Практическая магия - Смит Дебора (лучшие книги TXT) 📗
Что за бред! Я уставилась на нее.
– Нет, но я уверена, что он обязательно позвонит мне оттуда, как только выберет время.
– Прошу вас, не сердитесь. Я обязана сказать вам, даже если вы мне не поверите. У меня было видение. Вернее, просто ощущение. Чувство глубокого покоя. Я верю, что ваш папа теперь в мире с тем, что оставил здесь, – ее голос дрогнул, – и он собирается совершить еще немало в иных пределах. Томас возложил всю ответственность на вас, и это подсказывает мне, что он понимал: так будет лучше для вас. Он знал, что вам необходим этот шанс, чтобы вернуться домой.
– Прекратите. Я вас не знаю, вы не знаете меня, и если мой отец хотел мне что-то сказать, он написал бы об этом в своем завещании. – Я не могла больше выносить даже звука ее голоса.
Старики неуверенно дернулись и подались вперед.
– Лиза хочет сказать, что мистер Том был хорошим и добрым человеком, – вмешалась миссис Ледбеттер.
Ее похожий на гнома супруг кивнул, и все его тело пришло в движение, будто сложенное из кубиков.
– Добрая душа, – пробормотал он замогильным голосом.
Освальд Уэлдон фыркнул и состроил мне гримасу.
– Предлагаю перейти к делу. Вы собираетесь выкинуть нас отсюда? – Его глубокий, грубый голос и сарказм заставили меня вздрогнуть. – Вы хотели избавиться от нас еще пару лет назад, и теперь у вас появилась отличная возможность сделать это. Просто скажите нам об этом.
– Пока вы ведете себя честно со мной, пока вам можно доверять, пока вы оплачиваете ваши счета и содержите в порядке ваши квартиры, я не планирую ничего менять в ближайшее время.
– Благодарю вас. – Голос Лизы-Оленихи звучал очень мелодично. – Я уверена, что ваш отец доволен этим.
Я посмотрела на нее с плохо скрываемым отвращением. Тоже мне, новоявленная Белоснежка.
– Как я уже сказала, я не собираюсь ничего менять. Во всяком случае, немедленно.
– Ваши слова – пустой звук, – проинформировал меня Освальд.
– Если вы мне не верите, можете уехать.
– Такого удовольствия мы вам не доставим.
– Освальд, прекрати, – очень спокойно осадила его Лиза.
Мужчина развернулся и затопал вниз по ступенькам крыльца. Остальные потянулись за ним. Я смотрела им вслед с удивлением и страхом. Я владела их домами, их бизнесом и их жизнью в “Медвежьем Ручье”, ни минуты не сомневаясь, что ни один из них не сможет платить за другое жилье.
“Что я буду с ними делать?” – в отчаянии думала я.
За прошедшие двадцать два года своей жизни Артур редко покидал ближайшие окрестности нашей фермы, еще реже бывал в Тайбервилле и ни разу не пересекал границы округа. Путешествия приводили его в ужас. Этот страх и стал причиной того, что отцу так и не удалось уговорить его съездить ко мне в Атланту. Если Артура заставляли делать то, чего он не хотел или боялся, брат сразу становился молчаливым и очень напряженным.
“Гнездо”, – громко повторял брат, сидя в машине. Эта привычка сохранилась у него с детства, когда он в течение довольно долгого времени считал себя птицей. Гнездо. Артур должен был как можно быстрее возвратиться на свой безопасный насест. И потом он не мог уехать от Железной Медведицы, ставшей его суррогатной матерью.
Так что на этот раз мне пришлось солгать ему.
– Мама-медведица говорила со мной вчера вечером. Она хочет, чтобы ты переехал жить ко мне, – сказала я. – Она думает, что ты будешь счастливым в моем доме в Атланте. Мама-медведица говорила, что ей будет хорошо здесь на ферме. Мы будем приезжать к ней на выходные. Я обещаю. А теперь ты в самом деле должен переехать жить ко мне.
– Гнездо, – ответил мне Артур, ломая пальцы.
Я поделилась своими планами насчет Артура с моими квартирантами. Они сидели вокруг меня в гостиной на стульях с прямыми спинками. Я не могла жить в “Медвежьем Ручье”. Мой магазин, мой дом и, судя по всему, мой будущий муж оставались в Атланте.
– Урсула, прошу вас, не увозите Артура, – взмолилась Лиза. Она протянула ко мне руки. – Артуру здесь нравится. Это его дом. В городе он будет несчастлив. Он привык к нам, и мы о нем позаботимся. Клянусь вам, вы не пожалеете, если позволите вашему брату остаться.
– Об этом не может быть и речи. Артур должен находиться под наблюдением. Я его сестра и позабочусь о нем.
– Но, мисс Урсула, вы ему не поможете, если посадите его в клетку в Атланте. – В голосе Фанни Ледбеттер слышались слезы. – В душе ваш брат нежный, ласковый дикарь. Он должен бродить по лесу вместе с другими божьими тварями. И ему нужна эта медведица… Она с Артуром разговаривает, помогает ему оставаться спокойным. Я в это верю. И Лиза права. Теперь мы его родня. Вы можете оставить его.
Я резко встала. Меня душил гнев.
– Вы ему не родня, не его семья и не моя семья. Это вы должны понимать. Занимайтесь своими делами, я не стану вмешиваться. Но помните, что я оставляю вас на ферме только по доброте душевной и потому, что отцу это понравилось бы. Не забывайте, что вы всего лишь квартиранты.
Они разом поднялись со стульев с чувством собственного достоинства и потянулись к дверям. “Я не имею права дать волю чувствам, – думала я. – Иначе кончу, как папа”.
Фанни Ледбеттер остановилась и предприняла последнюю попытку уговорить меня:
– Ваш брат поедет с вами в город, потому что он вас очень любит. Но если вы увезете Артура отсюда, это его убьет. Запомните мои слова.
С каждым часом лицо Артура становилось все печальнее. Он бродил по комнатам, плакал, а перед самым закатом исчез. Зная, куда брат мог спрятаться, я поднялась наверх в тихую и отчаянно пустую спальню родителей, заполненную холодным, угасающим светом. Я старалась сдержаться и не броситься на их старую сосновую кровать, не зарыться под одеяло.
– Что ты сейчас такое? – мягко спросила я Артура, свернувшегося клубочком в глубине шкафа с удивительной для его шести футов и двух дюймов гибкостью и как-то удивительно аккуратно сложившего угловатые, худые руки и ноги.
– Цыпленок в яйце, – ответил он.
Я села на пол, протянула руку и отвела с его лица роскошные рыжевато-каштановые волосы. Они упали ему на плечи. Папа позволял им расти, а Артур не любил стричься.
– Ты собираешься вылупиться?
– Да. – Голос брата дрожал.
Я поняла, что он решил сделать так, как я прошу, и что это было актом преданности, основанным исключительно на доверии и обожании. Он протянул ко мне дрожащую руку, и я крепко сжала ее.
– Артур, я обещаю, что со мной ты будешь в безопасности. Я позабочусь о тебе, ты будешь счастлив.
Он прижал мою руку к своей груди.
– Больно, – прошептал он. – Папочка там. Не может говорить. Как мама-медведица.
Я опустила голову.
– Больно, – согласилась я.
Серебряные тени наполнили комнату, весь мир стал серым и спокойным.
– Папочка там, – снова простонал Артур, крепче прижимая к себе мою руку.
– Мы возьмем его с собой, – негромко пообещала я.
Я купила диван и поместила брата в крошечной гостиной моей квартирки над гаражом. Грегори смотрел на Артура так, словно рассматривал один из образцов под микроскопом.
– Я поговорю кое с кем, – объявил он как-то вечером, сидя со мной на разных концах его девственно-белой постели. Мы не спали вместе уже месяц. – Узнаю, какие препараты они смогут предложить. Вероятно, нам удастся подобрать для твоего брата программу, которая ему поможет. При поддержке специалистов он сможет счастливо жить вместе с такими же, как он сам.
– Давай кое-что выясним прямо сейчас. Артур не поедет ни в какое специальное учреждение. – Мой голос звучал ровно и спокойно.
Напряженное молчание заполнило пространство между нами. На следующее утро Грегори отправился на конференцию в Канаду. Я была счастлива.
– Вы выглядите усталой, – заметила одна из моих продавщиц.
– Со мной все в порядке.
Я подошла к шкафу, в котором уборщица хранила свой инвентарь. Артур спал там сидя, прислонясь спиной к потрескавшейся стенке, обхватив длинной рукой швабру. Меня охватила жалость, потом ненависть.
