Лекарство от любви – любовь - Егорова Ольга И. (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Дверь еще не открылась, а она уже почувствовала приближение вирджинского кедра. Запах проник сквозь дверную щель. Кристина демонстративно стояла напротив дверного глазка и смотрела в него, как смотрит приговоренный к смертной казни в дуло пистолета за секунду до того, как оттуда вылетит пуля. Бесстрашно.
Потому что плевать она на нее хотела.
Дверь распахнулась. Тонкие, идеально выщипанные и причесанные волосок к волоску брови взметнулись вверх. Серебряный голосок отразился серебряным колокольчиком от стен подъезда.
– Вы к кому?
Серебряный голосок был спокойным. Все в ней было спокойно – и легкая улыбка на перламутровых губах («Боже мой, зачем красить губы дома?»), и волосы, идеально ровными, идеально блестящими прядями спокойно лежащие на идеально красивых спокойных плечах.
Кристина не была такой спокойной и такой идеальной. Но она снова вспомнила спасительное «плевать, плевать, плевать я на нее хотела!» – и почти без дрожи в голосе произнесла:
– Я к вам, Светочка. К вам и к Артему. Я Кристина. Может быть, все-таки впустите меня в дом?
– Что-о?
Первое сражение Кристина выиграла на сто процентов. Идеальная улыбка сползла с идеального лица, спокойствие, встрепенувшись, птицей спорхнуло с идеальных плеч, и даже платиновый блонд на поверку оказался не так уж и идеально прокрашенным. Кое-где пряди отливали рыжиной, прежней рыжиной, и Кристина вмиг догадалась о том, что когда-то раньше Светочка была рыжей. Обыкновенной рыжей конопатой девчонкой, каких тысячи…
И это придало ей еще больше уверенности.
– Может быть, все-таки впустишь меня в дом? – повторила Кристина, переходя с этой рыжей на ты. И растерявшаяся Светочка, посторонившись, впустила врага на свою территорию.
Правда, пришла в себя она очень быстро. Теперь, в свете тусклой коридорной лампы, рыжина с волос исчезла, они снова стали платиновыми, а лицо Светочки – почти спокойным. И тонкие брови опустились, а перламутровые губы снова изобразили на лице улыбку снисхождения.
– Все-таки, может быть, ты объяснишь…
Эта малолетняя стервочка тоже не затрудняла себя правилами этикета. А может быть, просто не знала, что к незнакомой взрослой тете следует обращаться на вы. Вне зависимости от того, как она к тебе обращается.
– Объясню, отчего же не объяснить. – Одарив Светочку ответной улыбкой, не менее, а может быть, даже чуть более снисходительной, и снова пробормотав про себя заклинание «плевать-плевать-плевать», Кристина ринулась в бой. Над полем сражения витал чертов запах вирджинского кедра. – Да здесь и объяснять в общем-то нечего. Нам давно пора познакомиться. Так или иначе, я – часть твоей жизни, а ты – часть моей…
Часть Кристининой жизни нахмурилась и попросила изъясняться более понятно.
– Мы с Артемом встречаемся уже три месяца. И мы будем вместе, хочешь ты этого или нет! – выпалила Кристина, не выдержав-таки этого ледяного спокойствия. А дальше – понеслось…
Из комнаты появился Артем:
– Кристина? Что ты здесь делаешь?
– Да уж, объясни, пожалуйста, что это за Кристина и что она здесь делает.
– Кристина?
– Может быть, ты все-таки сам ей все объяснишь?
– Подожди, Светочка, не надо так…
– Как? Это что, твоя любовница?
– Ну, зачем же сразу любовница…
– А как – не сразу? Постепенно? Медленно и сладко?
– Света, перестань… Я давно уже… Давно хотел рассказать тебе о… Но, Кристина, в самом деле я ведь просил тебя подождать…
– Так это правда?
– Это не совсем то, что ты подумала…
– Как же!
– Артем, прошу тебя, успокой ее, она же сумасшедшая. Она сейчас кинется на меня…
– Света, Светочка, умоляю, перестань…
– Черт, она мне так все волосы выдернет! Да отцепись же ты от меня, сучка!
– Кристина! Не надо так! Светочка! Ну перестаньте же вы…
– Да черт с тобой! С тобой и с твоей шлюхой! Какого хрена она приперлась сюда качать права? Кто ее звал?
– Светочка, прошу тебя, умоляю… Она не шлюха…
– А обо мне? Обо мне ты подумал?!
– Только о тебе и думал…
– Когда трахал ее в нашей спальне? Обо мне думал?
– Ну что ты, я никогда ее не… не в нашей спальне… Черт, да как ты вообще смеешь так со мной разговаривать?!
– Ах, какие мы нежные! Значит, не трахал, а любовью занимался? Старый похотливый козел!
– Света! Светка! Светочка…
– Пошел вон! Оставайся здесь с этой шлюхой… А про меня забудь… забудь… забудь…
Хлопок двери. Торопливые шаги – вниз по ступенькам, как капли дождя о стекло. И снова:
– Света! Светка! Светочка!
Тишина. А потом – резко, как удар:
– Кристина, что же ты наделала…
– Я?!!
– Ты, ты, ведь просил же… Ведь я же тебя просил… Господи, что же теперь будет? Она ведь сумасшедшая, она что угодно натворить может… Что угодно, понимаешь? С нее станется – и в Волгу сигануть, и под колеса кинуться… Апрель на улице, холодно, а она в одном халатике…
– В одном халатике?!
Кристина онемела. Это «в одном халатике» добило ее окончательно. Переживания по поводу халатика, накинутого на несчастное хрупкое тельце в зимнюю стужу, довели ее до бешенства, до истерического приступа хохота.
«В одном халатике». Она все смеялась и все повторяла эту дурацкую фразу, наверное, для того, чтобы попытаться постигнуть ее смысл. Но смысл, как скользкий уж, ускользал от Кристины. И вдруг она услышала:
– Замолчи! Заткнись сейчас же, что ты смеешься, как дура?
Снова распахнулась дверь, снова хлопнула резко от порыва сквозняка, и снова торопливые шаги по лестнице, на этот раз только не стук тонких каблучков, а гулкое уханье тяжелых ботинок. Кристина вслед за Светочкой покинула поле сражения. И непонятно было, кто же из них двоих оказался победителем. Или проигравшим.
Впрочем, в тот момент для нее это было не важно. Абсолютно не важно, ничуть не важнее температуры воздуха в северных широтах Амазонки или повестки дня последнего заседания Государственной думы.
Потому что она решила, что уходит навсегда. Что оставляет в прошлом – мурашки по телу, горячие поцелуи, музыку Чайковского, скрип дивана, аромат сока сагуаро, пропитанный душком вирджинского кедра. Все – в прошлом.
Вслед за Светочкой она выскочила из подъезда. В голове все еще звучала жалобная фраза: «В одном халатике, в одном халатике…» Не оглядываясь, она добежала до остановки и тем же маршрутом уехала домой.
«Никогда. Никогда больше», – шептала по дороге, не зная, что это «никогда» наступит немного позже. Сначала будет «завтра» – зарисовка, легкое вступление к этому «никогда»…
Вечером того же дня позвонил Артем. Кристина, вдоволь наплакавшись, позабыла на этот раз отключить телефон. Сняла трубку как-то нечаянно, нечаянно услышала голос, от которого сразу же задохнулась, отчетливо осознав, насколько тяжело будет ей смириться с этим «никогда»…
Голос был радостным.
– Кристина? Боже мой, наконец-то… Ты сумасшедшая, просто сумасшедшая, ты знаешь об этом?
– Не вижу повода для радости, – ответила она хмуро.
В ответ он сказал, что любит ее. Что он любит ее так, как никто и никогда не любил никого на свете. Он тысячу раз повторил это «люблю», запуская новые стайки мурашек, предательской дрожью стекающих вниз по коже и растворяющих призрачный образ нимфетки-полубогини…
«Я только что разговаривал с ней. Серьезно и долго. И она все поняла, Кристина… Она меня поняла, она даже прощения попросила…»
Он прямо-таки задыхался от щенячьего восторга. От искренней и детской радости, которая сквозила в каждом его слове, в каждой ноте голоса, в его дыхании… Кристина чувствовала себя обязанной разделить с ним эту радость, но почему-то не могла. Однако некоторое облегчение от его слов все же ощутила, удивившись в глубине души, что так легко и так быстро все разрешилось.
Но разрешилось все позже. Немного позже, на следующий день, а вернее, на следующий вечер. На этот раз она собиралась более тщательно, вместо тяжелых ботинок надела туфли на шпильке, вместо привычных джинсов – длинную узкую юбку. Еще бы, первый вечер в узком семейном кругу. Важный, ответственный вечер…
