Розовая пантера - Егорова Ольга И. (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗
— Я не знаю, что я хотела от тебя услышать.
— Не знаешь, — с яростью произнес он. — А вот я знаю, что хотел бы услышать. От тебя. Ты мне, кажется, обещала… Или это все приснилось?
«В страшном сне», — пронеслась мысль.
— Знаю, что обещала. Только пойми, мне тяжело. Я же рассказывала тебе, ты же знаешь, какие у нас отношения…
— Тебе тяжело! Тебе тяжело, значит? А мне, по-твоему, легко? Ты считаешь, мне легко?
— Я так не считаю, Глеб.
— Тогда какого черта! Какого черта строишь из себя нежную неврастеничку, почему ты не хочешь мне помочь, ведь я же живу с тобой, черт побери, у нас общая жизнь, и что хорошего в том, что ты выкобениваешься?
— Я не выкобениваюсь, — ответила она глухим голосом.
Он подошел к ней. Опустился рядом, положил голову на колени. Как в первый вечер, только теперь его волосы уже не казались такими чужими, прикосновение было привычным.
— Извини, — проговорил он и стал целовать ее руки. Каждый палец, каждый изгиб ладони. — Извини меня, Маша. Это все нервы. Она меня доконала, эта работа. Я понимаю, тебе тяжело. Не хочу тебя ни о чем просить…
— Я поговорю, Глеб. С ним, может быть, и не сумею, но я могу с матерью поговорить, она все, что угодно, для меня сделает. И для тебя, значит, тоже.
Некоторое время он молчал, потом поднял лицо:
— Поговори, Машка. Это ведь шанс, наш с тобой единственный шанс…
Она так не считала. Но она вообще не уверена, что в этой жизни у нее остался хоть один шанс. С тех пор, как перестала узнавать себя в зеркале, исчезли они, все ее шансы.
На следующий день она на самом деле позвонила матери. Договорилась с ней о встрече в кафе — с тех пор, как дочь вернулась из Москвы, мать видела ее исключительно на нейтральной территории.
Маша пришла в кафе раньше, села за столик, издалека еще увидела ее — женщину, даже близко не выглядевшую на свои сорок с небольшим лет, ухоженную, яркую, окруженную, кажется, любовью. «Береги ее», — вспомнила она слова отца. Вспомнила, как, пытаясь уберечь, глотала таблетки нитроглицерина, одну за одной, крошечные шарики, приближающие ее к смерти. И все-таки уберегла. Мать не узнала, да и до сих пор, наверное, не знает ничего. И не догадывается, что хрупкое ее счастье — в неведении.
Они разговаривали недолго, минут двадцать, почти исключительно по делу.
— Зашла бы как-нибудь, — услышала Маша, уже поднимаясь из-за стола. Ничего не ответила, потому что фраза на самом деле была слишком бессмысленной.
Вернувшись домой, рассказала Глебу о состоявшемся разговоре. Он зацеловал ее всю, шептал то и дело «киска», «умница», «спасибо тебе», потом помчался в магазин, расположенный неподалеку от дома, и притащил ей огромного плюшевого зайца с длинными, смешно торчащими в разные стороны ушами. Она никогда не любила мягких игрушек, но подарок приняла с благодарностью, с восторгом даже — не столько по поводу самого зайца, сколько по поводу этой бескрайней и сумасшедшей нежности, которая, оказывается, так приятна.
На следующий день вечером они сидели на кухне за ужином. Раздался телефонный звонок — Глеб протянул руку к мобильнику, лежащему у него за спиной на кухонной тумбочке. Долго разглядывал определившийся номер, пожал плечами.
— Алло. Да, это Глеб. Да…
Потом метнул многозначительный взгляд — она сразу все поняла. И, едва успев понять, услышала тут же подтверждение собственной догадки:
— Здравствуйте, Сергей Борисович…
Ему предложили место в секретариате. Вопрос находился в стадии рассмотрения, должен был решиться со дня на день. Встреча, на которую Маша неохотно согласилась пойти и все-таки не пошла вместе с Глебом, затянулась…
…Она посмотрела на часы: двадцать пять минут двенадцатого. Снова перевела взгляд на зеркало, но отражение в темноте было уже практически неразличимым. Только контуры, которые ни о чем не говорили. И голоса тоже больше не было слышно, он куда-то исчез, как будто бы тоже растворился в темноте вместе с отражением. Было ли все это?
Маша поднялась, устало расправила плечи. Тяжесть, физически ощутимая, как тонны груза на плечах. «Штангистка, — без улыбки пошутила она, — выдержишь ли?» Четыре часа пытки, четыре часа воспоминаний — было такое ощущение, что она только что выбралась из гигантской центрифуги, которая крутила ее с бешеной скоростью, выжимала всю без остатка, а теперь вот выбросила, выплюнула, затихла адская машина. Включила лампу на стене, посмотрела в беспричинно веселые глаза плюшевого зайца. И поняла, что теперь все будет по-другому. «Что?» — спросила у себя, но ответить не успела, потому что в этот момент услышала, как, скрипнув, открылась входная дверь. Взвизгнула молния на куртке, раздались шаги, она обернулась, увидела Глеба. Спросила:
— Где ты был?
— Где я только не был. — Он усмехнулся. — А ты все сидишь возле зеркала. Что ты там увидела, интересно?
— Себя, — уставшим голосом честно призналась она.
— Ну и как, все такая же?
— Такая же. Ни капли не изменилась.
— Понятно. Ладно, давай спать ложиться.
— Завтра выходной. Куда торопиться?
— Я знаю, что выходной. Я устал как собака. Как собака.
— Как прошла встреча?
— Отлично. Просто замечательно. — Он на ходу небрежно сбрасывал с себя одежду и развешивал ее на спинке стула.
— Что так поздно?
— Так, к приятелю зашел. Посидели.
— К приятелю, — повторила Маша, не зная, что еще сказать.
— Маша, постели постель, а? Спать хочу — умираю.
Он ушел в ванную, она послушно принялась стелить постель. Взбила пуховые подушки, расстелила плед, обернулась. Услышала его шаги — и замерла от ужаса.
Он смотрел на нее взглядом, который она уже знала наизусть и который мог означать только одно… Сейчас он скажет ей: «Иди ко мне, киска, я так хочу тебя, иди, иди поближе, вот так…» «Господи, только не это!
«Я же не смогу, не смогу больше — никогда с ним… Нет!» Она отчаянно сопротивлялась, сопротивлялась изо всех сил, на мгновение поверив в то, что своим мысленным противостоянием сумеет остановить его, не позволит слететь с губ этим страшным словам. Она вкладывала все силы, оставшиеся после изнурительного марафона воспоминаний, думая только об одном — это невозможно. Невозможно, чтобы они здесь и сейчас, здесь, как раз напротив зеркала, черт дернул развернуть его прямо к дивану. Только не сейчас — может быть, потом, завтра, в другую, но не в эту, только не в эту ночь.
Он некоторое время смотрел на нее молча, а потом, зевнув, сказал:
— Ты как хочешь, киска, а я — на бочок. Устал как…
Он даже договорить не успел — уснул. Сразу же. Она смотрела на него удивленно, на минуту и правда подумав, что это она его усыпила, загипнотизировала, подчинила своей воле. Даже страшно стало.
Тихо, стараясь не разбудить, подошла к шкафу. Развесила по местам его брюки, рубашку, пиджак и галстук. Некоторое время рассматривала его, спящего. Совсем непохожего. Ничуть, ни капли. «Сама во всем виновата», — подумала снова неопределенно, разделась и неслышно улеглась рядом, даже не накрывшись пледом, чтобы, потревожив, не разбудить.
— Ну расскажи все-таки, как прошла встреча? — Маша медленно размешивала сахар в двух чашках одновременно. Потом поставила на стол тарелку с колбасой.
— Нормально. Я так понимаю, что произвел хорошее впечатление. В следующий понедельник точно все должно решиться. Дождаться бы его, этого понедельника…
— Дождемся…
— У тебя какие планы на сегодня?
— Не знаю. — Она пожала плечами. — Если я тебе не очень нужна, может, пойду прогуляюсь. А ты?
— Я дома поработаю. Нужно кое-какие бумажки в порядок привести.
— Выходной же сегодня.
— Знаю, — отмахнулся он. — Только куда деваться, вчера не успел. Не до этого было. Ничего, прорвемся. Надеюсь, не долго мне еще осталось договора на рекламу подписывать.
— Уверена, что не долго. У тебя все получится. Все сложится так, как надо.
— Сплюнь, — сказал он, и Маша послушно поплевала через левое плечо, стукнула несколько раз сжатыми в кулак пальцами по поверхности кухонного стола.
