Очарованная - Чиотта Бет (книги хорошего качества .txt) 📗
«На задницу себе наклей». Софи вовремя прикусила язык, воздерживаясь от резкости. Подобный ответ руководство казино не одобрит. Да и потом чем старик заслужил такую грубость? Не виноват же он в самом деле, что ее вызвали в выходной на ненавистную работу.
Хотя, по правде говоря, лучше уж здесь стоять, чем сидеть сложа руки доме у Руди и Жан-Пьера. Софи была не в восторге оттого, что ей приходилось стеснять двух воркующих голубков, глядя на которых она каждый раз сокрушалась, что ей не суждено было испытать подобного блаженства с Чазом. Однако это был единственный способ обеспечить благополучие Лулу: упрямая до невозможности, она соглашалась принять защиту Мерфи лишь в том случае, если Софи будет находиться под защитой друзей или уедет из страны вообще. И Софи, которая вполне могла позаботиться о себе сама, пришлось смириться и скрепя сердце принять выдвинутые сестрой условия. К тому же у нее для этого имелась и другая, тайная причина.
Нужно было быть абсолютной тупицей, чтобы не почувствовать возникшее между сестрой и Мерфи взаимное влечение. Софи хотелось, чтобы Лулу пожила у Мерфи какое-то время, чтобы они остались одни. Может быть, хотя бы тогда ее сестра-пуританка позволит природе взять свое. А если у сестры что-то получится с этим мужчиной, который во всем является ее полной противоположностью, она будет только рада. Мечтательница и реалист. Одно компенсирует другое. При соединении противоположностей возникает равновесие, гармония, которой ни одной из сестер прежде не удавалось достичь. Сейчас весь мужской род вызывал у Софи стойкое неприятие, однако Мерфи ей чем-то нравился. Особенно ей доставляло удовольствие наблюдать, какими глазами он смотрит на Лулу — так, будто готов убить любого, кто хоть пальцем ее тронет.
— Так что мне делать с этим бланком, — повторил свой вопрос мужчина, выводя Софи из задумчивости.
Она улыбнулась седобородому старику с лиловым, словно слива, лицом и, взирая на него сверху вниз (ростом мужичок доходил где-то до четырех футов и девяти дюймов), протянула руку — ну просто модель, демонстрирующая на выставке автомобили, — указывая на гигантский барабан из плексигласа позади нее. Огромных размеров вывеска на барабане гласила: «Ставки века! Заполненные бланки бросайте сюда!»
— А? — Старичок покосился на барабан с сотнями таких же бланков. — Сюда его, что ли, сунуть?
«А уж это как хочешь. Можешь сунуть себе в задницу». Софи определенно была не в духе.
— Опустите его в прорезь, сэр.
— А складывать нужно?
— Как вам будет угодно. — Заявки бросали в барабан кто как хотел: никакие сложенные, сложенные втрое и даже скомканные в шарики. Некоторые полагали, что если бланк скомкать, то он скорее попадется в руку, когда будет происходить жеребьевка. Все игроки были суеверны и всегда действовали с оглядкой на какие-то приметы, напоминая в этом людей из артистических кругов.
— Не потрете на счастье?
Сама из артистической семьи, Софи не отказала в просьбе.
— Конечно. — Она взяла у старичка бланк, но мужичок с ноготок выхватил у нее бумажку и, резко подавшись тазом вперед, засмеялся, кудахча:
— Я не о бланке, деточка.
Вот ведь козел! Будь он ростом на фут повыше, лет на сорок помоложе да еще бы с внешностью Джуда Лоу… Хотя нет, все равно без вариантов. Закрыть глаза на запятнанные штаны из полиэстра и запах жареной рыбы вперемешку с запахом лекарственного полоскания для рта она бы не смогла.
— Не вынуждайте меня вызывать охранника, сэр. — Софи выхватила у вонючего старикашки бланк и бросила его в барабан. Поскольку камера наблюдения фиксировала все, что происходило в зоне тотализатора, Софи одарила старика самый приветливой из своих дежурных улыбок: она не хотела терять работу. — Удачного вам дня.
— А с чего бы это сегодняшнему дню отличаться от остальных? — проворчал тот и, поправив сумочку на поясе, потащился, шаркая ногами, в переполненный игровой зал.
Софи критическим взглядом окинула его жиденький белоснежный хвостик, полосатую рубашку, клетчатые штаны и стоптанные красные кроссовки, пытаясь определить, кто он — жертва моды или сумасшедший. «И то, и другое», — в итоге заключила она, наблюдая за тем, как мужчина шлепнулся на мягкий синий табурет и тут же принялся набивать игровой автомат монетами. Это после того, как он только что попросил ее погладить его член. Якобы. К выбору членов, которые ей захотелось бы погладить, Софи подходила крайне тщательно. Хотя, разумеется, все же не так, как Лулу. Единственный член, к которому та когда-либо прикасалась, принадлежал ее мужу, а они с ним уже два года как развелись.
Два года без секса. Уму непостижимо!
Впрочем, еще два месяца назад она и вообразить себе не могла, что будет расхаживать по казино Атлантик-Сити в сетчатых чулках и костюме с блестками, как у акробатки на трапеции, и по триста раз на дню отвечать на одни и те же треклятые вопросы типа «Где здесь туалет?», «Как пройти к променаду?» и «Где тут буфет?»! Два месяца назад она жила в Манхэттене и активно делала карьеру актрисы. Два месяца назад она верила, что еще немного — и она получит главную роль, а вместе с ней и кругленькую сумму на свой счет. Два месяца назад она еще тешила себя иллюзией о том, что у нее сее мужчиной кристально честные и искренние отношения.
Теперь же она раздавлена — ни денег, ни душевных сил, а за ее сестрой гоняется какой-то псих. Кстати, о психе… Вспомнив о нем, Софи, переступая с ноги на ногу в своих лодочках с ремешками, исподтишка просканировала толпу зевак.
Сэма и Хлопушки не было, но Морис присутствовал — все крутился вокруг фокусника Чародея, а Фото-бой не переставал щелкать своим фотоаппаратом вокруг циркачки на ходулях под именем Рейвен. Отвратный тип со своим одноразовым фотоаппаратом-мыльницей, наверное, все стены у себя дома обклеил карточками артисток. От этой мысли Софи сделалось тошно, но еще большее омерзение она ощутила, лишь только подумав о том, что маньяк пошел за Лулу на детский праздник. И подсунул ей наркотик. Интересно, а смог бы этот человек причинить вред ребенку? Когда же этот «надежный источник» передаст Мерфи информацию о маньяке? К чему вся эта шпионская чепуха?
Софи с раздражением продолжила рассматривать собравшуюся здесь в этот воскресный вечер публику. Завсегдатаи, как обычно, делали ставки на тотализаторе. Софи же силилась выделить из толпы и как следует изучить подозрительных субъектов, и поэтому вопросы клиентов, отвлекавшие ее от этого занятия, особенно действовали на нервы. Возможно, причина крылась в ее дурном расположении духа, но каждый двуногий с членом вызывал у нее в этот вечер подозрение.
Она устроила себе перерыв на пятнадцать минут раньше. Если она не отдохнет хоть немного, причем немедленно, кому-нибудь от нее обязательно достанется. Софи отошла от тотализатора — если уж люди вывеску не в состоянии прочитать, то и хрен с ними — и стала в толпе прокладывать себе путь к двери, которая вела в служебное помещение. К счастью, раздевалка для встречающих клиентов девушек находилась всего в двух шагах по коридору. Три секунды спустя Софи уже набрала на цифровой панели код и открыла дверь, однако внезапно почувствовала движение у себя за спиной, и страх парализовал ее. Дальше все произошло чрезвычайно стремительно: дверь раздевалки захлопнулась, и какой-то незнакомый мужчина с силой придавил ее к стене, зажав рот рукой. Его лицо приблизилось, и Софи ощутила запах: от него несло дешевым одеколоном и мятной жвачкой.
Он приблизил рот к ее уху.
— Мне нужно, чтобы вы…
Софи резко двинула коленом ему в пах, и хотя заставила его замолчать, не дослушав не важно какую просьбу до конца, мужчина ловко заслонился.
— Э, дамочка! Полегче!
Сдаться без боя? Как же! Разбежалась! Софи укусила его за руку, приподняла ногу и, чиркнув вниз по его голени, изо всех сил саданула каблуком ему прямо по пальцам ступни.
Мужчина с громким воплем судорожно отпрянул назад, подпрыгивая на другой ноге.
Пользуясь моментом, Софи размахнулась, чтобы нанести ему прямой удар по колену, но незнакомец предупредил его, схватив ее за лодыжку и резко опрокинув на устланный ковром пол. Софи забыла о том, что можно позвать на помощь: слишком уж была занята попыткой одержать верх над этим мерзавцем. Но тот в два счета пригвоздил ее к полу, прижавшись к ней своим худым, тяжелым телом.
