Гравюры на ветре - Хотулева Елена (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
— Тогда, может быть, доброе итальянское речото? — он быстро откупорил бутылку и поставил на стол бокалы.
Я сделала несколько глотков:
— Такое вкусное вино. Я никогда не пила ничего подобного… Артис! Что с вами? Вы так побледнели.
— Не беспокойтесь. Все прекрасно. Я просто вспомнил одну вещь. Не обращайте внимания. Лучше расскажите, кто вас научил так готовить.
Она говорила, улыбалась, о чем-то рассказывала, а у меня в ушах снова и снова, как покалеченная пластинка крутились ее слова: «Такое вкусное вино. Я никогда не пила ничего подобного». Эти фразы, только произнесенные на каком-то ином языке, полутемная комната, освещенная тонкими свечами, ужин на двоих и та женщина, в глазах которой переливались расплавленным золотом страх, любовь и что-то еще… Я снова силился вспомнить. И снова забывал, так и не поняв, что вижу. Этот вечер был странно похож на что-то такое, что я когда-то пережил, однако мелькающие фрагменты никак не складывались в единую историю. Собственный образ казался мне столь противоречивым, что рассыпался неловкими осколками. Я посмотрел на прядь ее волос, выбившуюся из прически:
— Как это странно, Марианна, что вы работаете в школе. Учительница… Что может быть возвышеннее этой профессии.
Она рассмеялась каким-то детским заливистым смехом:
— Мой муж говорит, — она весело скопировала его интонацию, — когда же ты наконец бросишь свою школу и займешься делом.
— А что вы ему отвечаете?
— Что не хочу этого, — я развела руками. — Это мое призвание. Зачем же изменять себе.
На мгновение он стал серьезен:
— Как это вы правильно заметили. Зачем изменять себе. Марианна, — он закурил и сделал глоток вина, — а разве вы остаетесь верны себе, когда вновь и вновь шепчете Максу слова любви?
— Да, думаю да… — я ответила решительно, но на последнем слоге осеклась. Поняла, что перестаю верить в то, что раньше казалось мне очевидным. — Не знаю, Артис… С тех пор, как я познакомилась с вами, все у меня пошло как-то не так.
— Пойдемте, постоим на балконе. Там вечер. Весна. Почти потухший закат.
Я кивнула и встала. Мне не хотелось говорить ему нет.
Балкон был поводом. И местом для начала действий. Я поставил бокалы на парапет и посмотрел на ее лицо, освещенное слабой сиреневатостью засыпающего солнца.
— Что делает сейчас ваш муж? Он скоро будет звонить, обеспокоенный вашим отсутствием?
Она засмеялась:
— Нет. Макса послали на обучение в один маленький городок. Он пробудет там целых три дня. Так непривычно. Мужа нет. Папа сейчас уезжает в командировку, мама с братом через час отправляются на автобусную экскурсию. Я остаюсь одна…
Ее пальцы скользнули по хрусталю. Белая, расшитая жемчужинами блузка всколыхнулась от глубокого дыхания. Желание налетело на меня вязкой волной.
— Марианна… — я привлек ее к себе и поцеловал. — Ты, наверное, уже поняла, что я давно этого хочу?
— Нет… — она выдохнула это слово, как обольстительный стон, подав мне сигнал невольного одобрения. Я знал, что в душе она хочет этой близости, однако зарешеченная тюрьма воспитания не позволяет ей отдаться своим чувствам. Она уперлась в мою грудь руками. — Но у меня есть муж… Я же не могу, — ее борьба с собой выглядела нелепо и наигранно.
Я не привык видеть столь яркие проявления супружеской верности, и они казались мне неубедительной клоунадой:
— Ты же хочешь этого не меньше, чем я. Что же тебя останавливает?
Она снова попыталась меня оттолкнуть:
— Артис, нет. Это невозможно. Я перестану уважать и себя и тебя…
Все как обычно. Я сказал ей «ты», и она переняла такую форму общения. Чему удивляться? Так происходит всегда. Однако… Хоть раз в жизни мне хотелось бы попасть в ситуацию, когда женщина, которую я целую и называю на «ты», в ответ обращалась бы ко мне на «вы». Глупая ребяческая мечта, превратившаяся за многие годы в навязчивую неудовлетворенную идею.
Снова по глазам чиркнуло видением. Девушка возле моих ног, слезы, мольбы… И потом волны моей бесконечной любви, скрытой под маской изощренного тоталитаризма. Воспоминания не проходили, я не мог вернуться в реальное время, хотя был не в силах увидеть хоть что-то конкретное. Я вжился в роль, точнее не в роль, а в себя самого, отделенного от себя же десятилетиями. Отказы мне стали смешны. Я видел Марианну глазами того человека, который разрядил обойму в ее обмякшее беременное тело. И она еще смеет мне отказывать? Презрительная злоба сжала мои руки вокруг ее плеч — она должна отдаться мне. Прямо сейчас. Просто потому что я так захотел.
— Марианна, — я посмотрел ей в глаза и сознательно применил запрещенный прием внушения. — Пойдем в комнату. Не думай о муже. Он уехал. Оставил тебя одну в этом городе. Вспомни, разве он утешил тебя, когда ты плакала в его объятьях? Он никогда не пытался тебя понять. Не хотел хоть что-то сделать для твоего счастья… Ты создана для любви, но чтобы это понять, тебе надо выйти из круга искаженных зеркал, — я внушал ей идеи, и они становились ее собственными мыслями. Я обнимал ее и медленно уводил в спальню. — Ты же ничего не знаешь о любви. Ты принимаешь плескание в хлорированном бассейне за купание в океанских волнах. Пойдем, и ты начнешь новую жизнь…
Она, не мигая, смотрела мне в глаза и уже не сопротивлялась, а лишь кивала, пытаясь преодолеть свою чопорную трусость…
Я изменила своему мужу. Что сказал бы мне отец? Он, такой честный и порядочный, неизменно влюбленный в мать… А она? После того, что она мне наговорила… Страшно даже представить себе, как она отреагировала бы на такую новость. Бедные родители — они воспитали развратную дочь. Я натянула одеяло до подбородка:
— Артис…
— Да, — он лежал и курил, поставив пепельницу на край кровати.
— Ты теперь перестанешь меня уважать?
— С чего ты взяла?
Я провела рукой по его щеке:
— Но ведь мы согрешили.
— Знаешь, — он говорил, глядя за окно на крошечные огни пролетающего лайнера, — совсем недавно ты переступила порог этого дома с одной единственной целью. Ты хотела стать полноценной женщиной, а именно: родить ребенка, создать нормальную семью и перестать испытывать всякие навязчивые идеи. Ты это подтверждаешь?
— Да… — я хотела что-то возразить, но поняла, что он прав. — Все было именно так.
— Тогда не все ли равно, каким способом ты получишь исполнение всех своих желаний?
Мне стало страшно:
— Артис… Но я хотела родить от мужа!
— Разумеется, — он холодно взглянул на меня. — А я разве предложил тебе что-то другое?
— Но почему? Почему ты… — я не знала, какими словами спросить у него, зачем он заставил наши отношения развиваться таким образом. — Скажи…
— Потому что я хочу с тобой встречаться… Такой ответ для тебя слишком банален? — он рассмеялся. — Можешь считать, что и это тоже часть некоей терапии. Ведь ты любишь изъясняться медицинскими терминами.
— Но разве… — вопрос снова оборвался моей нерешительностью. Мне хотелось узнать, неужели я, правда, ему нравлюсь? Ему — такому изысканному, шикарному, богатому и избалованному судьбой? Но произнести эти слова я не могла. — Артис… Ты действительно?…
— Да, действительно… — я с силой затушил окурок. Сигарета сгорела слишком быстро. Мне хотелось курить, разгоняя дымом скверные мысли. — Я действительно увлекся тобой.
— А как же Макс? Что будет с моей семьей? — она говорила, чуть не плача.
— С чем, с чем? — я рассмеялся. — Ты называешь семьей это вот пользование друг другом? Да, ничего не будет. Мало ли жен изменяют своим мужьям… Не ты первая, не ты последняя…
Мне доставляло удовольствие смотреть на выражение ее лица. Мучимая этими мыслями, она выглядела как сидящая на голодной диете кинозвезда возле сладкого торта. Ей хотелось быть и кристально честной и одновременно вкусить запретного плода.
