Огромный бриллиант (ЛП) - Блэйкли Лорен (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗

Ее дыхание замирает.

— Да. Тебя не заботит, что мы нарушим еще одно правило?

— У нас все еще впереди. Я имею в виду, меня это не волнует до тех пор, пока ты, проснувшись, не попытаешься поцеловать меня.

— Из-за утреннего дыхания?

Я киваю.

— Не твоего. Просто в целом.

Она морщит нос.

— Утреннее дыхание — отличное новое правило. Ненавижу утренний запах изо рта.

— Я тоже.

— Но у меня нет зубной щетки.

— У меня есть запасная. Совершенно новая, — говорю я ей.

Она прижимает указательный палец к губам, словно взвешивает все варианты.

— А какой пастой ты пользуешься?

По моим щекам расплывается румянец.

Она замечает это.

— Не говори мне, что ты пользуешься пастой со вкусом жвачки.

Я качаю головой.

— Нет. Я купил твою любимую. Мятную.

Ее глаза сверкают, и она прижимает руку к груди. Это так мило.

— Ты купил мне зубную пасту.

Ее голос счастливее, чем тогда, когда я купил ей кольцо. Мое сердце бьется быстрее, и с языка рвутся слова. Слова, объясняющие эти странные чувства внутри меня. Я приоткрываю губы, чтобы что-то сказать. Сказать о том, что я начинаю чувствовать к ней. Насколько реальным все это становится.

Но останавливаюсь, когда она приближается к моим губам и шепчет:

— Ты на самом деле мой лучший друг.

Друзья.

Да. Она хочет быть друзьями.

Глава 22

Харпер облизывает рожок с лимонным мороженым.

— Это не возмещает утрату веры в Санту, — говорит она, указывая на угощение, когда мы отходим от ее любимого мороженщика. — Но начало неплохое, и ты купил мое молчание на несколько дней.

— Хорошо, это все, что мне нужно.

— Видела ваши с Шарлоттой фото сегодня утром, — она толкает меня, пока мы идем по Центральному Парку на короткую тренировку по софтболу со звездой нашей команды Ником. Мы зарезервировали на троих полчаса на поле в пятницу перед завтрашней игрой. У меня с собой перчатки и бита, а Харпер держит свои перчатки в свободной руке.

— Ты действительно не можешь сдержаться и не выискивать обо мне информацию в сети, не так ли? — дразню я ее.

— Знаю. У меня ужасная зависимость от сплетен.

— Так их выставили? Фото в «Сарди»? — спрашиваю я, убеждаясь, что подозрения относительно Эйба были небезосновательными.

— Ага.

— Это репортер из Metropolis тот еще гад.

Наморщив лоб, она облизывает ледяное лакомство.

— Это было не в Metropolis.

Мы входим в парк, и я спрашиваю:

— Тогда где?

Она смущенно качает головой.

— Мне действительно не верится, что ты не смотришь материалы о себе.

— Поверь мне. Никогда этого не делал. А теперь рассказывай.

— Это было на «Шестой Странице».

Я выпучиваю глаза. «Шестая Страница» — крупнейший нью-йоркский рассадник сплетен. Я всегда старался избегать «Шестую Страницу».

— Как так получилось? Я думал, он работает в Metropolis Life and Times.

— Это их стажер, — говорит Харпер, — Эйб Кауфман. Я посмотрела информацию о нем. Он учится в школе журналистики в Колумбии, поэтому работает фрилансером в Metropolis Life and Times, а до кучи в «Шестой Странице». Похоже, он продал ваши совместные фото крупнейшему центру сплетен.

Какой настырный засранец.

Я просчитываю преимущества. Если «Шестая Страница» публикует мое фото с любимой невестой, это может стать ключиком к успеху в решении проблем с отцовской сделкой. Офферман описается от счастья, увидев на фотографии приличного и солидного, практически женатого сына уважаемого бизнесмена, у которого он покупает магазин.

— Что пишут? — спрашиваю я с надеждой.

Она останавливается на полпути, кидает мне свои перчатки, достает телефон и откашливается:

— Гм…

«Спенсер Холидей, сын основателя известной ювелирной сети «Катарин» и создатель сайта знакомств, ставшего популярным благодаря запрету на публикацию фото определенного предмета мужской анатомии, помолвлен со своим деловым партнером и совладелицей популярной сети баров «Лаки Спот». Шарлотта Родес — выпускница Йельского университета, и размер огромного бриллианта на ее пальце под стать послужному списку Холидея. Похоже, в ближайшее время он собирается поставить в нем точку, хотя всего несколько недель назад добавлял в него новую запись. Конец холостяцкому разгулу. Время завязывать, Холидей! Ожидайте новых пикантных фото и полного рассказа о помолвке в воскресном выпуске.»

Перед глазами пелена. Я хочу найти и задушить этого сопляка-репортера с лошадиной рожей. Подождите-ка, я противник насилия. Вместо этого сыграю грязно и налеплю на его страницу в «Фейсбуке» такое количество снимков яиц, что он вынужден будет удалить ее.

Не моих яиц.

Просто яиц. Желательно в сочетании со стояком.

Я провожу рукой по волосам.

— Это как раз то, чего отец не хотел бы увидеть в газетах, — я указываю на телефон. — И что, черт возьми, он собирается добавить к этому в воскресенье? Он выяснил, насколько недавно мы помолвлены и давно ли начали встречаться. Что тут интересного? Но эта статья — просто полное дерьмо. Почему журналюга написал этот материал? Зачем им это?

— Это продается — вот почему. Но я показала тебе этот отрывок по другой причине.

Я передаю ей телефон, и мы идем дальше.

— Зачем ты показала это мне?

— Ты на самом деле не понимаешь, почему я читаю эту фигню?

— Потому что любишь сплетни?

— Ну какой же идиот. Я делаю это для тебя. Чтобы подстраховать тебя.

Я тут же смягчаюсь.

— В самом деле? Ты делаешь это для меня?

— Ну а для кого еще? Ты этого не делаешь. Я выискиваю о тебе материал в интернете, чтобы убедится, что нам ни с чем не нужно разобраться, а это как раз то, с чем нужно разобраться.

Я киваю.

— Правильно. Мы должны разобраться с этим ради отца.

— Опять ошибаешься, — она качает головой и останавливается под деревом магнолии, раскинувшего над нами пышную зеленую крону. — Взгляни еще раз, — она разблокирует экран, — посмотри на это фото.

Я смотрю на изображение. Эйб поймал момент, когда я вдыхал аромат у шеи Шарлотты. Мое лицо видно только наполовину, во весь экран Шарлотта — сияющая и радостная. Ее глаза сверкают, и клянусь, что вижу в них какое-то мерцание, а мыслями возвращаюсь к ее шее и тому запаху прошлой ночи. Он всплывает в моей памяти — персики. Она пахла персиками и непристойными фантазиями.

Как счастье и желание — все сразу.

— Понимаешь, о чем я?

Я смотрю на свою сестру и понимаю, что пока витал в воспоминаниях, она что-то говорила мне.

— О чем?

Она тычет в мою грудь указательным пальцем.

— Не разбивай ей сердце.

Я смотрю на нее, как на сумасшедшую, но это тот редкий момент, когда ее голубые глаза серьезные. В них нет ни шутки, ни издевки.

— Мне нравится Шарлотта, — добавляет она, пока мы идем к полю, — и, хотя изначально это было фиктивным, теперь становится реальным. По крайней мере для нее.

Я хочу сказать, что и для меня тоже, но ее слова заставляют умолкнуть — не уверен, что смогу сформулировать это. Я был настолько уверен, что все правила Шарлотты настоящие и что она пошла на эту сделку только из-за секса. Что после нескольких перепихов в конечном итоге мы должны остаться друзьями. Но у женщин сильная интуиция, и моя сестра не исключение. Они видят все не так, как мужчины.

— В самом деле?

Харпер закатывает глаза. Ах, моя заноза-в-заднице-сестра снова здесь.

— Понимаю, это шокирует, потому что твои познания в любви и отношениях удручающе ограничены. У тебя никогда не было серьезных отношений.

— Это не так, — говорю я, пока мы продолжаем идти по парку. — У меня была Аманда в колледже.

— Ох, ну ладно. Четыре месяца. Вау. Позволь мне позвонить в Книгу Рекордов, потому что это тааааак серьезно.

— Тогда это казалось серьезным.