Ревность - Фремлин Селия (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗
Удивление, с которым Нора уставилась на нее, на мгновение стерло с ее лица выражение тревоги.
— Ну как же — на железнодорожной платформе. Разве не помнишь? Я еще выясняла насчет поездов до Брайтона, как раз в тот день, когда ушел Нед. Ты должна помнить.
— Но когда это было? В какой день? — Розамунда усиленно рылась в памяти, но тщетно — никаких воспоминаний. — В какой день?
— Я же говорю — в тот день, когда Нед уехал, — чуть нетерпеливо повторила Нора. — Когда я с вами обеими разговаривала, я уже знала, что он взял деньги, но мне не хотелось…
— Ну да, да, понятно! — в отчаянии перебила Розамунда. — Но когда именно это было? На этой неделе? На прошлой?..
— И у тебя тоже такое чувство? — с облегчением воскликнула Нора, словно наконец отыскала родную душу. — Просто не верится — правда? — что прошло всего три дня, как он уехал! Кажется, что уже несколько месяцев… Я все-таки очень боюсь, что он уехал в Брайтон. Не могу отделаться от этой мысли.
— Да что такого ужасного в Брайтоне? — Розамунда позволила себе на минуту отвлечься. — Почему бы ему не поехать в Брайтон?
— Все ты прекрасно знаешь. «Алые сердечки»[8], алкоголь — вот что. И разные девицы… — политично объяснила Нора. — Разве Брайтон не этим славен?
— Этого где хочешь хватает, — заметила Розамунда. — Не удивлюсь, если окажется, что Лондон еще почище Брайтона. Тут главное, с кем поведешься…
— Вот именно! — горестно воскликнула Нора. — У него в Брайтоне есть компания, точно есть! Поэтому я и старалась выяснить, помнит ли кассир, как Нед покупал билет… Я так боюсь… Если он поедет туда, добром это не кончится!
Если Нед действительно стащил у матери деньги, то добром это не кончится скорее для брайтонской компании, подумала Розамунда, но промолчала — матери такое никак не скажешь. И потом, что ей за дело до компании. Розамунде хотелось вернуть разговор к загадке, которая ее мучила.
— Значит, ты встретила меня на станции во вторник? — спросила она. — Я что, ждала поезда?
Спросила и тут же поняла, какой, должно быть, идиоткой выглядит. От неминуемого позора ее спас только благословенный эгоцентризм, свойственный человеческому существу, пребывающему в сильном волнении.
— Ждала поезда? — рассеянно повторила Нора. — Не знаю, я не думала о поездах. Я не собираюсь ехать за Недом в Брайтон, даже если он там. По-моему, это было бы неразумно, как считаешь? Он бы тут же вообразил, что за ним гонятся, преследуют… — И продолжила с ревностной гордостью запоздалого неофита: — Говорят, когда мальчик крадет, то на самом деле он крадет любовь, а вовсе не деньги.
Розамунда сильно подозревала, что в случае с Недом это были именно деньги, особенно если он намеревался жить на них в Брайтоне, не утруждая себя работой. Но вслух она ничего такого не сказала, поскольку Нора вроде бы находила в данной теории определенное утешение. Вместо этого Розамунда предположила:
— А может, в душе он считает, что всего-навсего одолжил деньги, и после собирается их вернуть. Тогда это вообще не воровство, в обычном смысле — не воровство.
Лицо Норы просветлело.
— Верно! Не воровство! И знаешь, если в конце концов у него и не получится их вернуть, это все равно нельзя считать воровством, потому что тогда он не думал, что ворует…
Бедняга Нора. Защищает свой мирок с одержимостью загнанной в угол зверюшки, заранее готовясь противостоять любой возможной напасти. Теперь она легко сможет перенести то, что Нед, по всей вероятности, никогда не вернет деньги.
Или все не так? Розамунда с тревогой смотрела на Нору. Та стойко прихлебывала остывший чай, но по ее щекам текли медленные слезы. Она никогда прежде не видела, чтобы Нора плакала; как многие робкие и беспокойные люди, постоянно толкующие о собственных невзгодах, Нора глубоко прятала свои истинные чувства.
— Нора, не надо! Все уладится, вот увидишь! — воскликнула огорченная Розамунда. — Правда, уладится! Нед в душе хороший парень, я в этом уверена… Просто такой возраст… Уйма мальчишек проходит через это… Он вернется!
От всего сердца желая утешить Нору, она без умолку сыпала оптимистическими банальностями, которыми обычно грешила сама Нора и за которые Розамунда ее слегка презирала, но сейчас они почему-то не действовали.
— Он вернется как миленький! — горько согласилась Нора. — В этом я как раз не сомневаюсь! Как ты не поймешь — в этом-то вся и беда! На самом деле меня не пугает, что он будет вытворять в Брайтоне: ни «алые сердечки», ни девицы, ни поездки в пьяном виде на угнанных машинах — ничего. Я уже дошла до той точки, когда мне все безразлично. Единственное, чего я страшусь сейчас, это что через три дня он снова будет здесь, в доме, с той же скукой и тем же нежеланием хоть чем-нибудь заняться… Будет весь день слоняться из угла в угол, клянчить деньги, грубить отцу, заставлять нас все время ссориться из-за него… Никогда мы с Вильямом больше не будем счастливы, никогда! Этот малый висит у нас на шее как свинцовая гиря, мы прикованы к нему до конца наших дней! Это наш пожизненный приговор! Он никогда не уберется, я знаю, и никогда не найдет чем заняться. Будет вечно торчать дома, доставляя нам только горе. И они еще рассуждают о том, что родители — собственники! Нет, это безнадежно, безнадежно…
Не в силах больше сдерживаться, Нора разразилась бурными рыданиями, но прежде, не глядя, поставила на пол чашку, чтобы не мешала.
— Может быть, он уже дома! — рыдала она, уткнувшись в громадный носовой платок. — Если бы ты знала, какой ужас на меня наводит один вид чемодана в прихожей, и рюкзака, и магнитофона, — он всегда забирает с собой все свое барахло, будто навсегда уходит, и всякий раз, еще неделя не кончится, а каждая проклятая вещь снова здесь… И Вильям снова бесится, а мы как раз только начали более или менее ладить… и вся эта стирка… и никогда не уберет за собой после завтрака!..
В дверь резко позвонили, и Нора в панике оборвала поток жалоб на полуслове. Она высунула из платка мокрое от слез лицо и с ужасом вытаращилась на Розамунду.
— Неужели уже шесть? — выдохнула она дрожащим шепотом.
— Да, около того. — Розамунда, вставая, глянула на каминные часы. — Не волнуйся, кто бы там ни был, сюда я их не пущу…
— Но это Вильям! — пролепетала Нора тем же потрясенным шепотом. — Он должен зайти за мной в шесть… Я и не заметила… Вроде всего несколько минут!..
— Ах, так…
Снова, более настойчиво, зазвонил звонок. Без малейшего представления, как себя вести дальше, Розамунда открыла дверь, за которой, как и следовало ожидать, стоял Вильям — хмурый и неприветливый, как всегда.
— Нора готова? — коротко бросил он и шагнул в прихожую, твердо уверенный, что его пригласят зайти.
Розамунде ничего больше и не оставалось, хотя в гостиной, не помня себя от страха, сжалась Нора. С другой стороны, Вильяму не повредит хоть раз застать жену в слезах, а не преисполненную неизменным оптимизмом. Оптимизм хорошая вещь, но не стоит постоянно тыкать в него носом другого человека.
И Розамунда повела Вильяма — очень медленно, насколько могла, — через прихожую, а когда тянуть дольше было уже невозможно, распахнула дверь в гостиную, чтобы представить его глазам рыдающую жену.
— А, Вильям. Ты как раз вовремя.
К изумлению Розамунды — чуть не к ужасу, — на лице Норы не наблюдалось абсолютно никаких следов слез. На губах сияет всегдашняя жизнерадостная улыбочка, а покрасневшие глаза спрятаны за спешно нацепленными на нос очками для чтения, в которых — оттого, что Нора нервно крутит головой, — то и дело отражается свет, так что заметить красноречивые круги под глазами совершенно невозможно.
— Я уже иду, Вильям. — Нора резко поднялась, наклонилась за платком… изобразила, будто ищет что-то на каминной полке… что угодно, только бы не показать лица.
Вильям мрачно наблюдал за ней.
— От парня что-нибудь есть? — отрывисто поинтересовался он, стоя в дверном проеме и не делая ни шага в комнату.
