Мимолетное знакомство (ЛП) - Кросс Кэсси (библиотека книг .txt) 📗
Я отстраняюсь и смеюсь, закатив глаза от этой банальной фразы.
— Ты выше этого, — говорю я, поддразнивая его. Закрываю глаза, когда он целует кончик моего носа.
— Хорошо, — отвечает он, улыбаясь, его палец все еще плавно двигается по моей коже, когда его голубые глаза встречаются с моими. — Мы сыграем в игру, чтобы посмотреть, насколько хорошо я могу заставить тебя почувствовать себя, пока оно все еще на тебе.
Эта улыбка, эти слова и его глаза, все вместе, заставляют мои колени дрожать.
— Мы должны оставаться здесь, пока Габби с Беном не уйдут, — говорю я ему не совсем уверенная, почему так внезапно обескуражена им.
Пальцы Нейта переплетаются с моими, когда он притягивает меня ближе, прижимая к своей груди.
— Мы успеем все, что только можем за то время, что у нас осталось.
То, как он неправильно истолковывает мою грусть, заставляет мое сердце сжаться от боли.
— Завтра мы уезжаем. — Мой голос немного напряжен. Я не совсем понимаю, зачем говорю это, возможно, чтобы напомнить себе о неизбежности нашего прощания, а, может быть, чтобы напомнить ему.
— И что будет дальше? — голос Нейта тих, и я даже не уверена, что этот вопрос предназначался для моих ушей. Во всяком случае, я отвечаю.
— Не знаю.
Мы покачиваемся в такт музыке, и я поворачиваю голову, глубоко дыша. Мне хотелось бы суметь найти способ сохранить его запах с собой навечно. Я хочу набрать его в бутылку и носить с собой в сумочке для напоминания о счастливых днях, всякий раз, когда жизнь решит преподнести неприятный сюрприз. Закрываю глаза и думаю о его улыбке, от которой у него на щеке появляется ямочка, и которая делает его глаза голубыми, подобно небу.
— Ты можешь приезжать в Колорадо, — говорит он, скользя кончиками пальцев по обнаженной коже на моей спине. — Я могу приезжать к тебе. Мы сможем найти способ, чтобы это сработало.
Это то, о чем я не хотела думать этим вечером. Или... когда-нибудь вообще, если на самом деле быть честной. Могу ударить себя, потому что это именно то, что, я боялась, произойдет, когда увидела, как он вышел на крыльцо несколько дней назад. И я такая идиотка, потому что как можно не увлечься им? Как что-то между нами могло быть мимолетным? Он настолько прекрасен как изнутри, так и снаружи, но я просто... я не могу. Не могу, и нет никаких слов, объяснить страх и желание, сковавшие меня изнутри.
— Келли? — шепчет он.
— Можем мы поговорить об этом позже? — спрашиваю я, изо всех сил стараясь звучать ненапуганно. Думаю, я провалилась, потому что когда поднимаю глаза на Нейта, его глаза мрачны, а брови нахмурены. Это выглядит так неуместно на его красивом лице, что мне нужно дотянуться и разгладить складку между его бровями подушечкой большого пальца. Несмотря на то, что его лицо расслабляется, сам он, безусловно, напряжен.
Он не спрашивает снова о приезде, но его руки ослабляют свою хватку на мне, и вот уже он уходит.
Лучше раньше, чем позже.
Габби, Шелби, Жасмин и я стоим в спальне Бена, помогая Габби закончить паковать ее чемодан для медового месяца. Я никогда раньше не была в комнате Бена, но должна сказать, что она вовсе не так хороша, как комната Нейта. Причина этого, прежде всего в том, что Бен, по всей видимости, неряха.
— Это отвратительно, — говорю я, указывая на пару боксеров, висящих на глобусе на его столе. Я даже не хочу знать цепочку событий, приведших к тому, что именно этот предмет одежды оказался там. — Так вот на что похожа спальня в вашей квартире?
Габби бросает расческу в свой чемодан и смотрит на меня так, словно у меня выросла вторая голова.
— Похоже, ты меня совсем не знаешь, — поддразнивает она. — Я сказала ему оторваться и быть максимально небрежным, каким он только мог быть на этой неделе, потому что как только кольцо окажется на его пальце, он не будет разбрасывать свое грязное белье, где вздумается.
— Кольцо уже на его пальце, — быстро говорю я.
Габби смотрит вниз на свою руку и улыбается.
— Да, думаю так и есть.
— Я положила около сотни презервативов в твою сумку, так что вы, ребята, будете там в полной боевой готовности. — Жасмин — настоящая фанатка безопасного секса. — Не позволяй ему обрюхатить тебя сразу же. Вам, ребята, нужно какое-тое время, чтобы просто расслабиться и побыть женатыми. И по карьерной лестнице сложнее карабкаться, когда у тебя на руках висит младенец.
— Младенцы не висят, — говорит Шелби, закатывая глаза. — Ты вообще что-нибудь знаешь о детях?
— Нет, — отвечает Жасмин. Она выглядит, несомненно, отвратительно. — И планирую, чтобы все так и оставалось.
— Обрати внимание на этот мудрый совет, — говорю я, указывая на Жас, когда прохожу и сажусь на чемодан, стараясь помочь утрамбовать его содержимое до такой степени, чтобы, даст Бог, кто-то из нас смог бы застегнуть эту чертову вещь.
— Сделайте побольше фотографий Сены, — говорит Жасмин. — Неприличное количество фотографий.
Шелби вздыхает.
— Они собираются занять вещами получше, чем обеспечивать произведениями искусств твою тысячную по счету реконструкцию гостиной.
— Да, — говорю я, наконец, сумев переместить застежку-молнию вдоль верхней стороны чемодана. — Как и купить мне винтажный клатч от Шанель. Кремовый или черный, пожалуйста.
Габби стоит перед зеркалом, висящим над комодом Бена, оборачивая симпатичный шелковый шарф вокруг своей шеи. Она наклоняется вперед, пробегая пальцами вдоль нижней губы, стирая остатки губной помады, затем вытягивает губы. Ей требуется несколько секунд, чтобы повернуться к нам, и, развернувшись, она улыбается. В ее глазах блестят слезы, грозясь упасть.
— Это конец эпохи, — говорит Жасмин. Она имеет привычку быть немного драматичной, но я невольно с ней соглашаюсь.
Габби замужем. Она чья-то жена. У нее есть муж. У меня не укладывается это в голове, несмотря на то, что у меня был практически год, чтобы свыкнуться с этой мыслью.
Жасмин и Шелби обнимают ее, и последней она поворачивается ко мне.
— Поздравляю, — шепчу я, обнимая ее. — Габби Морган-Райт.
Она сжимает меня, позволяя вырваться смешку. Для нее, должно быть, странно слышать свое новое имя. Мы втроем следуем за ней за дверь, и она берет меня за руку, пока мы спускаемся по лестнице и входим в гостиную, где ее ожидает Бен. Я обнимаю его, перед тем как выхожу через входную дверь и прохожу мимо ожидающей толпы людей, вниз по ступенькам к краю подъездной дорожки, прямо позади машины, где стоит Нейт. Выходит Джек, с чемоданами в обеих руках, так как он помогает водителю загружать их в багажник ожидающего лимузина. Дверь открывается, и Бен с Габби с аплодисментами и добрыми пожеланиями, обнимая людей, постепенно пробираются к своему автомобилю. Когда они добираются до нас с Нейтом, мы все еще раз обмениваемся объятиями, прежде чем они исчезают в машине.
Я оглядываюсь, ожидая, когда они уедут. Джек обнимает Эми за плечи, ее голова лежит у него на груди. Джесса обнимает своего мужа Райана за руки, прижимаясь к нему спиной, а голова ее спящей дочери покоится у нее на плече. В этой семье так много любви.
А еще есть Нейт и я.
Мы двое стоим рядом, но все же далеки друг от друга.
Глава семнадцатая
После того, как гости расходятся, и дом затихает, я бреду к крыльцу и включаю камин на самую маленькую мощность, просто чтобы он немного согрел меня. Я сажусь на один из плетеных двухместных диванчиков и наблюдаю за колебанием пламени и тем, как оно отбрасывает танцующие тени перед камином. Замешательство, съедающее меня изнутри, причиняет боль.
В который раз я не имею понятия, что делаю. Покидая тот гостиничный номер неделю назад, я думала, что видела Нейта в последний раз. Я была в порядке, правда, была. Было приятно провести несколько божественных часов, не беспокоясь о реальном мире, о том, что происходило за пределами того номера. Затем судьба, эта безжалостная стерва, решила вернуть его в мою жизнь. И теперь... теперь, понимая, что он хочет большего, я не уверена, достаточно ли мне той ночи. Но дело в том, что я не понимаю, зациклена ли я на самом Нейте или на его образе мышления. Я боюсь того, что может случиться, если впущу его в свою весьма реальную жизнь, послужной список которой, когда дело касается любви, не такой уж и большой. Не думаю, что понимаю, как сделать так, чтобы это сработало, по крайней мере... не сейчас. Я не хочу, чтобы мне снова причинили боль, и инстинкт самосохранения затмевает мое желание просто... быть с ним. Я хочу, чтобы он был счастлив. Хочу, чтобы у него было то, что есть у его родителей, у его брата и сестры: настоящая, глубокая, непоколебимая и неоспоримая любовь. Я хочу, чтобы он любил и был любим кем-то, кто сможет подарить ему свое сердце, не заботясь о том, чтобы удержать частичку себя, просто на тот случай, если он разобьет это самое сердце.
