Отвратительно великолепен (ЛП) - Найт Джоди (библиотека книг .txt) 📗

Это Керри и она с моей красавицей. Я прикладываю руки ко рту и кричу:

— Какая-то старая мышь брызнула перцовым баллончиком Паркеру в лицо. Ему нужна помощь.

Девочки ныряют обратно, затем через минуту дверь открывается, и выходит Керри с кусочком ткани.

Она наклоняется над Паркером.

— Ты спровоцировал миссис Ромирез?

— Черт, нет! — вздрагивает Паркер.

Керри скрипит зубами.

— Пошли, Спарки. Давай промоем глаз.

Вы это слышали?

Мы идем внутрь. Да благословит вас бог, миссис Ромирез, и вашу сумасшедшую паранойю.

Беря под руки Паркера, мы помогаем ему подняться наверх, где нас с каменным лицом встречает Элла. Она одета в черные штаны и мешковатую рубашку. Ее золотистые волосы убраны в хвост, а красивые глаза покраснели и припухли.

И все из-за меня и Придурка.

Она смотрит на синяк, и у неё на лице появляется сначала отвращение, а затем беспокойство. Керри и Элла обмениваются понимающим взглядом, как будто общаются на телепатическом уровне, который могут слышать и расшифровывать только женщины.

— Хорошо, ты тоже можешь войти, но предупреждаю, одно неверное решение, и я катапультирую твою задницу прямо в Бруклин.

Мы входим. Миссия выполнена. Почти.

Керри провожает ворчащего Паркера внутрь квартиры и усаживает его на диван.

Ух ты… Керри не шутила, когда сказала, что цветы были лишними. Это место похоже на траурный похоронный зал.

Я следую за Эллой на кухню. Она готовит кофе.

Она выглядит измученной, да?

Выражение ее лица нечитабельное и неприветливое. Я упираюсь рукой в стену и пытаюсь рассмешить ее.

— Я не люблю молоко, помнишь?

Она сладко улыбается.

Затем целенаправленно идёт ко мне с кружкой в руке. Только я собираюсь поздравить себя за то, что заставил ее улыбаться… как она выливает горячее молоко прямо мне на промежность.

Иисус Христос. Это больно.

Я стискиваю зубы и прислоняюсь к стене.

Продолжай улыбаться, Слэйд. Прими это как мужчина.

Она дразнит меня.

— Ой, похоже, рука соскользнула. Я знаю! Почему бы нам не назвать это член-с-молоком? За счет заведения!

Я это заслужил, не так ли?

Давайте расшифруем язык тела. Посмотрите, ее руки скрещены на груди, нога нетерпеливо постукивает. Все просто: она хочет убить меня.

Я тяжело сглатываю:

— Элла, я знаю, что должен был рассказать тебе о Тайлере. Прости, хорошо?

Она молчит.

Я покажу, насколько мне жаль. Хватаю деревянную ложку со стойки на стене.

— Элла, я знаю, ты злишься. Позволь мне побыть твоей боксерской грушей?

И сую оружие ей в руку.

Она насмешливо поднимает бровь:

— В самом деле? Ты уверен? Потому что я очень зла, Алекс.

Я киваю. Она поднимает ложку.

Удар.

Правый бицепс покалывает от боли.

Представь себе что-нибудь хорошее, Слэйд. Просто представь, что она шлепает тебя, сидя верхом.

Теперь она прыгает с ноги на ногу как боксер, готовый нанести удар.

— Я ненавижу тебя!

Ещё удар.

— Ты высокомерный засранец!

И опять.

— Я ненавижу вас, ненавижу мужчин!

Стыдно признаться, но это возбуждает. Я бы сейчас как следует отделал ее. Но учитывая мою текущую ситуацию, не буду говорить это вслух.

Удар.

— Вы все одинаковые! Засранцы.

Ещё удар.

— И знаешь что, Алекс. Ты прав. Это смешно.

Она отступает и копается в ближайшем ящике, не сводя с меня глаз.

Элла достает чесночный пресс и щелкает ручкой вверх и вниз, издавая звенящий звук. Она держит его близко к моей промежности, слишком близко. С благосклонной улыбкой, она поднимает молоток для отбивки мяса и слегка постукивает им по ладони.

— Как насчет этого? Что-то заостренное?

Шлепки. Наручники. Воск. Шелковый шарф. Я авантюрный парень и пробовал все, но меня никогда не шлепали молотком для отбивных. Еще одно что-то новое с тех пор, как я встретил ее.

Я посылаю Элле ослепительную улыбку.

— Элла, может, начнем с затычек и колец для сосков, а потом уже перейдем к кухонным приборам?

Она изображает удушающее движение.

— Хорошо, хорошо, возьму мясорубку.

В любом случае мои яйца слишком опухли, чтобы влезть в пресс для чеснока. Она приближается и размахивает оружиями для пениса. Я облизываю губы в ожидании.

— Поскольку я пропустила занятия по хирургии в Корнеле, мне придется импровизировать.

Я умоляю ее:

— Если ты сделаешь это, через час у твоей двери соберется толпа разгневанных женщин. Подумай об этом.

Она проводит молотком по моему подбородку.

— Ты мог рассказать мне раньше! У тебя был шанс, но ты ничего не сказал.

Я вздрагиваю.

Женщина. Это горячо.

Она продолжает:

— Быть униженной таким образом перед всеми этими людьми.

Я качаю головой.

— Элла, если тебе станет легче, я хотел избить его, как только встретил. Прости, что не сказал тебе раньше, но у меня были на то причины... Как бы то ни было, ты выбрала не того парня.

От расправы меня спасает заходящая в комнату Керри. Которая тащит грустного Паркера за шкирку. Элла опускает молоток, в ее глазах все еще пляшут огоньки ярости. Не думаю, что она закончила со мной, не так ли?

Керри толкает Паркера на стол

— Продолжай моргать, Спарки. Вода не поможет. Ты должен поплакать.

Она сует руку под его футболку. Паркер хрипло стонет.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

— Увидишь

— Ты сумасшедшая!

Вы видите. Она просто щипает его за соски. Керри подходит ко мне:

— Не собираюсь извинятся за тебя, Слэйд. Ты можешь засунуть себе в жопу эти цветы и назвать это вазой.

Затем она поворачивается к Элле.

— Вот что сейчас будет. Вы оба уйдёте и поговорите. Сделаете все что нужно, чтобы ты пришла в себя.

Элла моргает.

— Что?

Керри прикрывает ладонью рот, и они обмениваются телепатическим взглядом.

— Помнишь, что ты сказала мне после вечера в музее?

О, здравствуйте. Стало интересно.

— Что именно она тебе сказала?

Элла хмурится, и ее глаза наполняются ужасом. Керри тыкает меня пальцем в грудь.

— То что она велела мне не рассказывать тебе, если она сама того не захочет! А теперь я хочу, чтобы вы оба вышли из моей кухни и, ради Бога, поговорили!

Взгляд Керри падает на мою молочную промежность.

— Держи его под замком, Слэйд! Просто потому, что она реагирует, не значит что и твои штаны должны! У меня сиськи, и я устанавливаю правила, понятно?

***

Я когда-то читал что шок, отрицание и изоляция первые три стадии распада. И судя по тому, как яростно Элла портит плакаты Придурка, могу сказать, что мы добрались до четвёртой.

Гнев.

Мужчины и женщины справляются с этим этапом по-разному. Когда Карл был подростком, он в течение двух лет встречался с девушкой по имени Дженни Олдерсен. Она была горячей штучкой - здесь я говорю о ее модельной внешности. Он бросил ее, когда понял, что она никогда не проглотит. И я хочу сказать вам следующее: думаете, он сидел и плакал в мое пиво? Черт, конечно же, нет. Позже вечером мы прошвырнулись по городу и нашли, с кем ему перепихнуться. Дважды.

Через две недели Дженни Олдерсен оказалась на моем пороге в самой короткой юбке, которую я когда-либо видел. Она хотела узнать, как можно вернуть Карла. У меня не хватило духу сказать, что ей нужно улучшить технику игры на кожаной флейте. Дженни была ранима, и ее нужно было успокоить. Ее нужно было держать за руку, и говорить какая она красивая. И я так и сделал под открытым небом, на пляже, тет-а-тет. Потом мы выпили восемь бутылок сидра и трахнулись, как пара кроликов.

Я говорю вам это потому, что Элла демонстрирует ту же уязвимость что и Дженни Олдерсен. Иногда она кажется не пострадавшей и контролирующей себя, но ее опухшие глаза и поведение говорят о другом.

Я решил, что не хочу, чтоб она была как Дженни Олдерсен и согласилась на секс из жалости. Я отказываюсь, набрасываться на нее, когда она нуждается в помощи. Я хочу, чтобы Элла умоляла вставить ей. Это мужское эго.