Альтернативная анатомия (СИ) - "Шеол" (версия книг TXT) 📗
– Денис? – призывно протянула я, уже догадываясь медленно, что там за дела у него. – Возьми меня с собой.
– Ну разумеется, – кивнул он с кислой миной, даже не пытаясь воспринимать меня всерьёз.
В ту ночь, когда он завалился в коридор уже под рассвет и рассказал о возможности отомстить за свою семью, у него было такое же лицо. И кто я, чтобы его отговаривать? И кто я, чтобы меня посвящали в подробности?
Я просто хочу быть рядом, чтобы помочь если что. Хотя и не уверена, что смогу многим. Но если хоть чем-то, то буду уже счастлива.
– Хорошо. Отвези меня к себе, пожалуйста. Там у отца баба новая, он только рад будет, а у мамки совсем крыша поехала, так что…
– Без проблем, – Денис повёл плечом, хотел непринуждённо, но вышло так напряжённо, будто его держали на мушке прямо сейчас.
Я притихла, время от времени кидая на Громова косые взгляды. Он был очень напряжён, и не особо пытался скрыть, его выдавало всё: и побелевшие костяшки, и морщинка на лбу, между бровей, плотно сжатая челюсть. С одной стороны хотелось его отвлечь, с другой – не хотелось действовать ему на нервы. Там ведь серьёзное что-то раз уж киллер со стажем так переживает. Ёрзала рядом с ним на сидении и сходила с ума от собственной бесполезности. Какое мне идти с ним на дело, когда даже словом помочь не могу.
– Девки втрескались в Дениса, – звучно задекламировала я дрожащим от безысходности голосом, – Девок можем мы понять: шесть часов без остановки может он кровать шатать!
– Чего? – прыснул Громов, явно не ожидавший такого поворота событий.
– Да это я так, – махнула рукой, и сама уже уставилась на дорогу с преувеличенным интересом. – Хочешь, котлеток тебе пожарю?
– Я хочу, чтобы ты меня обняла, – шутливо фыркнул он, зарулившая во двор, – но не могу отделаться от мысли, что ещё не закончила одиннадцатый класс.
– Не ссы, – успокоила я, отстёгиваясь, едва машина затормозила, и очень ловко заключая его в плен своих объятий. – Одну школу я закончила. Суровую школу жизни рядом со смертноносным киллером.
Пока я на кухне готовила лёгкий ужин, Громов любовно возился со своим оружием. Я старалась не действовать на нервы, хотя пару котлет чуть начисто не сожгла от собственной тревоги. Как я, блин, смогу сидеть дома, зная, что он там по крышам с пистиком скачет, пытаясь в одиночку выкосить ребят, которые способны запросто убить целую семью?! Я свихнусь, и к его приходу стану безумнее, чем моя мамаша. Если он, конечно, придёт. Когда… Когда! Я отрезвляюще шлёпнула себя по щеке. Получилось больно.
Короче, если Громов думал, что я так быстро сдамся, он меня плохо знает!
На улице постепенно темнело. Денис был уже в коридоре, поевший и поглаженный, когда я не выдержала наконец.
– Возьми меня с собой! – выскочила следом за ним и встала в дверном проёме. – Просто в машине побуду на всякий случай. Научишь меня стрелять.
– Хочешь убивать людей?
Он резко развернулся, так что я от неожиданности отступила назад и чуть не грохнулась, а потом веско заявила:
– Не обязательно! Можно же просто коленку прострелить!
– Ну да, смотри, тебе бы кто коленку не прострелил.
– Денис!
– Послушай, ты! – вдруг рыкнул Громов и от души шарахнул по стенке по обеим сторонам от меня, заставив в неё вжаться всем своим существом. Навис надо мной, шумно втягивая воздух. Совсем близко.
– Что? Ну что? – грустно усмехнулась я, потянулась к нему скорее по наитию, чем осознанно, накрыла кончиками пальцев его губы, скользнула костяшками по щеке.
Не то, чтобы я в жизни много с кем целовалась, но чтобы так как сейчас… Если бы он меня в стенку не вжимал, я бы на ногах не удержалась. Отрывались друг от друга только чтобы вдохнуть, а потом опять чужие губы, тёплые и мягкие. От ощущения которых электрическая дрожь гуляла по позвоночнику.
– Хорошо! – Громов спонтанно разорвал поцелуй, отвернулся и взъерошил волосы.
Да, очень хорошо. Погоди…
– Что? – я с трудом отлепилась от стены, все ещё нетвёрдо стоя на ногах.
– Собирайся и не тормози, а то передумаю, – Денис уже был в коридоре, спешно накидывая куртку. Сдался все-таки?
Ни слова не говоря, присоединилась к нему. В машине шутить уже не хотелось, я вообще старалась не отсвечивать особо, чтоб не выводить никого из состояния равновесия. Дениса тоже болтать не особо тянуло. После нескольких тягучих и душных минут молчания, я и вовсе ушла в свои мысли, пока машина не затормозила, так что я, не пристегнутая, чуть было в лобовое носом не улетела.
– Приехали, – объявил Громов, легонько стукнув по рулю. Я выпрямилась.
– Эти места кажутся мне смутно… Погоди, ты что?.. Это ж мамкин дом! Ты с ума сошёл?!
Я так запаниковала, когда до меня дошло, что он задумал, что даже как выкрутится-то не придумала.
– Кинул меня значит, ты… ты… – я ошалело смотрела прямо перед собой, лихорадочно подбирая эпитет, способный описать все мои чувства к горе-киллеру.
Громов бесцеремонно вытянул меня за шкирку из машины и с размаху хлопнул дверью.
– Посидишь взаперти, тебе полезно. Шило в заднице у неё, на дело она намылилась, – сквозь зубы цедил он, практически волоком таща меня к материному дому.
– Ну я тебе это припомню! Мудак! – возмущалась я, цепляясь за каждое дерево, попадающееся на пути. От возмущения забыла, кажется, все матюки. – Козёл волосатый!
Впрочем, кричала я абсолютно зря, потому что на пороге, засучив рукава, меня уже ждал Евсевий.
***
Дождь бил по стеклу так сильно, будто осознанно пытался разбудить сидевшего за окном мужчину. Тучи, серые, как грязный дым, замерли над миром тяжёлым давящим куполом. Вокруг будто бы слышались отголоски разговоров, шелеста бумаг, гудения автомобилей с улицы, приглушённые прозрачной пуленепробиваемой преградой. Так всегда кажется, будто сходишь с ума, когда возвращаешься во тьму после долгого перерыва. «Ненадолго» — убеждал себя Денис. — «Оно того стоило», — повторял он.
Громов приоткрыл глаза и меланхолично наблюдал за тем, как вода стекает по стеклу, при каждом раскате грома отбрасывая на пол и стены причудливые тени. Прямо за его спиной кипела жизнь: вечерело, и жители города начинали возвращаться с работы домой. Сидел Денис в самом конце длинного коридора, вдоль стен которого на одинаковом расстоянии друг от друга располагалось множество белых дверей. На журнальном столике, разрушая идиллию, лежал пистолет с глушителем, который, будто чёрная дыра, своей тьмой поглощал вокруг себя весь свет. Мужчина потянулся и выпрямился, глядя прямо перед собой: мраморный был пол залит кровью и завален трупами, стены испещрены дырками, камеры расстреляны в клочья, и легкая дымка клубилась, словно туман. От неё щипало глаза и странно горело горло. Громов закашлялся.
— Что у тебя там происходит? — спросил голос в беспроводной гарнитуре, немного приводя в чувства.
— Андреа, мне кажется, они распылили какой-то газ прежде, чем лечь, — Денис будто давился, не будучи способным откашляться. — Я не знаю, когда они успели, но эффект какой-то странный, и он появился только сейчас.
— Это может быть иприт, у него есть период замедленного действия. Запах масла был? Горчицы? Что с кожей?
— Да нет вроде, и в остальном всё в порядке, — и снова раздирающее чувство — теперь уже в лёгких. — Глаза только чешутся.
— Нахрена ты снял маску? — Андреа цокнул языком, и голос его звучал обеспокоенно.
— Да я не видел, чтобы они что-то распыляли.
— Уходи оттуда, сейчас же. Темнеет. Будет ещё хуже, если кто-то решит поинтересоваться, как у этих трубопроводчиков дела.
— Я дам им возможность спросить лично.
Резкие движения и смех вызывали новые приступы кашля, от которого было трудно дышать. Однако одного взгляда на мёртвые тела на полу было достаточно, чтобы почувствовать себя лучше. «Pipe-Line» и их бесславная история закончилась там, безжалостно уничтоженная изнутри. Они перешли дорогу одному из самых лучших киллеров Салвинии, кладущего десятерых на десять выстрелов, державшего оружие в руках с самого детства. Они поплатились. Странная улыбка тронула губы Дениса, и почему-то вспомнилась Мирослава. Возможно, этим он разрушил всё, лишил их шанса жить спокойно. Но так было нужно, иначе он не смог бы просто жить, зная, что где-то ещё дышат бесчестные убийцы его родных. Так или иначе, как однажды сказали Громову ещё давно, узнав эту сторону мира, ты будешь видеть её всегда.
