Верити значит истина (ЛП) - Гувер Колин (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗

Я предпочитаю работать над серией, чем больше читать рукопись, но я очень мало продвинулась к тому времени, когда Джереми заканчивает в ванной. Я решаю, что на сегодня хватит и возвращаюсь в спальню.

После того, как умыла лицо и почистила зубы, я смотрю на горсть рубашек, которые принесла с собой и, которые висят в шкафу. У меня нет желания одевать что-то из этого, поэтому начинаю копаться в рубашках Джереми. Рубашку, которую мне он одолжил, пахла им весь день, пока её носила. Я перебираю их, пока не нахожу одну футболку, достаточно мягкую, чтобы в ней спать. Мелким шрифтом на левой груди было написано: «Крауфорд Риэлти».

Я надеваю футболку через голову и затем иду к кровати. Прежде чем забраться, сосредотачиваюсь на следах укусов на спинке кровати. Я рассматриваю ближе, провожу по ним большим пальцем.

Смотрю вниз вдоль изголовья кровати и замечаю, что там больше одного отпечатка зубов. Есть пять или шесть мест, где Верити укусила изголовье, некоторые не так заметны, как другие, пока ты не приблизишься.

Я заползаю на кровать и встаю на колени лицом к изголовью. Я оседлала подушку и представила себя в этой позе — растянувшись на лице Джереми, хватаюсь за спинку кровати, закрываю глаза и просовываю руку под футболку Джереми, представляя, как его рука тянется вверх по моему животу и ласкает мою грудь.

Мои губы приоткрываются, и я втягиваю воздух, но шум над головой вырывает меня из этого мгновения. Я смотрю на потолок и слушаю, как больничная койка Верити начинает гудеть и двигаться.

Я вытаскиваю подушку из-под себя и ложусь на спину, уставившись в потолок, гадая, что, если вообще что-то происходит в голове Верити. Там что, совсем темно? Слышит ли она, что ей говорят люди? Чувствует ли она солнечный свет, когда он ласкает её кожу? Знает ли она, чьё это прикосновение?

Я упираю руки в бока и лежу неподвижно, представляя, каково это не иметь возможности контролировать свои движения. Я по-прежнему лежу на кровати, хотя с каждой минутой мне становится всё беспокойнее. Мне нужно почесать нос, и это заставляет меня задаться вопросом, беспокоит ли это Верити, не будучи в состоянии поднять руку, чтобы почесать зуд или, если её состояние даже позволяет ей чувствовать зуд.

Я закрываю глаза и думаю только о том, что Верити, возможно, заслуживает темноты, тишины и покоя, и всё же для психопатки у неё наверняка так много всего ещё обёрнуто вокруг её неподвижного пальца.

XIII

ГЛАВА

Когда я открываю глаза, запах становится другим, как и шум.

Меня не смущает, где я нахожусь. Знаю, что у Джереми дома, но сейчас я не в своей комнате.

Я смотрю на стену. Стена в главной спальне слева серая, но эта жёлтая. Жёлтые, как стены в спальне наверху.

Кровать подо мной начинает двигаться, но, это, не потому что на кровати находится кто-то ещё. Это что-то другое…будто механическое.

Я крепко зажмуриваюсь, моля Бога. Нет, нет, нет, прошу, только не говорите мне, что я в комнате Верити.

Теперь я начинаю дрожать. Медленно открываю глаза и поворачиваю голову. Когда я вижу дверь, а затем комод, потом телевизор, установленный на стене, я скатываюсь с кровати, падая на пол. Карабкаюсь к стене и поднимаюсь по ней, прислонившись спиной. Крепко зажмуриваюсь, едва могу держать себя в руках, я на грани истерики.

Моё тело так сильно дрожит, что могу слышать, как я дышу. Сначала я всхлипываю, но, как только открываю глаза и вижу Верити на кровати, я кричу.

Потом я прижимаю руку ко рту.

На улице темно. Все уже спят. Я должна вести себя тихо.

Прошло так много времени с тех пор, как это случилось. Годы, наверное, но это случается, и я в ужасе, и понятия не имею, почему оказалась здесь. Это потому, что думала о ней?

— Лунатизм не имеет никакого характера, Лоуэн. Это не имеет никакого смысла.

Я слышу слова своего терапевта, но не хочу их понимать. Мне нужно выбраться отсюда. Двигайся, Лоуэн.

Я скольжу по стене, стараясь держаться как можно дальше от кровати, пока добираюсь до двери спальни Верити. Я прижимаюсь к двери, слёзы текут по моим щекам, когда поворачиваю ручку и открываю её, а затем убегаю из спальни.

Джереми обнимает меня, заставляя остановиться.

— Эй, — говорит он, поворачивая меня лицом к себе. Он видит слёзы на моём лице, ужас в моих глазах. Он ослабляет хватку и, как только он это делает, я убегаю. Я бегу по коридору, вниз по лестнице и не останавливаюсь, пока не хлопаю дверью спальни и, не оказываюсь снова на кровати.

Какого чёрта? Какого чёрта?

Я сворачиваюсь калачиком на покрывале, лицом к двери. Моё запястье начинает пульсировать, поэтому хватаю его другой рукой и прижимаю к груди.

Дверь спальни открывается и закрывается за Джереми. Он без рубашки, в красных брюках.

Фланелевые пижамные штаны. Это всё, что я вижу, пятно красного пледа, когда он подходит ко мне. Потом он становится на колени, его рука на моей руке, его глаза ищут меня.

— Лоуэн, что случилось?

— Прости, — шепчу я, вытирая глаза. — Мне очень жаль.

— За что?

Я качаю головой и сажусь на кровати. Я должна объяснить ему это. Он только что застал меня в спальне своей жены посреди ночи, и в его голове наверняка роятся вопросы. Вопросы, на которые у меня нет ответов.

Джереми садится рядом со мной на кровать, чтобы посмотреть мне в лицо. Он кладёт обе руки мне на плечи и опускает голову, глядя на меня очень серьёзно.

— Что случилось, Лоу?

— Не знаю, — говорю я, раскачиваясь взад-вперёд. — Иногда я хожу во сне. Я уже давно не принимала лекарства, но выпила два ксанакса раньше и думаю, может быть… я

не знаю… — говорю я так же истерично, как и чувствую себя. Джереми, должно быть, чувствует это, потому что притягивает меня к себе, обнимает руками, пытаясь успокоить. Пару минут он больше ни о чём меня не спрашивает. Он успокаивающе проводит рукой по моему затылку, и как бы ни было приятно ощущать его поддержку, я чувствую себя виноватой, недостойной.

Когда он отстраняется, я вижу, что его вопросы практически вырываются из его

рта.

— Что ты делала в комнате Верити? Я отрицательно качаю головой.

— Даже не знаю. Я проснулась там. Мне было страшно, и я закричала и… Он хватает меня за руки, сжимает их.

— Всё будет хорошо.

Я хочу согласиться с ним, но не могу, как же мне после этого спать в этом доме?

Я не могу сосчитать, сколько раз я просыпалась в случайных местах. Раньше это

случалось так часто, что я пережила период, когда у меня было три замка на внутренней стороне двери спальни. Я не новичок в том, чтобы просыпаться в чужих комнатах, но почему из всех комнат в этом доме она должна была принадлежать Верити?

— Так вот зачем тебе понадобился замок на двери? — спрашивает он. — Чтобы не дать себе выйти?

Я киваю, но по какой-то причине мой ответ заставляет его рассмеяться.

— Господи, — говорит он. — Я думал, это потому, что ты боишься меня.

Я рада, что он находит это смешным в данный момент, потому что это не так.

— Эй, эй, — мягко говорит он, приподнимая мой подбородок, чтобы я посмотрела на него. — Ты в порядке. Всё нормально. Лунатизм безвреден.

Я качаю головой в глубоком несогласии. — Нет, нет, Джереми. Это не так. — Я прижимаю руку к груди, всё ещё сжимая запястье. — Я и раньше просыпалась на улице, включала во сне печи и духовки. Я даже… — я выдыхаю воздух. — Я даже сломала руку во сне и не почувствовала этого, пока не проснулась на следующее утро.

Прилив адреналина проносится по моему телу, когда я думаю о том, как теперь я могу добавить то, что только что произошло, к списку тревожных вещей, которые я сделала во сне, хоть и была без сознания, но всё же поднялась по лестнице и забралась в кровать. Если я способна сделать что-то настолько тревожное, то на что ещё я способна?