Блестящая девочка - Филлипс Сьюзен Элизабет (читаем книги TXT) 📗

Флер улыбнулась. Но потом подумала: интересно, а какие чувства испытывают женщины, глядя на ее фотографии? Неужели она зарабатывает свои восемьсот долларов в час, доставляя огорчения другим?

— Флер, телефон! Париж! — позвала Нэнси.

Флер, сразу забыв о рекламном журнале, кинулась к телефону:

— Алло, папа! — И повернулась спиной к Белинде.

— Ну как поживает моя Блестящая Девочка?

Она сморщила нос.

— Прекрасно. Не издевайся надо мной. Ты знаешь, как я ненавижу это прозвище.

— Извини, — сказал Алексей. — Не мог удержаться. Над тобой так приятно подтрунивать.

— Как ты меня нашел?

— Гретхен дала телефон. Я звоню, чтобы предупредить, дорогая. Дома тебя ждет сюрприз. Сегодня, когда вернешься, найдешь подарок на день рождения. Это маленькая гравюра. Девочка на ней напоминает мне тебя.

Флер нахмурилась.

— Ты же сам обещал вручить мне подарок. Ты не приедешь в Нью-Йорк?

— Да, я знаю. Я говорил. Но… Боюсь, у меня плохие новости.

Она понимала, о чем он. Почему же она была так уверена, что на этот раз ничего не произойдет?

— Значит, не приедешь?

— Извини, дорогая. Нечто непредвиденное… Может быть, в следующем месяце. Если бы ты смогла приехать в Париж — другое дело. Уж если так…

Флер перебирала пальцами телефонный шнур и пыталась говорить обычным тоном.

— Может, я и смогла бы. Я не работаю в понедельник, Может быть, я смогу прилететь на выходные.

— Но ты же знаешь, это невозможно. Я не хочу, чтобы ты шла против желания матери. Она совершенно ясно дала понять, что ты не поедешь в Париж.

— В следующем месяце мне исполнится девятнадцать. Я уже не ребенок.

— Я запрещаю тебе, дорогая. Пока твоя мама не даст разрешения, я тоже не разрешаю тебе навещать меня в Париже. Подождем моего приезда в Нью-Йорк.

— Но могут пройти месяцы. Это нечестно. Я не хочу… — Она остановилась, а потом более спокойно продолжила:

— Ты уже в третий раз отказываешься приехать, Алексей. — Флер знала, как ему не нравится, когда она называет его по имени. Но ей было плевать.

— Я понимаю, — сказал он с холодком в голосе. — Поверь, мне от этого еще больнее, чем тебе. Если бы твоя мать была разумной женщиной, она не ставила бы нас в подобное положение.

— Я поговорю с ней еще раз.

— Можешь попытаться, дорогая, но уверяю тебя, это бесполезно. Твоя мать очень упрямая, она использует тебя, чтобы досадить мне.

Флер ничего не сказала. Она терпеть не могла, когда Алексей критиковал Белинду.

— Скажи мне. Флер, как она? Пьет?

Флер провела пальцем ноги, высунувшимся из шлепанца, по ножке телефонного столика.

— Я ведь тебе уже говорила: она больше не пьет.

— Может, ты не знаешь? Следи за ней, дорогая, следи за ней ради меня.

Белинда бросила рекламный журнал и пошла в туалет. Она заперлась там, закрыла глаза и прислонилась щекой к холодной белой стене. Она не слышала всего разговора, но могла догадаться о каждом слове. Она не удивилась. Она ждала этого.

Не сразу, но Белинда поняла, что Алексей сначала обещает приехать в Нью-Йорк, потом отменяет полет. Это часть его плана.

Сегодня вечером Флер станет просить разрешения слетать в Париж. Белинде придется сказать «нет». Флер промолчит, но будет думать, что мать неврастеничка, неразумная ревнивица, намеренно отрывающая дочь от любящего милого папочки. Проклятие!

Белинда открыла глаза и рядом с зеркалом увидела кем-то, аккуратно написанное: «Элизабет Кэди Стэнтон живет…» А ниже, другим почерком, было добавлено: «и путается с Зигмундом Фрейдом». Белинда мрачно улыбнулась. Фрейд надолго бы запомнил денек с этой особой.

Надо отдать должное Флер, она продержалась дольше, чем ожидала Белинда, и даже сейчас сохраняла дистанцию с Алексеем.

Он это чувствовал и был недоволен. Но ничего не мог поделать. Он звонил Флер несколько раз в неделю, слал подарки, желая вызвать у нее ощущение его постоянного присутствия, но оставался в отдалении от нее. Белинда понимала, ей надо удерживать Флер от поездок в Париж, где Алексей будет владеть ситуацией. Здесь она может ее защитить. Но как объяснить девочке причину запрета?

Сказать ей, мол, твой отец, который, кстати, — так уж вышло, извини, — не твой отец, соблазняет тебя?

Дочь никогда не поверит.

Флер пыталась скрыть разочарование, повесив телефонную трубку. Она и впрямь думала, что на этот раз сможет поступить так, как ей хочется. А хотелось ей одного: увидеть Алексея. Ей просто необходимо было его увидеть.

Услышав у себя за спиной шаги, она повернулась. Молодой человек в джинсах и майке протягивал ей кофе. Это был помощник фотографа, парень по имени Крис Малино, и если честно, то именно из-за него она с нетерпением ждала сегодняшних съемок.

— Спасибо. — Флер взяла у парня чашку и одарила его самой дружеской и ободряющей улыбкой из всех, какие у нее были в запасе.

Он все еще робел с ней, как большинство ровесников Флер.

Это ее огорчало, она ведь такая же, как все. Но ее не боялись только мужчины постарше или знаменитости. Зато этих Флер боялась сама и выходила с ними, только если Гретхен и Белинда заставляли ее. К сожалению, подобное случалось гораздо чаще, чем хотелось Флер.

А как бы ей хотелось ходить на свидания в джинсах вместо платьев от знаменитых дизайнеров, забыть об агентах и контрактах, о том, «кто есть кто» в городе, не видеть постоянно нацеленных на нее камер фотографов из журнала «Женская одежда». Но на такие обыкновенные свидания ее не приглашали. Наверное, думали, что она не пойдет, откажется. С Крисом Малино Флер решила все изменить. Ни наглых, ни прославленных! Вот новый девиз Флер Савагар.

Он понравился ей с первого раза, когда они делали съемки купальников в Монтоке в марте. В перерывах парень приносил ей одеяло и горячий чай. Она расспрашивала о его жизни. Он расслабился и рассказал об уроках, которые берет по киноделу. Ей нравилось смотреть на него, когда он говорил. С лохматыми, песочного цвета волосами, с не правильными чертами лица, он не был красив, как мужчины-модели, но он был интересен ей, а они — нет. Что-то особенное видела Флер в его открытом дружеском лице; она просто смотрела на него, и у нее становилось хорошо на душе.

— Ну как уроки? — спросила она. Конечно, она понимала, это не слишком умное начало беседы, но больше ничего не пришло в голову.

Крис пожал плечами, и Флер увидела, что он пытается вести себя с ней как с одноклассницей. Ей понравилось.

— Да все по-старому.

— Ну что, например?

— Ну, читали Кракера и изучали русских. «Потемкина», кадр за кадром. Да все такое. Ты же знаешь.

Она не знала, но тем не менее кивнула.

— Я принесла эссе Базена, которые ты мне давал.

Лицо его осветилось, он перестал притворяться и изображать спокойствие и равнодушие.

— Ну и как? Что ты думаешь?

— Трудновато, когда мало знаешь об эстетике кино. Но было полезно почитать. А то я думала, что мои мозги уже превратились в овсяную кашу.

Он засунул большой палец в карман джинсов, потом вытащил обратно.

— Тебе нравится «Джетс»?

Она не поняла вопроса.

— Реактивные самолеты [22] ? А, футбольная команда! — Флер, пора приступать. Ты ведешь себя как идиотка. — Я мало знаю о футболе. Во Франции играют в соккер, в футбол с круглым мячом. Но я хотела бы узнать, — торопливо добавила она. — Если бы кто-то мне захотел объяснить. — Улыбайся, дура, улыбайся. И не возвышайся, как колонна. — Она села на стул. Тот скрипнул, когда она садилась.

— Я забыл, что ты француженка. У тебя совсем нет акцента. — Он посмотрел на экспонометр, который держал в руке. — Слушай, Флер, у меня есть билеты на игру «Джетс» через две недели. Я хочу сказать, что пойму, если у тебя дела, я знаю, тебя многие куда-то приглашают…

— Да нет, — быстро ответила она, вскакивая со стула. — Я знаю, все думают, что у меня отбоя нет от приглашений, но это не правда.