Верь мне! - Дойл Аманда (полные книги .TXT) 📗
Да, она могла бы быть счастлива здесь — призналась она себе. Она чувствовала, что здесь она действительно на своем месте — пусть всего лишь как помощница по хозяйству и секретарша по совместительству. Впервые в жизни она была нуждой: Банту и Энди, Расти, Блю и Джиму. Стиву она не была нужна, но по крайней мере она могла быть рядом с ним, видеть его каждый день, слышать его, говорить с ним. Только, наверное, когда.., когда они поженятся, ей придется…
Оса, прозвеневшая у самого уха Лу, прервала ее размышления. Оно и к лучшему! О чем она думает! Размечталась на дереве в такое время дня! Картофель, наверное, почти готов, и суп надо протереть. Слава Богу, по крайней мере пирог вне опасности на самой холодной полке плиты.
Она схватила корзинку, слишком быстро повернулась и потеряла равновесие. Отчаянно попыталась удержаться за зеленую ветку, но она обломилась… И Лу стремительно полетела вниз, по дороге разодрав руку о какой-то острый сучок.
Вокруг нее шел дождь сбитых ее падением слив.
Лу с трудом поднялась на ноги, достала корзинку, зацепившуюся за нижнюю ветку, и нагнулась, чтобы заново собрать плоды своих трудов. Она не стала приглядываться к своей руке: мимолетный взгляд сказал ей, что нет ничего страшного, просто длинная и довольно болезненная царапина, достаточно глубокая, чтобы вызывать неприятные ощущения, но не опасная. Она завязала ее носовым платком и побежала с корзинкой к дому.
Оказавшись на кухне, она только обтерла выпачканные в земле коленки и локти, да сполоснула саднящие ладони, а потом принялась за содовые булочки, которые собиралась подать к супу.
Когда мужчины гурьбой ввалились на кухню, Лу заканчивала последние приготовления к ужину. Пирог получился легким как перышко, корочка аппетитно отливала золотом. Мясо и овощи были совершенно готовы, суп как раз такой густоты, как любит Блю, а булочки поднялись так сильно, что верхушки даже лопнули и на них образовались хрустящие набалдашнички — совсем как шляпки, подумала Лу, с удовлетворением разглядывая их.
Только одно она не рассчитала: у нее не осталось времени переодеться.
Она знала, что составляет нелепый контраст дочиста отмытым после работы мужчинам: мятая рубашка, выпачканные в земле шорты, не говоря уже об обгоревшем на солнце кончике носа, который теперь стал яростно-алым.
Она, наверное, походила на несколько запыленного клоуна… Но ей все равно. Чрезмерная усталость сделала Лу упрямой, и она твердо решила, что мужчины отведают ее обед, пока он в самом лучшем виде — то есть немедленно.
Она разлила суп, и была вполне вознаграждена тем, как они преувеличенно принюхивались и восклицали:
— Лу, ну ты даешь! Пастернак! Вот это да! Потом она наполнила серебряную супницу, накрыла ее крышкой и осторожно отнесла в гостиную, надеясь, что успеет заскочить в свою комнату и мгновенно преобразиться, а уже потом позовет Стива и Анжелу.
Однако этому не суждено было сбыться. Стивен Брайент уже сидел, прячась за газетой, в своем привычном кожаном кресле. Когда она вошла, он отложил газету и вежливо поднялся на ноги, чтобы принять у нее поднос. Сердце Лу сжалось и вздрогнуло от близости его тела: смуглого до черноты, с вьющимися после душа черными волосами… Мускулы на его обнаженных загорелых руках напряглись, когда он взял поднос из ее рук.
— Куда мне его поставить, мисс Стейси? Сюда? Его голос, казалось, звучал равнодушно-спокойно, в нем не было и следа утреннего раздражения и осуждения, хотя он удивленно приподнял бровь, увидев ее наряд — и состояние этого наряда.
— Знаю-знаю, — успокоила его Лу, прежде чем он успел что-нибудь добавить.
— Я немного растрепана. Если вы подождете меня несколько секунд, я побегу и накину что-то более подходящее. Я всего на минутку, чтобы суп в супнице не успел остыть.
Она старалась говорить так, как будто не было этой ужасной сцены сегодня утром. Но голос ее звучал глуховато, да слова сталкивались друг с другом в смущенной спешке.
А Стив продолжал стоять, ухмыляясь, как будто его очень позабавил ее внешний вид. Она видела, что он безуспешно пытается спрятать улыбку, задержавшуюся в уголке его строгого рта, и глаза его так и искрились смехом.
Так она смешна, вот как? Волосы ее влажными прядями прилипли к голове, ее обгоревший нос-кнопочка, наверное, светился, как бакен, и щеки пылали от смущения. А уж ноги ее…
— Извините, — пробормотала она, отступая от него.
В ту же секунду молниеносно вытянувшаяся рука обхватила ее запястье, улыбка исчезла из его глаз и губам вернулась их обычная непреклонная складка.
— Минутку, — отрывисто приказал он. — Что это у вас с рукой?
— Пустяки — царапина, — равнодушно пробормотала Лу. — Даже не больно.
— А я все-таки посмотрю на нее, — твердо заявил он.
Она вынуждена была остаться, и он поднял ее руку и внимательно рассмотрел царапину.
— Вы хотя бы ее промыли? — мягко спросил он. — Нет? Это очень глубокая царапина. И это опасно. Подождите здесь минутку…
Лу стояла послушно, ошеломленная его близостью, а он исчез и через несколько секунд вернулся с аптечкой первой помощи из кабинета. Открыв ее, он достал все необходимое и снова поймал ее запястье. Его руки стали неожиданно мягкими, и Лу продолжала стоять, молчаливая и покорная, пока он не залил царапину йодом и не заклеил рану длинной полоской пластыря.
Закончив наконец, он одной рукой закрыл крышку аптечки, а другой продолжал удерживать ее — рассеянно, как будто просто забыл выпустить ее Руку.
Она надеялась, что он не заметит, как она дрожит.
Не заметил. Его внимание привлекло нечто другое.
Теперь его взгляд был прикован к ее коленкам, которые пострадали сильнее всего, когда она шлепнулась с дерева. Потом он посмотрел прямо ей в глаза. На этот раз он уже не мог скрыть смеха.
— Мисс Стейси, — спросил он ленивым голосом, в котором странно смешались любопытство и юмор, — что же вы все-таки сегодня сотворили?
— Я упала со сливового дерева, — безо всяких прикрас сказала Лу.
При этом в глазах ее горел яростный вызов.
Тут плечи его затряслись, и он открыто расхохотался.
И к своему глубокому изумлению, Лу почувствовала, что тоже смеется. Она понимала, что действительно выглядит смешно, но ее это почему-то ничуть не тревожило. Они так и стояли рядом, безудержно хохоча: Стив, надо полагать, над тем, как она выглядит, а Лу — при мысли о том, как она летела с дерева. Ее не обижал смех Стива. Наоборот, ей была приятна эта минута спокойного, незамутненного веселья.
И Лу потом долго спрашивала себя, почему именно в этот самый момент Анжела сочла нужным ворваться в комнату.
Она сделала несколько шагов, а потом остановилась, окаменев от изумления. Ее прекрасные глаза вспыхнули злым зеленым огнем при виде открывшейся перед ней сцены. Только одна Лу заметила, как тень гневного удивления промелькнула на ее лице, как побелели недовольно сжатые губы, — и Анжела уже овладела собой.
Улыбаясь, она подошла к ним, посмотрела то на одного, то на другого как раз с нужной долей недоумения, а потом просительно сказала:
— Такой шуткой надо поделиться. Пожалуйста, расскажи мне в чем дело, Стив, милый. Я могу к вам присоединиться?
Стивен Брайент поднял голову, отпустил запястье Лу и приветствовал ее:
— А, это ты, ангел.
Потом он попытался объяснить ей, в чем соль. В его глазах все еще горела улыбка.
— Ты бы тоже посмеялась, Анжела. Хотел бы я, чтобы ты слышала, как агрессивно звучал голос Луизы, когда она сообщила мне, что упала со сливы — как бойцовый петушок, которого спихнули с насеста!
Лу, остро ощущая леденящее недовольство, скрытое за улыбчивым лицом Анжелы, смущенно пробормотала, что сама виновата, что свалилась с дерева, и поспешно предложила налить им супу.
— И вы тоже сядете с нами, мисс Стейси. Не трудитесь переодеваться сегодня — в конце концов, мы уже видели вас в этом наряде, знаете ли, так что уже нет смысла.
Кажется, Стива по-прежнему весьма забавляло ее явное смущение!
