Фундамент для сумасшедшего дома - Хартвик Синтия (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
Пока я обдумывала это, спор достиг апогея. Вероника, не скрывая своего пренебрежения, наскочила на Агнес:
– Что за чушь ты тут несешь?
Но Агнес оказалась неожиданно тверда.
– У нас есть список! – громко заявила она всем остальным. Она имела в виду тот список, куда мы заносили компании, в которые хотели бы вложить деньги. – И мы можем сейчас его использовать. У нас есть на это время, пока биржа сегодня не закрылась, и мы можем выбрать четыре или пять компаний, акции которых упали ниже остальных, и купить их на все оставшиеся деньги.
– Но это же все, что у нас есть! Все наши деньги! – закричал кто-то. Я не поняла, кто именно. Но уверена, что все мы подумали то же самое.
Скай, которая всегда хорошо соображала, громко поддержала Агнес. Она даже вскочила на ноги.
– Подумайте своими куриными мозгами, разве может вся экономика страны рухнуть внезапно за один день?
Мы все сидели минуту молча, изучая, видимо, возможность внезапного падения экономики страны по лицам друг друга. Долли, заметила я, смертельно побледнела. Я не могла понять, почему она сегодня волновалась больше всех, но это было именно так.
Затем одна за другой женщины согласно закивали головами.
Марта поставила вопрос на голосование, и все, кроме Долли, проголосовали за вложение оставшихся денег в акции.
И каждая про себя решила, что если они окажутся не правы, то всегда остается возможность просто застрелиться.
Глава 34
ВОЗВРАЩЕНИЕ УСПЕХА
Мы последовали неожиданному совету Агнес. Вернее, последовали, но в несколько усложненном варианте. По совету Алекса я продала наши самые дорогие акции в полдень и через два часа купила их же уже на 20 процентов дешевле. Потом, изучив список, мы купили акции пяти новых компаний почти по себестоимости. Это была самая большая «послерождественская распродажа» на Нью-Йоркской бирже.
Естественно, все акции поднялись в цене через несколько месяцев приблизительно в четыре раза. Не надо было быть очень умным, чтобы разбогатеть на акциях в течение следующих одиннадцати лет после обвала 1987 года. Вам надо было только вложить свои деньги хотя бы в воду, и они возвращались к вам, увеличиваясь примерно от 15 до 40 процентов каждый год.
Но только к тем, у кого оказались прочные нервы в тот холодный октябрьский день. И женщины оказались на высоте. Даже Долли после первого голосования успокоилась и изменила свое мнение, и только гораздо позже я поняла, какого мужества это от нее потребовало.
После обвала на бирже наступили великие перемены. И не только потому, что мы все вдруг поняли, насколько реальны на самом деле наши деньги. Просто денег оказалось так много, что их стало опасно хранить просто на счету. Мы должны были решить, куда их можно потратить.
Это был довольно трудный выбор. Легко спустить пятьдесят долларов в ресторане. Труднее решить, что лучше купить – новую машину или новый трактор, построить новый дом с бассейном или с тренажерным залом.
Для многих женщин выбор оказался еще сложнее. Не все, что сопутствует успеху, приятно и легко переносить.
Один из моих любимых поэтов сказал: «Даже победа иногда может обернуться поражением». Превращаясь в богачей, мы отдаляемся от своих старых друзей и соседей. И нам приходится ломать головы над тем, как не потерять их совсем.
Именно поэтому в маленьких городках и в сельской местности Среднего Запада до сих пор есть семьи, которые скрывают свое богатство. Фермер-сосед, живущий в развалюхе и работающий на старом тракторе, может на самом деле оказаться миллионером.
В разные времена люди по-разному относятся к богатству. К сожалению, восьмидесятые годы были суровыми как для фермеров, так и для промышленных рабочих Среднего Запада. Все, что мы видели в новостях по телевизору в те годы, только усиливало всеобщее уныние.
И посреди этого уныния и паники члены Независимого женского клуба Ларксдейла делали инвестиции и сказочно богатели. Старое выстраданное житейское правило, что без прилежного труда нельзя стать богатым, больше не работало. И женщины были живым подтверждением этому. Они нашли гораздо более быстрый и приятный путь разбогатеть. Для них эти годы стали годами настоящего расцвета.
Я до конца не понимала, как может измениться положение членов клуба среди друзей и соседей, пока мы не пережили тот «черный четверг». Было четыре тридцать дня, когда Долли, вставая, сказала: «Обвал на бирже или нет, но Боз уже наверняка проголодался и устроит мне скандал». За ней ушли все остальные. Мы с Хэйди остались еще на пару часов оформлять документы и следить за новостями. В семь часов правительство объявило, что мировая экономика выстояла. Значит, клуб опять выиграл.
Мы закрыли офис и тоже пошли по домам. Вернее, я направилась в супермаркет, чтобы купить еды на ужин.
В этом магазине всегда толпился народ. Так было и на этот раз. Передо мной в кассу стояли трое мужчин среднего возраста. По виду они напоминали водителей грузовиков. В руках у них были банки с пивом и упаковки жевательных резинок.
– Слышали, что творится на бирже? – спросил один из них.
– Да. Правда, здорово? Может, эти богатые ублюдки хоть раз в жизни подумают о чем-то более серьезном, чем цвет машины, которую хотят купить, – ответил другой.
– Ты прав, черт возьми. Хотел бы я, чтобы они все потеряли свои денежки. Пачка резинки и сигареты «Мальборо», сынок, – сказал третий.
Кассир, молодой парень, пробил чек и дал ему сдачу, никак не отреагировав на их слова.
Мужчины вышли. Но меня их слова преследовали весь вечер и заставили задуматься.
Глава 35
ЗАВОД ЭЛЕКТРОННОГО ОБОРУДОВАНИЯ
Я думала о разговоре в супермаркете и неделю спустя, когда в Ларксдейле взорвалась бомба.
До 1987 года беда обходила стороной наш город. Наш единственный крупный завод электронного оборудования продолжал работать во многом благодаря семье Халворсен, в руках которой был сосредоточен контрольный пакет акций завода. Эта семья сделала очень многое, чтобы удержать завод на плаву.
Они тратились и на благоустройство города. Я даже знаю, что старый Джейкоб Халворсен вложил все свои личные сбережения в то, чтобы спасти завод от остановки. Часть этих денег пошла на экспериментальную лабораторию, которой руководил Майк Мейтлэнд, муж Мэри. Здесь разрабатывались новые модели электронных кассовых аппаратов и терминалов для кредитных карточек, что составляло основную продукцию завода. Завод никогда не был в лидерах, но благодаря новым разработкам Майка и не сходил с дистанции, в то время как другие промышленные предприятия Среднего Запада одно за другим вылетали из седла.
Но в августе 1987 года Джейкоб Халворсен, последний из сыновей основателя завода, умер от сердечного приступа, который случился прямо на поле для гольфа. Его не успели довезти до госпиталя. Учитывая преклонный возраст и постоянное нервное напряжение последних лет, это никого не удивило.
Единственными наследницами старого Джейкоба были две его дочери. Через двенадцать дней в городе стало известно, что они согласились продать завод какой-то нью-йоркской промышленной корпорации. Говорили, что обе дамы договорились о продаже прямо в день похорон, но, скорее всего, это лишь грязные слухи.
Естественно, никто не собирался взваливать на себя тяжелую ношу по спасению завода, которую тянул старик Джейкоб, спасая город от безработицы и запустения. Обе они впоследствии переехали в Эдинбург.
Так что к концу сентября весь город бурлил, гадая о будущем завода.
В октябре стало известно, что корпорация уже скупила почти две трети промышленных предприятий Среднего Запада, собираясь превратить их в крупную промышленную империю. Наш завод собирались перепрофилировать, уволив при этом одну пятую часть рабочих. В принципе это не так много из двадцати пяти тысяч работающих на заводе, если это не касается одного из пяти ваших родственников, друзей или знакомых.
