Я. Ты. Мы. Они (СИ) - Евстигнеева Алиса (прочитать книгу TXT) 📗
Хочется запульнуть в него второй подушкой. Надо было все-таки пробраться в квартиру и сидеть у них под дверью.
— Я могу идти? — спрашивает мое великовозрастное дитя.
— Иди, — благосклонно отпускаю его я, чтобы случайно не придушить подушкой. Но потом все же окликаю его.
— Стас!
— А?
— Посуду помой.
Встаю и сама выхожу из кухни, злорадненько так ухмыляясь.
За сегодняшний день нам с девочками предстоит совершить подвиг. Успеть везде. Сначала мы едем в МФЦ и подаем заявку на временную регистрацию. Пока ждем своей очереди, дочки носятся по коридору, а я делаю вид, что это не мои дети.
Потом мы возвращаемся в наш район и топаем в местную детскую поликлинику. Я пишу заявление, чтобы всех детей прикрепили к поликлинике. Заодно пробиваюсь к участковому врачу и узнаю, что надо для оформления медицинских карт в школу, мы же все свое в Москве оставили. Ничем хорошим меня не обрадовали. И если я не хочу таскать близняшек по врачам, то придется звонить Сашке. Пам-пам-пам.
Следующий пункт — посещение местных спортивных секций. Можно, конечно звонить, но хочется все сначала увидеть своими глазами. С тренером юниорского футбольного клуба я договариваюсь достаточно легко. После того как он узнает в какой футбольной школе тренировался Стас, он готов устроить смотрины хоть завтра. Осталось только самого Стаса уговорить. Затем греко-римская борьба для Дама. Тут, впрочем, тоже без проблем. Перечисляешь спортивные регалии парня, и вас уже готовы взять куда угодно. А вот с Кирюхой пришлось повозиться. Ближайший бассейн от дома оказался закрыт на ремонт, а мы были безлошадные, то есть безмашинные, поэтому ездить далеко было мало осуществимо.
Пришлось принимать волевое решение и записать ребенка на робототехнику. Не спорт, конечно, но зато там с людьми общаться будет. Романа я оставила Роману, в данном случае ни одно волевое решение не поможет, если он сам что-то не решит. Вот пусть завтра сам идет и записывает себя куда угодно, хоть на гитару, хоть на барабаны, хоть на игру на китайских колокольчиках. Путь в спорт нам, к сожалению, закрыт. Но об это мы вспоминать не будем.
Девчонки стоически выдержали все наши мотания по городу, за что в награду получили по большой порции мороженого в небольшом, но уютном кафе.
— А вы чего хотите?
— Рисовать! — кричит Кристинка.
— Танцевать! — вопит Вика.
А потом переглядываются друг с другом, обмениваясь мыслями на каком-то ментальном уровне, недоступном мне.
— Рисовать! — меняет свое мнение Вика.
— Танцевать! — вторит ей Кристина.
— Все понятно. Может тогда театр?
— Да!!! — хором отвечают мне.
Уф.
Время уже давно перевалило за четыре часа, когда мы идем еще в одно место. К удивлению девочек, проходим мимо нашего дома и двигаемся дальше, проходим через дорогу и идем вдоль проезжей части.
— Мам, а мы куда?
— Сейчас узнаете.
— Ну мам… Мам? Мам! — все-таки иногда они похожи на чаек.
К счастью, мы уже подходим к зданию, так хорошо мне известному из моего детства. Старая кирпичная постройка, стоящая в тени деревьев и отдалении от проезжей части. Всего два этажа, а когда-то оно казалось мне огромным. Возможно, после московских размахов весь остальной мир кажется меньше? А может быть, просто я выросла? Мы проходим через ворота и идем по тропинке, утоптанной сотнями детских ног, ежедневно идущими по ней туда-обратно.
— Мам, это школа, да? — спрашивает Вика.
— Мам, а вы тут с папой учились? — уточняет Кристина.
— Да и да. А еще с нами тетя Алена была, я даже сидела с ней за одной партой.
— Ух ты… — с каким-то магическим придыханием шепчут они.
Школа встречает тишиной и прохладой. Уже июнь, так что странно было искать здесь школьников, разве что кто-то к экзаменам готовится. Да и время уже позднее, поэтому было бы неплохо выяснить, есть здесь и кто. Иду по коридорам и сама дивлюсь, как тут все одновременно изменилось и в тоже время осталось таким же. Даже цвет стен тот же, но вот оттенки другие.
По памяти нахожу приемную директора, где меня встречает секретарь. Симпатичная женщина чуть старше меня, немного уставшая, но вполне приветливая.
— Вы к кому?
— К директору. В первый класс документы подавать… — а сама мысленно добавляю, что еще в 11, 8 и 5.
— Подождите, я сейчас узнаю. Встает и заглядывает в директорский кабинет и тут же возвращается обратно. — Галина Петровна вас примет.
Мы с девочками заходим в кабинет директора, и я опять дивлюсь тому, как тут все по-прежнему, только кое-что из мебели обновилось, да компьютер появился.
Сама Галина Петровна тоже мало изменилась за то время, что я ее не видела. Даже признаки старения, которые случаются с людьми за 16 лет, мало ее коснулись. Все такая же строгая, но я же знаю, что справедливая, поэтому я ее не боюсь. Наоборот, очень рада ее видеть. Нам указывают на стулья, и со смешанными чувствами сажусь на то самое место, где сидела при памятном разговоре, еще будучи беременной Стасом.
— Катерина сказала, что вы подавать заявление в первый класс. Вы прописаны на нашем микроучастке? Можно увидеть ваши документы?
Я достаю свой паспорт, молча протягиваю его. То, что она меня не узнала, приводит меня к некоторой растерянности.
Галина Петровна открывает первую страницу, читает ее. Видно, как она чему-то удивляется, перечитывает еще раз, а потом даже перелистывает на страничку с пометкой о заключение брака.
— Александра Быстрицкая, ты что ли? — с неподдельной радостью вдруг спрашивает она.
— Я, Галина Петровна.
— Ох, Саша, а я ведь тебя не признала. Еще бы, выросла вон какая. Иди сюда, я тебя обниму.
И мы действительно обнимаемся. Девочки с любопытством поглядывают на нас. Пока что им все интересно, они ведь на новом месте, но очень скоро они заскучают, и мне опять придется смущенно делать вид, что это не мои дети. Но Вика все-таки решает чихнуть, чтобы про них не забывали, так, на всякий случай, профилактики ради.
Галина Петровна с интересом кивает на девчонок:
— Твои?
— Мои, — с гордостью отвечаю я.
— Как вас зовут, красавицы?
— ВикаКистина, — тараторят близняшки.
— А вы рисовать любите? Очень? Ну что ж, а давайте мы вас отправим в соседнюю комнату к тете Кате порисовать, а я пока с вашей мамой поболтаю?
Чучелки мои мигом соглашаются, видимо уже рассмотрели в кабинете все и успели заскучать. Мы отправляем детей за дверь к секретарю и остаемся вдвоем.
— Так значит, вы в первый класс? К нам. А я слышала, что вы с Александром в Москву переехали.
— Переехали, да вернулись, — скомкано объясняю я. Но Галина Петровна понимает, что тема не самая приятная для меня.
— Документы все есть?
— Прописка оформляется, медкарты из Москвы через неделю будут. А все остальное есть.
— Вот и отлично. Тогда так и быть, беру твоих девочек к себе. Сейчас заявление напишешь, а потом документы донесешь.
— Спасибо. Только… — я не много мнусь, прежде чем продолжить. — Это еще не все.
И достаю из сумки четыре личных дела и протягиваю их Галине Петровне. Та аж присвистнула.
— Я смотрю, вы с Александром время зря не теряли.
— Ну, так получилось, — говорю я, предательски краснея.
— Давай посмотрим. Чернов Станислав Александрович… так-с, этого товарища мы помним. Это сколько ему сейчас… Ого, почти 17 уже. Кошмар, как быстро время летит. Одиннадцатый класс стало быть. Оценки сносные вполне. Ладно, этого берем, все-таки уже ходил к нам полгода, когда у матери-то в животе был. А это кто у нас? Чернов Роман Александрович. Про этого, кажется, слышала. 14 лет. Восьмой класс, посмотрим. Следующий. Чернов Кирилл Александрович, 11 лет. Ну, вы там с Александром точно увлеклись друг другом.
— Так надо было, по-другому не получалось, — смущенно оправдываюсь я.
— Ладно, кто у нас там последний. Бероев Дамир Рустамович, — читает, а потом вопросительно смотрит на меня Галина Петровна. — Это уже что-то новое. Тоже 17 лет, значит тоже будущий выпускник. И откуда это чудо у нас взялось?
