Мгновения жизни - Коббольд Марика (лучшие книги онлайн .txt) 📗
Когда бабушка увела ее, Грейс ощутила легкий укол сожаления, но она знала, что скоро к ней придут фотографироваться очередная маленькая Арабелла, Фенелла, Люсинда или Джеймс, Джонатан и Чарльз.
В тот день у нее больше не было работы. Выйдя замуж за Эндрю, она постепенно уменьшала количество своих заказов, чтобы выкроить время для таких важных вещей, как отнести белье в прачечную, выгладить сорочки или сходить в бакалею и приготовить обед — для всех этих семейных обязанностей, которые, как Грейс призналась Анжелике, доставляют ей странное удовольствие.
— Все нормально, — ответила та. — Ты не одинока — мне тоже это очень нравится. Во всяком случае, раньше нравилось, когда Томми еще был способен испытывать благодарность.
— Как ты думаешь, что с нами происходит? — поинтересовалась Грейс. — Обычно я просто ненавидела заниматься подобными вещами.
— Природа берет свое: считается, что мы вьем гнездо, или что-то такое в этом роде.
— Вьем гнездо, у меня мурашки бегут по коже от этих слов. Но, по-моему, чтобы испытывать такие чувства, нужно быть беременной?
— Это своего рода подготовка. У некоторых из нас на нее уходит больше времени, чем у остальных. Держу пари, ты нюхаешь его сорочки.
Грейс рассмеялась.
— Никогда. Однажды я действительно провела рукой по стопке выглаженных сорочек, но это был максимум извращенного удовольствия, которое я себе позволила.
Ну, и еще была семейная жизнь, к которой тоже надо было привыкать. Сегодня, как всегда по воскресеньям, они обедали у ее свекра со свекровью. Перед тем как выйти из дома, она занялась глажкой кое-каких вещей Эндрю. Ей нравилось выражение «заниматься», оно звучало так серьезно и свежо. Она взяла из корзины его голубую сорочку и, укладывая ее на гладильную доску, улыбнулась, вспомнив свой разговор с Анжеликой. Голубой был любимым цветом Эндрю. Грейс на мгновение задумалась над тем, какому цвету отдаст предпочтение их ребенок, если он у них когда-нибудь появится, — голубому, как его отец, или черному, как его мать. Но потом, складывая рубашку, она вдруг вспомнила, что Эндрю не очень-то любит голубой. Это Джефферсон был без ума от синего цвета со всеми его оттенками. Он был не лишен тщеславия и знал, что этот цвет очень идет к его васильковым глазам.
* * *
— Некоторые палисадники перед домами здесь просто потрясающие, — заметила Грейс, когда они уселись вокруг круглого стола в Хиллсайд-хаусе. — Розы, у которых бутоны с капустную головку, флоксы и пионы, неужели никто не сказал этим людям, что награда за самый ухоженный городок в Девоне уже вручена?
— Тебе следует сфотографировать их, — посоветовала Робина. — И отправить снимки в местную газету. — Она испекла огромный пирог и теперь подала его на стол вместе с молодой морковью, картофелем и хлебом из цельного зерна домашней выпечки.
— Я нечасто фотографирую цветы, — объяснила Грейс.
Робина и ее подруга Джанет уставились на нее.
— Но почему?
Это был не тот вопрос, над которым Грейс согласна была бы поломать голову.
— Они просто не умеют неподвижно позировать достаточно долгое время, — беззаботно отмахнулась она и протянула тарелку за порцией моркови.
Несколько мгновений Робина молча глядела на Грейс, но потом морщинки у нее на лбу разгладились.
— А, это одна из твоих маленьких шуточек. — Она повернулась к Джанет. — Родственники Грейс со стороны матери были американцами ирландского происхождения. — Робина была из тех женщин, которые во всем должны докопаться до причины. В последнее время она пыталась выяснить, почему Грейс все время утверждала, будто поиски причины способны довести человека до сумасшествия. По мнению Грейс, если бы Господь хотел, чтобы люди доискивались до истины, Он не дал бы им религии.
На эти выходные родители сбагрили малыша Рори дедушке с бабушкой, а сами «проводили время, как взрослые люди», так что, кроме него, присутствовали Джанет и Нейл, как обычно, по воскресеньям, и еще некий молодой человек по имени Стюарт.
— Один из беспризорников мамочки, — так отозвалась о нем Кейт. Шестнадцать лет — возраст жестокости. Стюарт Райт учился в расположенной неподалеку школе-интернате для физически и умственно неполноценных детей. Родители его умерли, а ближайшие родственники, тетка с дядей, жили в Йоркшире, поэтому, узнав о том, что юноша почти все уик-энды проводит в интернате, Робина решила вмешаться и «усыновить» его.
Стюарт был слепой от рождения, хотя иногда мог различать очень яркий свет. Когда Грейс была маленькой, то иногда играла «в слепую», расхаживая с театрально выставленными вперед руками, ощупывая предметы и спотыкаясь, упоительно сознавая при этом, что ей достаточно открыть глаза, и она снова станет «нормальной». Но реальность незрячего мира пугала ее сильнее всего остального: жить во мраке и не знать, что кто-нибудь может в этот момент наблюдать за тобой. Когда она увлеклась фотографией, страх перед слепотой обрел характер навязчивой фобии. Если она лишится зрения, фотография потеряет для нее всякий смысл — и жизнь тоже, как она себе представляла.
Ей захотелось узнать, создает ли Стюарт мысленные образы.
— У меня нет зрительных точек опоры, — ответил он. — Поэтому я не знаю, является ли то, что я себе представляю, образом и для зрячего человека тоже. Но я все-таки создаю мысленные картины — из прикосновений, из ощущения солнца, дождя и ветра, из запахов и атмосферы, особенно хорошо я ощущаю напряжение. — По его губам скользнула слабая улыбка. — Разумеется, я принимаю во внимание и описания других людей, но лишь в последнюю очередь. Я исхожу из собственного опыта, а не чужого.
— Какие новости насчет будущих внуков? — обратилась наконец Робина к Грейс с вопросом, вот уже некоторое время она безуспешно пыталась сменить тему разговора.
— Так вот как теперь называют детей? — фыркнула Кейт, закатывая глаза. — Внуки.
— Сообразительна не по годам и остра на язык, правда, дорогуша? — Робина не лезла за словом в карман. — Собственно говоря, из-за этого она иногда попадает в неприятности. Понимаете, ее считают лидером среди ровесников.
— Мама! — запротестовала Кейт, но в эту минуту появилась Леонора, чем изрядно удивила присутствующих.
— Я не ждала тебя сегодня, дорогая, — заявила Робина и спокойно принесла чистую тарелку. — Разве вы с Арчи не собирались уехать на все выходные?
— В общем, наши планы изменились. Привет, Грейс, привет, Стюарт, привет всем. — Леонора, выглядевшая так, словно спала в своем элегантном наряде хиппи, кивнула Джанет и Нейлу.
— Взгляните на это… — Тимоти подтолкнул по столу в сторону Леоноры листок бумаги. Это оказался рисунок, над которым он трудился большую часть обеда. На листе были нарисованы четверо маленьких мужчин в остроконечных шляпах и еще несколько человек с ружьями в руках. — А теперь, — продолжал Тимоти, которого буквально распирало от нетерпения, — представьте, что один из этих людей может предупредить остальных…
— Нарисуйте мне розу, — попросила Грейс, вырвав из блокнота Тимоти листок и положив его перед Стюартом. Она нащупала в кармане шариковую ручку и протянула ему. — Держите. — Из вазы в центре стола, в которой стояли увядшие и поникшие розы, она выдернула один цветок, отломила головку и вручила бутон Стюарту. — Когда мы закончим, я положу ее в блюдечко с водой, — поспешила успокоить она Робину. — Не волнуйтесь, она не пропадет.
Стюарт понюхал розу, которая ничем не пахла. Затем безымянным пальцем правой руки бережно коснулся каждого ее лепестка, погладил цветок. После этого он положил его рядом со своей тарелкой и принялся рисовать.
Малыш Рори, увидев маму, начал подпрыгивать от восторга на деревянном сиденье, которое выглядело очень неудобным по сравнению с мягкими стульчиками, снабженными набивными подушками, но Робина ненавидела вещи из пластика и безгранично доверяла только природным материалам.
— Мне, мне, мне. — Он протянул к столу свою коротенькую и пухлую ручку, требуя цветок. Грейс огляделась по сторонам, и на глаза ей попалась маргаритка, кивающая головкой возле открытой задней двери. Извинившись, она выскользнула из комнаты и сорвала цветок, а потом протянула его Рори, который незамедлительно попытался съесть его. Леонора отобрала маргаритку и взамен дала ему сухарик.
