Скрипачка - Бочарова Татьяна (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Алька заметила, что на нее оглядываются прохожие, остановилась, вынула зеркальце и увидела опухшее лицо с черными кругами туши вокруг глаз. Хороша, ничего не скажешь. Она достала платок и аккуратно вытерла разводы. Улыбнулась своему отражению. Улыбка вышла жалкой и дрожащей, но все-таки Алька слегка приободрилась. Она постояла еще немного, машинально рассматривая проходивших мимо людей, потом повернулась и пошла к остановке трамвая.
Она ехала к Ленке. За два прошедших дня Алька так и не позвонила ей, не узнала, как поживает ее нога. Как ни уговаривала себя Алька отнестись с пониманием к Ленкиному вранью, которым она уже дважды ее угостила, как ни сочувствовала искренне подруге, все же за эти дни между ней и Ленкой выросла какая-то невидимая глазу стена. Альке не хотелось видеть Ленку, не было желания поговорить с ней, наверное, впервые за всю их недолгую, но крепкую дружбу. Да еще страшная мысль о возможной причастности Ленки к гибели Кретова время от времени упорно возвращалась в Алькину голову, приводя ее в отчаяние.
И только теперь, посетив Валерку в следственном изоляторе, Алька почувствовала, что они с Ленкой квиты: у нее тоже есть тайна, есть что скрывать от подруги и вообще от всех в оркестре. От этого ей стало немного легче, и встреча с Ленкой перестала так уж пугать Альку. Самое время навестить больную, а заодно и отвлечься от тягостных мыслей о бесперспективности дальнейших поисков.
Ленка уже передвигалась по квартире и дверь Альке открыла сама. Нога ее была все так же плотно обвязана, но Ленка перестала морщиться при каждом шаге и лишь заметно прихрамывала.
— Наконец-то! А я тебе звонила сегодня весь день. — Ленка проковыляла в комнату и плюхнулась в кресло.
Лицо ее было непривычно мрачным, светлые брови сдвинулись, уголки рта опустились. Алька увидела на столике рядом с креслом открытую бутылку бренди и рюмки.
— Приходил кто-то?
— Славка забегал. — Ленка махнула рукой. — Тошно мне было, вот и тяпнули слегка. Теперь еще хуже.
— Нога болит? — сочувственно проговорила Алька.
— При чем здесь нога? — Ленка потянулась к бутылке, налила стопку себе, другую протянула подруге. — Мама. Пункция пришла. — Она кивнула на лежавший на столе пухлый малиновый ежедневник, между страниц которого были засунуты бланки анализов.
— Что?
— То самое. Осталось несколько месяцев, я с врачом говорила по телефону.
Алька понимающе молчала. Значит, все-таки у тети Шуры рак. Она для Ленки самый близкий человек, лучшая подруга. У самой Альки с матерью никогда не было таких доверительных и теплых отношений, да и не видятся они вон уже сколько лет. У мамы есть Ангел, папа, овчарка Глаша, работа, огород, а у тети Шуры нет ничего, кроме Ленки.
Алька одним махом выпила бренди. Ей сразу стало тепло, в висках приятно запульсировала кровь. Ленка сидела, уставившись в одну точку перед собой, держа в руке полную рюмку.
— Почему именно с ней это должно было случиться? — наконец нарушила тишину она. — Я не понимаю, почему с ней. Миллионы людей доживают до глубокой старости, а ей нет сорока пяти.
— Она так рано родила тебя?
— В восемнадцать. Ужас, правда? — Ленка пригубила из рюмки, скривилась, поставила ее обратно на стол.
— А ты когда хочешь родить? — неожиданно для себя спросила Алька.
— Я? Вообще не хочу. Зачем добровольно надевать на себя цепь? Мама меня одна растила, без всяких там бабушек, тетушек. В результате жизни как не бывало. Не успела в себя прийти — и вот, пожалуйста, звенит последний звонок. Финита ля комедия.
На Ленкином лице промелькнуло ожесточение. Алька старалась вникнуть в смысл ее слов. До сих пор она как-то не задумывалась над тем, что такое семья, дети. Все это казалось ей далеким, туманным, когда-нибудь обязательно придущим к ней в самом чудесном виде. Но когда — это ее не беспокоило. И вот Ленка говорит, что ребенок — это цепь, лишающая свободы, ограничивающая радости жизни. Зачем тогда Валера добровольно посадил себя на эту цепь? Ведь Верка, кажется, была не против забрать сына с собой. Что-то заставило его поступить так. Что-то непонятное Ленке и только-только приоткрывшееся Альке.
— Пойду чайник поставлю. — Ленка вышла из комнаты.
Аля машинально протянула руку, взяла со столика блокнот. Рассеянно перелистала страницы. Вот они, результаты тети-Шуриных анализов, и в них черным по белому смертный приговор. Бедная Ленка… Алька хотела захлопнуть ежедневник, но рука ее нечаянно дрогнула, и блокнот полетел на пол. Веером рассыпались тонкие листки каких-то бесчисленных справок, рецептов, старые квитанции и прочий бумажный мусор, который Ленка почему-то не любила выбрасывать и хранила в записной книжке. Алька нагнулась, собрала содержимое ежедневника обратно. Последней она подняла с пола тоненькую черно-белую фотокарточку, лежащую изображением вниз. Взглянула на нее из любопытства.
Это был тот же снимок, что Алька видела в альбоме Софьи Тимофеевны. Ленка, тетя Шура, Кретов. Только фотография была гораздо меньше форматом. Значит, Ленка разыскала у себя дома такую же карточку. Сидит в одиночестве, смотрит на нее, прячет от чужих глаз в блокнот.
Господи! Неужели Ленка так любила Кретова? А она, Алька, в тот день, после поездки на дачу, такое о ней готова была подумать! Да что в тот день. Не далее чем час назад она терзалась самыми дикими подозрениями в Ленкин адрес! Стыдно вспоминать! Как Ленка могла убить Кретова, если после его смерти не может забыть о нем?
Алька воровато оглянулась и быстро засунула карточку на место. Ей было неловко, точно она распечатала чужое, очень личное письмо.
Алька поудобней откинулась на диванные подушки, постаралась перестроиться, отвлечься от мыслей о Ленке и Кретове. Все равно она бессильна помочь подруге, как никто не в состоянии помочь ей самой. Эх, была бы у Альки Валеркина фотография, может, и она бы иногда смотрела на нее. Все было б легче!
Послышались тяжелые, шаркающие шаги. Алька поспешно, провела рукой по глазам, хотя они и так были абсолютно сухими. Ленка показалась на пороге комнаты, помахала Альке рукой:
— Пошли, чайник вскипел.
Алька вдруг почувствовала, что у нее нет никакого желания пить чай с Ленкой. И вообще, хочется уйти, побыть одной, собраться с мыслями, вспомнить, как проходило свидание с Валеркой. Вспомнить все до мелочей.
— Прости, Лен, я пойду. — Алька поднялась. — Я бы посидела еще с тобой, но не могу. Дел полно. Я вечером позвоню, обязательно!
Неожиданно Алька увидела, как в глазах подруги промелькнуло облегчение. Значит, и ей тоже Алька сейчас некстати. Конечно, когда такое горе, поддержка необходима, но иногда все люди, даже близкие, бывают в тягость.
— Позвони. — Ленка подошла к столу, взяла ежедневник. — Я приду на репетицию через несколько дней. Сухаревскую я предупредила.
— Но ты все-таки не расхаживай особенно и на улицу не выходи! — предупредила Алька. — Пусть Славка за продуктами бегает.
— Хорошо. Пока.
— Поправляйся. — Алька чмокнула ее в щеку и пошла к двери.
26
Дома надрывался телефон. Алька в сердцах схватила трубку.
— Стираешь? — саркастически спросил Васькин голос.
— Стираю!
— Со вчерашнего дня? Или ты поселилась в ванной?
— Ты что, следить теперь за мной будешь? — устало спросила Алька. Ей вдруг захотелось поругаться с ним в пух и прах, с криком, даже с дракой, вцепиться в него, точно кошка, а потом убежать, изо всей силы хлопнув дверью. И чихала она на все последствия. Но, к сожалению, по телефону этого не сделать.
— За тобой не мешало бы последить, — сухо сказал Васька. — Времени нет, а то я бы заехал. Побеседовать не мешало бы.
Никогда Васька Чегодаев не разговаривал с ней так. Где она, с кем, куда пошла, его не интересовало. Он сам частенько возил к себе в Бутово хорошенькую гобоистку Ларису Потапову, и вообще баб у него было и до, и после развода немерено. С чего он вдруг решил, что Алька — его собственность?
