Рассвет (СИ) - Матвеева Ульяна (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
- Да я и так ей всю это даю! А взамен ничего. По правде сказать, я устал бороться. Да и не так уже ярки мои чувства к ней, как-то становится уже все равно. Понятно, у нее там проблемы, горе даже, а меня нет что ли? У меня же тоже есть потребности в любви, в сексе. Кстати, с этим вообще отдельная тема. Таких ледышек я еще не встречал. И при этом хочу ее, безумно, всегда. Вот что мне делать, а?
- Давай для начала попробуй то, что я тебе уже сказал, и постарайся привести ее ко мне. А там посмотрим.
Глава 24
Широкими решительными мазками кисть в руках художника постепенно оживляла грубый холст. Сама Природа затаилась и, с любопытством выглядывая из-за его плеча, зачарованно изучала то, как ее видел Человек. Затаив дыхание, она наблюдала, как из непонятной жирной зеленой кляксы с примесью черного, алого, желтого и синего рождаются лиственные узоры, как бледно-голубой фон превращается в бесконечное утреннее небо, раскинувшее свои объятия для мечтателей, как картина наполняется хрупким воздухом, ароматами первых цветов, свежестью талого снега, дыханием весны. Ей захотелось добавить в пейзаж чуть больше солнца, и она легонько подула на облака, которые разлетелись, как пушинки, и на только что родившееся творение упали лучи ласкового солнца, согревая его и его создателя долгожданным теплом. Имя женщины, которая была тем самым солнцем в жизни художника, слетело с губ и улетело на крыльях Ветра, который стал почтальоном самых искренних признаний и свидетелем самых глубоких чувств. Сколько раз он уносил это имя, нежное и невесомое, наполненное любовью, и шептал его на ушко его обладательнице лунными ночами, когда человеческие души становятся настолько смелыми, что робко выходят из заточения тела с его вечно контролирующим разумом и бродят в тех потаенных местах, где не решаются побывать днем, при свете дня. Ее душа слышала его, она ждала его, бережно подхватывала и прятала в самые глубины, которым не подвластен разум и здравый смысл. В ответ она сбивчиво, многократно повторяясь, но так искренне шептала о своих чувствах, о бесконечной тоске и вечной любви, с мольбой о прощении и жажде присутствия того, кто давным-давно стал хозяином ее сердца, что Ветер, желая донести каждое слово, не растеряв их на своем пути, становился сильнее, пугая случайных прохожих, которые затерялись где-то в ночи. И когда все эти чувства, облаченные в слова, долетали до адресата, тот стонал во сне, сжимая пустоту в холодной постели.
Даниил отложил кисть и отъехал на инвалидном кресле в сторону реки. Несколько минут он задумчиво глядел в нее. Его постаревшее лицо с глубоким шрамом на лбу оставалось неподвижным, а глаза... В глазах таилась такая грусть, что редкие собеседники, которые иногда проезжали мимо его дачного дома в полузаброшенной деревне, старались избегать его взгляда. Прошло три года с тех пор, как он видел Лизу в последний раз и шесть невероятно долгих, мучительных лет с тех пор, как держал ее в своих объятиях. После той аварии Даниил впал в длительную кому. Его тело было покрыто ушибами, ссадинами, открытыми ранами и переломами, лицо было искажено от множественных повреждений. Последнее, что он помнил, это то, как Стас вытолкнул его из машины в какой-то обрыв за несколько секунд до мощного взрыва. Эти видения преследовали его в кошмарах и по сей день, после чего он просыпался в холодном поту и, прокручивая в миллионный раз в памяти этот страшный миг, пытался найти решение, какое-то другое решение, чтобы друг остался жив. Почему он позволил Стасу сесть за руль, зная о том, что он совсем недавно получил права? Почему поддался на его уговоры? Почему умер не он, а этот жизнелюбивый, добродушный парнишка, у которого вся жизнь еще только начиналась? Откуда взялся тот чертов грузовик на трассе? Едва он пришел в себя, Даниил попытался спросить медсестру о Стасе и Лизе, но понял, что не может. Язык не слушался его, тогда в отчаянии он попросил лист и карандаш, но вскоре понял, что не состоянии написать и слово. Он начал паниковать и, не понимая, что происходит, попытался встать, но с ужасом обнаружил, что не чувствует ног. Взглядом, полным страха и отчаяния, он глядел на белые стены и старательно искал в глубинах памяти ответы на свои вопросы. В палату вбежал врач, заново подключил пару оторванных проводов, сменил капельницу и уселся на стул рядом с койкой пациента. Даниил нетерпеливо перевел взгляд на него и снова замычал.
- Признаться, я уже и не ожидал такого чуда. Провести два года в коме и прийти в сознание - это редкость. Впереди длительная реабилитация, Вы должны это понимать и быть готовым, что в свою прежнюю форму Вы вернетесь не скоро, а, возможно, и никогда. Вы можете говорить?
Даниил ошарашенно глядел на доктора и после слов «два года в коме» уже ничего больше не слышал. Врач повторил вопрос, на что получил невнятный ответ, в котором невозможно было разобрать ни единого слова. Как во сне, он слышал обрывки фраз о повреждениях в позвоночнике, что-то об инвалидном кресле... внезапно он попытался спросить о Стасе, но, потерпев неудачу, бессильно опустил голову на подушку и зарычал. Два года, Господи! А где Лиза? Когда она придет к нему? Он так сильно соскучился по ней, несмотря на то, что в его памяти всего лишь каких-то несколько часов они провели в разлуке, часов, а никак не лет! К нему стал подкрадываться подозрение, что больше он ее не увидит, но Даниил, проигнорировав его, продолжал ждать, ждать с нетерпением. Тем временем в его палату заходили все, кроме Лизы: несколько врачей, сержант полиции, медсестры, но никто из родных и близких. После вопроса сержанта о его имени, Даниил начал догадываться, что, возможно, их со Стасом перепутали, ведь тот был за рулем его автомобиля и рядом с ним были все его документы. Чем больше он думал об этом, тем сильнее ощущал волнительную дрожь в теле. Далее из разговоров он понял, что находился в другой области, но почему так произошло, он выяснил намного позже. Какой-то пожилой мужчина обнаружил его вскоре после трагедии в кустах и, вместо того, чтобы вызвать скорую, отвез его в свое село и принялся лечить травами и обрядами. Спустя некоторое время, когда он понял, что этого недостаточно, он отвез его в ближайшую больницу, а сам исчез, где Даниил и пребывал до момента выхода из комы. Ни документов, ни мобильного телефона при нем обнаружено не было, следовательно, и процесс установление личности сильно усложнился. Потребовалось еще некоторое время для того, чтобы Даниил смог написать свое имя и все то, что он помнил, на листке бумаги. Постепенно к нему стала возвращаться речь, и первым делом он тщетно попытался разузнать о судьбе Стаса и Лизы. Тогда он при первой возможности вернулся в свой город, к той, которую он так часто видел в своих снах, находясь между землей и небом, жизнью и смертью, и вскоре очутился на собственной могиле, на земле, соленой от пролитых слез, там, где так часто она сидела и разговаривала с ним, как с живым, а уходя, неизменно целовала надгробную плиту с выгравированной надписью: «Ты навсегда останешься со мной». Широко открытыми глазами Даниил глядел на это и картина реальности понемногу, словно пазл, начинала выстраиваться в его сознании. На пару мгновений он прочувствовал ту боль, которую испытала Лиза, и ужаснулся. Как бы ни силился он все исправить, как бы ни спешил к ней, но ему ни за что не вернуть тех дней, месяцев, лет, самых тяжелых и болезненных. И это он, тот, кто жаждал оберегать любимую женщину от любого дуновения ветерка и согревать своим теплом в самые холодные этапы жизни! Но судьба распорядилась иначе... Даниил в бессильной злости сжимал кулаки, а на его глазах выступали и пугливо прятались случайные слезы.
А потом... Потом он, наконец, увидел Ее, в парке. С ней была маленькая девочка, как две капли воды похожая на нее саму. Она играла с такими же крохами в песочнице, а Лиза сидела на скамье и улыбалась дочери, время от времени помогая ей лепить куличики. А рядом с Лизой сидел элегантно одетый мужчина и о чем-то разговаривал с ней. Даниил почувствовал, как его, словно молнией, пронзила боль и ревность, но он продолжал наблюдать за ними из своего надежного укрытия в виде цветущих кустов шиповника. Он все еще продолжал играть с самим собой в бессмысленную игру под названием «А что, если бы...», которая сначала дарила ему крылья, а затем безжалостно их обрезала. Это прелестное создание могло бы быть их дочерью - с виду, ей года полтора, - а значит, она родилась примерно через год с небольшим после той проклятой ночи. Даниил почувствовал неприятный холодок по спине и легкое отвращение и поспешно отвернулся. Он не имел права укорять ее ни в чем, тем более, что не знал подробностей. Быть может, этот мужчина спас ее от того кошмара, заполнил собой пустоту в сердце его любимой Лизы, вылечил ее раны и подарил ей дочь, о которой она всегда мечтала. В любом случае сейчас она счастлива - это видно по ее сияющим глазам, когда она смотрит на свою малышку. Но она стала такой худенькой, начала сутулиться... Несмотря на то, что воздух уже прогрелся настолько, что некоторые мальчишки гоняли мяч в одних футболках, Лиза куталась в объемный шарф и прятала свои тонкие пальцы в карманы невзрачного пальто. Даниил нахмурился: достоин ли этот мужчина ее? Но в этот самый момент Даниилу показалось, что Лиза посмотрела прямо на него и поспешно уехал, взволнованный, как никогда в своей никчемной жизни. Ничего уже не имело смысла: в любом случае ей будет лучше с новым мужем, не калекой, без заиканий и периодическим нарушением координации. Лиза научилась жить без него и теперь самое время тихо уйти из ее жизни, не обременяя ее собой, не нарушая покой. И сейчас, сидя над журчащим ручьем, так сильно напоминающим ему о тех сладких мгновениях счастья, когда он имел счастье находиться рядом с любимой женщиной, Даниил продолжал убеждать себя, что он поступил так, как и должен был. Но что, если бы...?
