Вот теперь ты пожалеешь, Кулакова! (СИ) - Дюжева Маргарита (читаем книги txt) 📗
Конечно, если бы я планировала здесь остаться, мне бы и мебель не казалась настолько старой, и блеклый линолеум так сильно не угнетал. Но мне оставаться не хотелось, поэтому я пренебрежительно морщила нос, и на все мамины восторги скупо отвечала: «хм».
Мы как раз завершали осмотр маленького, совершенно неуютного балкона, свисающего над заснеженными клумбами, когда в прихожей послышался звук открываемой двери, и в квартиру вошла Юлия Николаевна. Почему-то в домашнем халате, и в тапочках.
— Приехали уже, — улыбнулась она, всплеснув руками, — а Стасика-то еще нет. В библиотеку уехал, материал для статьи собирать.
Вот тут я заподозрила, что все это одна большая подстава. Выразительно посмотрела на маменьку, требуя объяснений, но она старательно делала вид, что не замечает моих взглядов.
— Да вот пораньше решили приехать. Диночке не терпелось посмотреть новое жилье.
— А я слышу, за стенкой кто-то ходит. Вот и решила проверить. Мало ли что.
Ходит за стенкой?
Еще раз пробежалась недоуменным взглядом сверху вниз по Юлии Николаевне. Это что получается? Мамочка решила мне подсобить и снять квартиру у своей подруги, живущей в том же доме, в том же подъезде, на том же этаже??? У которой есть вторые ключи от квартиры? А может и третьи, и четвертые, и раздаст она их всем страждущим оказаться ко мне поближе — родителям, Стасику своему ненаглядному. Которая в любой момент без стеснения может завалиться ко мне с проверкой? Которая будет целыми днями стоять, приложившись ухом к стене, подслушивая мои разговоры? Или будет проводить ревизию вещей в мое отсутствие? А каждый вечер предоставлять родителям полный отчет о том, где я, что я, с кем я?
Идеальный расклад, ничего не скажешь!
Ну, маменька! Я ведь почти поверила, что она все поняла и решила выпустить меня во взрослую жизнь, дав свое материнское благословение. Как бы не так! Хитрая лиса просто запланировала переселение из одной клетки в другую, и еще не известно какой из надсмотрщиков строже — родные мать с отцом, или фанатичная подруга, мечтающая отдать меня в липкие лапы своего рукожопого отпрыска.
Они взахлеб обсуждали радостные перспективы моего скорого переезда, даже не глядя в мою сторону, не сомневаясь, что покорно выполню все их решения, при этом буду радостно хлопать в ладоши и вилять хвостиком, а я медленно, но верно закипала.
***
— Зимой, сами видите, топят очень хорошо. Квартира полностью обставлена. Есть все, — Юлия Николаевна хозяйским жестом обвела комнату, продолжая описывать все достоинства жилья. — Подъезд у нас тихий, все соседи спокойные, интеллигентные. Сразу предупреждаю — никаких вечеринок я не разрешу организовывать. Естественно, буду контролировать, чтобы никого не водила. Никакого разврата.
Чего, б*****? Будет контролировать? Они издеваются что ли???
Перед глазами заплясали кровавые черти и захотелось орать, визжать и топать ногами, словно маленькой девочке.
— Это замечательно! — маменька, наоборот, просто светилась от восторга.
Замечательно??? Мой внутренний чайничек уже кипел во всю, и пар начинал валить из всех щелей, еще немного и крышечку просто сорвет!
— Мне хоть спокойней будет, зная, что ты рядом за стенкой. Присмотришь если что.
— Конечно присмотрю, чтоб никакого беспорядка не было. Мне не в тягость. Да и Стасик будет доволен. Теперь смогут больше времени вместе проводить.
Вот радость-то, вашу мать!
Я очень живо представила свои вечера: сто раз позвонит мама, еще пятьдесят папа, потом придет Юлия Николаевна в халате, бесцеремонно прошвырнется по квартире, суя свой длинный нос в каждую щель — не прячу ли я где-нибудь запрещенный разврат, а на ужин пожалует Стас с чахлым букетиком гвоздик. И так каждый день.
— Ну что, Диночка? — мама обратила на меня сияющий взгляд, — здорово, правда?
— И не говори-ка, — выдавила сквозь зубы, с трудом удерживая улыбку. Скандалить при маминой подруге мне не хотелось, они ведь объединятся и вдвоем так мозг мне вынесут, что можно смело не на съемную квартиру переезжать, а в дурдом.
— Когда заезжать собираетесь? — Юлия Николаевна почему-то разговаривала только с моей мамой, видать считая меня дитем неразумным, чье мнение вообще в расчет не принимается.
— После Нового года. Да, доченька?
— Ага, — я полезла в сумочку, потому что телефон завибрировал, — по работе звонят.
Извинившись, вышла из комнаты, а потом подумала и вообще вышла на лестничную площадку, чувствуя, как от напряжения гудит каждая клеточка. Мама своей самодеятельностью просто выбила у меня почву из-под ног. Это же надо, чего придумала! Под бочок к закадычной подружке решила пристроить.
Звонил Северный.
У меня сердце зашлось, когда увидела его имя на экране. Проклятие, как давно я стала настолько остро реагировать на несносного Оленя? Аж ладошки вспотели.
— Привет, — произнесла, прикрываясь ладошкой. Мне казалось, что в этом доме даже стены подслушивали, стараясь оградить меня от «разврата», как говорила Юлия Николаевна.
— Привет, ты чего шепчешь?
— Угадай.
— Семейный надзор не дремлет, — усмехнулся начальник.
— Да. Ты чего звонишь?
— Просто так. Соскучился.
От его слов по венам сладкая патока потекла, и захотелось улыбаться во весь рот.
— Я тоже, — просто призналась, пожав плечами.
За коричневой дверью послышался какой-то подозрительный шорох, видать, маменька с подругой решили поиграть в партизанов и теперь дрались за место возле глазка.
— Извини, — прошептала, спускаясь на несколько ступеней, — не могу говорить.
Он все понял, не стал задавать лишних вопросов, а только усмехнулся и тихо поинтересовался:
— До встречи на работе?
— Да.
Боже, у меня в животе метались те самые пресловутые бабочки! Щекотали своими крылышками, заставляя трепетать, дрожать от волнения. Приложила прохладные подрагивающие ладони к разгоряченным щекам, пытаясь успокоиться, взять себя в руки. Если родительница увидит шальной взгляд — снова привяжется с расспросами и нравоучениями.
После звонка Антона мне стало легче дышать, и даже вся эта неприятная ситуация с квартирой, контролем и родительским заговором перестала казаться такой уж жуткой. Хочется маме чудить? Пусть чудит. Это не значит, что я поступлю так, как она мечтает.
В квартиру вернулась спокойная, как удав, с умиротворенной улыбкой на губах.
— Кто звонил? — тут же набросилась с вопросом мама.
— Что в глазок не смогли рассмотреть? — поинтересовалась, нагло вскинув брови и демонстративно убрала телефон в сумочку, — вы так пыхтели, что вас было слышно на первом этаже.
Тетеньки стушевались, замялись, начали что-то бормотать, но я уже не слушала.
— Юлия Николаевна, спасибо за показ! Я подумаю над вашим предложением.
— Чего тут думать? Все уже решено! — удивилась мама, но осеклась под моим хмурым взглядом.
— Для вас может и решено, а для меня еще нет. Вечером позвоню и сообщу о своем решении.
Они недовольно переглянулись. У Юлии Николаевны брови кверху поползли. Дескать, как эта пигалица смеет перечить? Мама от стыда покраснела и метнула в мою сторону гневный взгляд. Дома точно скажет, что я ее опозорила. Ну и пусть. Она же меня позорит, не стесняется.
— Простите, но мне пора, — находиться в этом дивном месте больше не было ни малейшего желания, — Забыла отчет подготовить, а завтра с утра уже надо сдавать.
— Как пора? Стас же еще не пришел! — возмутилась хозяйка.
— Уверена, вы прекрасно его дождетесь сами, без моего участия, а меня ждет работа, — с этими словами решительно направилась к выходу, но через пару шагов остановилась и обернулась к матери, — ты идешь или остаешься?
— Пожалуй, задержусь немного. Нам надо обсудить…рабочие моменты.
Понятно, сейчас будут промывать мне кости, планировать новую диверсию, согласовывать график проверок. Глядишь, так и до жучков со скрытыми видеокамерами додумаются.
— Как знаешь. До свидания, — распрощалась и ушла, пообещав себе, что ноги моей больше не будет в этой квартире, в этом доме, да и вообще в этом районе.
