.
41
Открыв глаза, Катерина долго не могла понять, где она находится. Тесное помещение с выкрашенными в совершенно не жизнерадостный желтый цвет стенами, было ей не знакомо.
Все тело ломило так, словно она последние сутки провела в спортзале, тягая неподъемные штанги, и растянула все мышцы сразу. Но больше всего болела голова. Она казалась Катерине такой тяжелой, что даже мысли не возникало поднять ее.
Лежать было неудобно. Узкая кровать и жесткая маленькая подушка словно сговорились, чтобы сделать ее положение невыносимым.
— Ну, наконец-то, — услышала она где-то рядом женский грубоватый голос.
Тут же на кровать рядом с ней опустилась грузная пожилая дама в белом халате.
— Эх, и молодежь пошла, — ворчала она. — Сидят в своих офисах до посинения, так что только на носилках их оттуда выносить. Хорошо хоть не вперед ногами.
В эту секунду Катерина вспомнила все. Свое возвращение на работу, письмо Максима, его последнюю строчку. «Прощай». Она слабо застонала, не в силах справиться с нахлынувшей тоской.
— Ну теперь то стони не стони, а лечиться придется долго, — продолжала женщина. — И ведь куда тебя понесло с гриппом-то, Теперь крепись, лечиться придется долго.
Но крепиться Катерине не хотелось. Ей вообще больше ничего не хотелось. Только чтобы ее оставили в покое и позволили лежать и целыми днями смотреть в сероватый потолок, иногда проваливаясь в тяжелый липкий сон. Это приносило ей временное облегчение.
Она не знала, сколько времени провела в больнице. Не следила за тем, как ночь сменяет день. Только поеживалась каждый раз, когда в палату входил молодой врач.
— Ну, какие у нас сегодня новости? — каждый раз спрашивал он, врываясь в ее унылое пространство откуда-то извне, оттуда, где полным ходом шла жизнь, где люди продолжали ходить на работу, строить планы, влюбляться, радоваться.
— А новостей у нас опять никаких, — мрачно констатировал он после осмотра.
По утрам Катерине неизменно приносили кашу. Такую же пресную и склизкую, какой была теперь вся Катеринина жизнь. И каждый раз уносили ее нетронутой. Ни такая каша, ни такая жизнь не были ей нужны.
Посетителей к Катерине не пускали, и это радовало. Видеть никого не хотелось.
Она уже свыклась с постоянной болью, которую не заглушали никакие лекарства, с неудобной постелью. Ее даже не пугало, что так и пройдет вся ее жизнь.
Не хотелось возвращаться домой, не тянуло выйти на улицу и вобрать в легкие свежий воздух, не испорченный запахом лекарств. К чему все это? Смена декораций ничего не изменит. Чувство тоски и безысходности, прочно поселившиеся в ее душе, все равно никуда не денется.
Катерина ничего не ждала, ни на что не надеялась. Она просто лежала и вспоминала рукописную букву «П» с размашистой закорючкой, «р» с длинной палочкой, пузатую насмешливую «о». Они выстраивались друг за другом, образуя самое страшное слово в мире — «прощай».
— Опять ничего не съела? — санитарка сокрушенно покачала головой, забирая с тумбочки тарелку с обедом. И, тяжело вздохнув, вышла.
Катерина прикрыла глаза, надеясь, что получится заснуть. Она уже знала, что сейчас ее не должны беспокоить. Только вечером придет с осмотром врач, и снова будет мучить ее безуспешными попытками вылечить.
Но стоило ей слегка забыться, как из этого блаженного состояния ее выдернул стук открывшейся двери. Кто-то торопливо вошел в палату и, цокая каблуками, подошел к ее кровати. Катерина с трудом подняла отяжелевшие веки и с удивлением уставилась в знакомое лицо.
— Как ты сюда пробралась? — только спросила она.
Посетительница рассмеялась.
— Для ведьм не существует преград, — доложила она и уселась рядом с ней на кровати.
Катерина вздохнула. Видимо, Вольдемара будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь.
42
Совершенно странным образом в обществе ведьмы Катерина почувствовала себя немного лучше. Все-таки Вольдемара распространяла какую-то особенную энергетику. Попав в ее поле, хотелось немедленно встать и начать что-то делать. Можно даже сказать, что она почти обрадовалась ее визиту. Почти — потому что в ее положении радость вообще была чем-то недозволительным.
Но Вольдемара, видимо, не догадывалась о том, какое впечатление производит. Иначе точно не решилась бы его испортить. А она это сделала самым грубым образом.
— В общем, я почему решила прийти, — заговорщически сказала она. — Мне тут сон приснился, вещий…
Катерина глухо застонала. Может, хватит с нее всех этих мистических штучек? Ну еще какие сны?
— Да ты сначала послушай, — не дала ей во всех красках представить сцену изгнания Вольдемара. — Просто так такие видения не посещают.
Она назидательно подняла палец к потолку, словно от этого в ее словах мог появиться здравый смысл.
— Значит, иду я по заснеженному полю, — продолжила ведьма, не обращая внимания на то, как Катерина недовольно морщит нос. — И вокруг — ничего. Только сугробы. И передвигаться еще, главное дело, так тяжело, ноги в снег проваливаются, но я не сдаюсь. И вдруг слышу — голос. Твой!
Вольдемара многозначительно посмотрела на свою слушательницу, словно пытаясь разгадать, какое впечатление производит на нее рассказ. Ничего, кроме обреченности Катеринино лицо не выражало. Но ведьму это не смутило.
— И вроде ты на помощь зовешь и плачешь, — продолжила она. — Оглянулась я и смотрю, точно, ты. По пояс в сугробе завязла и выбраться не можешь. И тут снег пошел. Сыпется на тебя и все выше и выше заметает. Еще чуть-чуть и с головой засыплет.
Рассказывала ведьма так, словно играла на сцене театра. И паузы в нужном месте выдерживала, и глаза страшные делала, и интонацию меняла. Да уж, без актерского таланта в ее ремесле никак. В какой-то момент Катерина и правда почувствовала холод, будто на самом деле сидела в сугробе. И даже немного испугалась.
— Ну, я на помощь к тебе и рванула, — ведьма бросила еще один загадочный взгляд. — Схватила тебя за руку и как дерну! И проснулась. И знаешь, что это значит?
— Может то, что тебе бы сбор какой-нибудь успокоительный попить? — пожала плечами Катерина. — Чтобы спалось лучше?
Нет, она не даст заново втянуть себя в эту историю. Хватит, и так уже нарубила дров.
— Я бы на твоем месте не шутила такими вещами, — назидательно произнесла ведьма. — Тебе вон Вселенная помочь хочет, информацию присылает, а ты лежишь, словно помирать собралась.
— Ну и что мне с этой очень ценной информацией делать? — Катерина чувствовала, как где-то внутри нее вскипает злость, придавая ей силы. — Я и без нее знала, что глубоко застряла. Только не в снегу, а в…
Она махнула рукой, так и не договорив. Разве этой чокнутой что-то объяснишь?
И правда, переубедить Вольдемару было невозможно. По крайней мере, в этом бою она точно не собиралась сдаваться.
— Это еще не все, — сказала она с таким выражением, словно готовилась достать из рукава главный козырь. — Не могла я после этого кошмара уснуть и решила еще раз карты на твоего суженого раскинуть. И как я их ни раскладывала, все время выходит, что нет у него другой. Вот хоть тресни, а нет!
