Червонный король - де Рамон Натали (читать книги .txt) 📗
По-тигриному же я подкралась к двери и осторожно прижалась к «глазку».
На лестничной площадке стоял Виктор. И, похоже, говорил сам с собой. Я затаила дыхание и прислушалась. И, конечно, расслышала бы его слова, если бы не непрерывный сигнал звонка. Стоп! Да какое мне дело до того, что он там вещает? Я жду Анри на расправу, а вовсе не этого чудака.
— В чем дело, Виктор? — Я открыла дверь. — Я не глухая.
— Софи! — обрадовался он, как если бы я умерла и вдруг воскресла. В одной руке Виктор держал большой пакет, в какие обычно в магазинах упаковывают шубы, а другой все еще давил на кнопку звонка. Из пакета торчали стебли цветов. — Софи!
— Ты еще долго собираешься трезвонить? Я уже открыла.
— Да, Софи, конечно, Софи. — Он убрал руку со звонка, помахал ею, словно она была лишняя и он не знал, что с ней делать, и попытался сунуть в карман. Но в его смокинге карманы отсутствовали, он растерянно взглянул на свою руку и, наконец-то придумав, как с ней поступить, протянул ее мне. — Софи.
— Здравствуй, Виктор. — Я потрясла эту лишнюю его руку, подумав, что мне следует поскорее выпроводить его, пока не пришла Марта. Давно не виделись. Как дела?
— Спасибо. Все хорошо. — Он зачем-то облизнул губы и тут же вытер их ладонью. — Подожди, Софи, не сбивай меня. Пойдем, ты сядешь, и я все сделаю, как положено.
— Что ты сделаешь? — Я отступила назад, понимая, что не смогу выпроводить его побыстрее, потому что эти его губы.., и вообще... — Проходи, Виктор.
Он вошел, поставил свой пакет на диван и деловито спросил:
— Софи, у тебя есть белое платье? — Нету. Зачем тебе?
— Надо. А какое-нибудь просто светлое?
— Платья нет. Есть белая юбка и блузка цвета беж.
— Ладно. Пусть будет беж. Надевай!
— Виктор, зачем? Что у тебя вечно за фантазии с моим переодеванием? Что ты надумал?
Что ты хочешь делать?
Он несколько раз вздохнул и вытащил из пакета цветы. Это были разноцветные розы. Мне вдруг сделалось ужасно смешно. И от его сосредоточенного вида, и от этих разномастных роз, напиханных в пакет как попало.
— Виктор, а почему не букет? — спросила я, чтобы не рассмеяться.
— Букет не нужен. Я должен осыпать тебя лепестками и сделать предложение. Ой... — Он прижал руку ко рту и растерянно заморгал своими длиннющими ресницами.
— Что ты должен сделать?
Он прокашлялся.
— Предложение, Софи. Предложение руки и сердца.
— Ага, я поняла. Я должна сидеть в белом платье, изображая девственницу, на мраморной скамье, в роли которой будет диван, вся в лепестках, которые как будто осыпали на меня розы, увившие арку. Но, поскольку розовой арки под рукой нет, ты сам накидаешь лепестки на меня. — Мне нравилось его смятение. — Тебя Марта научила?
— Марта. Но дело не в этом, Софи...
— Виктор. — Я села на диван и потянулась к сигаретам. Нет, лучше я не буду курить при нем во избежание нравоучений. — Виктор, мы же взрослые люди.
— Конечно! Давай ты будешь моей женой, а я — твоим мужем!
— Виктор, это глупо. — Я старалась не смотреть ему в лицо, там были эти глаза и брови...
— Почему?
— Потому что я не люблю тебя.
— Совсем? Но ведь ночью...
— Виктор, это всего лишь маленькое романтическое приключение.
— Маленькое приключение?!
— Конечно. Такие маленькие приключения очень украшают жизнь. Как, к примеру, цветы.
Мы же не переживаем, когда они вянут, а просто выбрасываем и забываем.
— Ладно, Софи, ну его, это белое платье. Вопреки моим ожиданиям, Виктор никак не отреагировал на мою цветочную метафору, а деловито принялся вытаскивать из пакета какие-то предметы, завернутые в газетную бумагу. — У тебя все равно его нет. Сиди, я все скажу тебе так!
— Виктор! Между нами ничего нет! Считай, что и не было!
— Как это не было! И не говори, что не любишь меня!
— Виктор!
— Вот именно! Это наш единственный шанс!
Мы должны пожениться, иначе...
— Что иначе? — Я не дала ему договорить. И что это такое — «единственный шанс»?! Что я — старая, дряхлая, беззубая развалина? В конце концов, у меня был и есть Анри!
— Тебе не нужен Анри! Тебе нужен только я! — Виктор вдруг изменился в лице, тем не менее я опять открыла рот, чтобы возразить, но он властно сказал:
— Помолчи, я принес тебе сервиз! — Он поспешно освободил от мятых газет серебряные чашки, кофейник, сахарницу, блюдечки! — И булавку. — Он отстегнул ее с галстука, но я заметила, что при этом его пальцы чуть-чуть дрогнули. — Вот. Я возвращаю тебе все. Так будет справедливо. Не зачем, а потому что я все знаю.
— Что?
— Все. Считай, что я случайно купил его на блошином рынке, а потом судьба послала мне тебя, настоящую хозяйку сервиза. Это знак свыше! Мы должны быть вместе!
— Но ты же сказал, что купил его у замужней дамы, у которой брат там что-то...
— Я наврал. Я не знал, что сервиз твой, что его у тебя украли.
— Зачем же ты сейчас врешь про блошиный рынок? Кто эта дама?
— Жаннет. Жена Маршана.
— Твоя любовница?
— Нет! Она любовница твоего Анри! Это он украл сервиз!
— Да как ты смеешь?!
— Так. Извини, Софи. Это правда.
Я задохнулась от ярости, а Виктор повернулся и пошел прочь. Если бы он хлопнул дверью, я бы, конечно, бросилась за ним с кулаками, но он так тихо притворил ее, что я даже не сразу сообразила, что он ушел и оставил мне сервиз.
Я была совершенно растеряна и чувствовала себя очень виноватой по отношению к Виктору.
Он же не сделал мне ничего плохого! Напротив, совершенно бескорыстно вернул все вещи!
Все до единой. Я повертела булавку в руке. И то, что он рассказал про Анри, ведь совершенно очевидно чистая правда. Я ведь и сама почти додумалась до этого. Додуматься-то ты додумалась, Софи Норбер, я вздохнула, но вот как поверить в это? Как уместить в голове, что Анри, мой Анри, украл сервиз? Да еще был любовником этой особы? Как он мог? Мы столько времени вместе, а он, оказывается, с самого начала ограбил мою семью. И преспокойно жил со мной дальше, причем параллельно встречаясь с этой особой. Как же они, наверное, потешались надо мной...
А Виктор вернул сразу все, как только узнал.
Наверняка он узнал от Марты. Или знал с самого начала, потому с ходу и подарил мне серьги и кольцо? Боже мой, выходит, что и кольцо тоже украл Анри! И, чтобы я не искала, они с Жаннет придумали, что она тоже потеряла колье.
«А Виктор вернул», — матово блеснула булавка. А чашки огорченно сбились в кучку и как бы даже укоризненно серебрились на меня: «Вот ты опять запрешь нас в горке, а нам так хорошо было у Виктора, из нас пили кофе, в сахарнице был сахар, и сливки в молочнице. И тебе самой тоже было хорошо с Виктором, он позаботился о твоем плаще, называл тебя „миледи“, познакомил с прабабушкой и восторгался твоим умом.
А ты даже не поинтересовалась, что он там насочинял ночью. Ты занята только собой, тебя не волнует, что чувствуют и думают другие. Ты слепо веришь словам, не задумываясь, что люди могут врать из корысти. Слова — пустое, вглядись в поступки. Не каждый способен подобрать на улице щенка и бесплатно возвратить семейные ценности».
Или это со мной разговаривали не чашки, а прабабушка с портрета? Чашки не могут быть такими умными.
Но ведь я не должна выходить замуж за Виктора только потому, что он подобрал на улице щенка и вернул мне сервиз?
Мне никто не ответил.
Впрочем, я и так понимала, с Виктором получилось нехорошо. Но что же мне делать?
В дверь позвонили. Хорошо бы, это пришла Марта. Мы бы вдвоем наверняка придумали, как мне дальше вести себя с Виктором. А вдруг это он вернулся? Может, отдать ему сервиз? Но он принадлежит моей семье... Хоть бы это была Марта!
Я поспешно открыла, не заглядывая в «глазок».
На пороге стоял Анри.
— Привет, любимая! А вот и я!
Он потянулся ко мне, чтобы, как обычно, чмокнуть в щеку. Я невольно отшатнулась.
— Ты обиделась на мою шутку с мобильником? Или я напрасно вернулся? Да что такое, любимая? Что случилось?
