Рикошет (ЛП) - Лейк Кери (библиотека электронных книг TXT) 📗
Когда язык мужчины скользит по моей щели, вторгаясь в меня без моего согласия, я выкрикиваю:
— Нет! Прекрати!
— Вот так, — воркует Майкл рядом.
Патрик продолжает свое нападение, массируя напряженные мышцы моих бедер, пока каждый уголок моей души визжит в протесте. Внутри я цепенею, настолько потеряна в ужасе от того, что его язык чувствуется не как удовольствие, а как влажное раздражение, заставляющее меня скручиваться в клубок и отталкивать его.
Движения мужчины становятся неистовыми, и он усиливает хватку на бедрах, посасывая меня, скорее всего, потерявшись в процессе, принимая мои болезненные хныканья за стоны.
Прекрати это! Хватит!
— Что я говорил, друг?
Краем глаза ловлю серебристый отблеск, и больше не чувствую его языка. Патрик отрывается от моего лона, падая назад на пятки. Кровь хлыщет из его горла, словно пульсирующие волны шока последних секунд его жизни. Глаза широко распахнуты, рот открыт, пока он хватает им воздух.
Майкл наклоняется вперед, приближаясь ртом к уху Патрика.
— Ради ее киски можно умереть.
Я поморщилась от воспоминания. После того, как Майкл смотрел, пока кровь вытечет из горла Патрика, он просто завернул его в ковер и сжег тело. Пуф! Оно просто исчезло. Это было впервые, когда я увидела, с какой легкостью мой муж может лишить жизни и расправиться с последствием. Никто не спрашивал про Патрика. Всем было плевать.
В итоге я научилась притворяться милой перед лицом ужаса. Надевать маску безразличия и скрывать то же самое порочное мнение под своей улыбкой. Я поняла один очень важный механизм выживания: не моргай, когда смотришь в глаза дьяволу. Так что я научилась заставлять себя верить в то, что он смотрел на свое собственное отражение.
В итоге я бы стала протеже Майкла в попытке пережить его. Прогибаться настолько, чтобы удовлетворить его, но держать спину достаточно ровно, чтобы бросить ему вызов. Строить стены на стенах, чтобы защитить мягкие части внутри, к которым ему никогда не будет дозволено прикоснуться.
Запри их. Не здесь. Не сейчас. Откажись от них.
Я выросла, привыкнув сглаживать образы того, что видела, привыкнув запирать их во мраке, хоронить в месте внутри себя, которое я пыталась не посещать. И все равно они преследовали меня иногда. Вылезали из черного болота моей души и оставляли меня с чувством испорченности и слабости.
Я выжала трусики и повесила их на вешалку над туалетом.
Прошло два дня в моей новой тюрьме, и помимо того, что мой похититель отвязал меня от кроватного столбика, больше он ко мне не прикасался. Не похититель… Ник. Ник ко мне не прикасался. Не ударил в ответ, даже когда я подумала, что сломала ему нос, и двинула по яйцам.
Конечно, его глаза превратились в дикие сферы, и, возможно, он хотел удушить меня и лишить чувств. Хотя и не сделал этого. Будь на его месте Майкл, я бы уже была наказана за то, что подпортила его красивое лицо.
Я потерла затылок, когда вышла из ванной, замечая — впервые — что нить постоянного напряжения, к которому я привыкла, и которая постоянно держала меня начеку, помогая не терять бдительности, растворилась. Узлы, которые я вязала ночь за ночью, исчезли, расслабившись в мягких мышцах.
Да, незнание того, что меня ждет, до сих пор обременяло меня, но я годами чувствовала то же самое с Майклом, пока терпела его жестокость.
Я опустилась на кровать лицом к окну моей тюрьмы и провела по шраму на внутренней стороне бедра. Он стал моим наказанием за взгляд Патрика на меня. За то, что позволила ему коснуться себя языком, как обвинил меня Майкл. Я откинула голову назад, когда лучики солнца упали на мое лицо. Такие теплые. Открыв глаза, я обратила свое внимание на зеленое пятно в углу окна и встала проверить.
Из наружной гнилой древесины маленький росток папоротника проделал себе путь через небольшую прореху в раме. Будто подглядывал здесь за мной. Я улыбнулась, потирая пальцем маленькие листочки. Несмотря на разруху, жизнь могла продолжаться в самых странных местах.
Идеальная метафора для моей жизни.
Раздался щелчок со стороны двери, и я развернулась, находя Ника, стоящего в дверном проеме в белой майке и джинсах, в руках у него была тарелка с фруктами и что-то похожее на апельсиновый сок. Широкие плечи в паре с узкой талией указывали на то, что под собой одежда скрывала прекрасную комплекцию.
— Голодна?
Хоть мазохистской меня назовите, но от его вопроса мне захотелось сжать бедра. Кивнув, я обошла кровать и уселась на краю.
Мышцы обволакивали его руки, а чернила татуировок покрывали их черепами и словами, написанными рукописным шрифтом. В них не было преувеличений и низкопробности, они были мастерски нарисованы таким образом, что придавали его внешности образ плохого парня. Черный, разозленный скорпион с красными глазами, выполненный трайблом, покрывал плечо на бугре мышцы, а его жало поднималось по правой стороне шеи парня. Я не могла прекратить думать о том, как скорпион поражал свою жертву прежде, чем поглотить ее, что напомнило мне о поразительных глазах Ника. Опасный яд в одном взгляде. По мере его приближения маленькие белые шрамы открывались взору под чернилами, словно он пытался скрыть их.
Черт возьми, он выглядел хорошо. Действительно хорошо.
Что со мной было не так? Этот парень похитил меня, привязал к кровати и направил на меня своего бешеного громадного пса.
И в то же время, в параллельной Вселенной, кто-то мог бы сказать, что он спас меня от моего психопата мужа, кормил меня из своих рук и назвал мне свое имя. Принадлежало оно ему или нет, на самом деле не имело для меня значения. Он также не привязывал меня к кровати в течение двух дней, не то чтобы я подсчитывала плюсы и минусы.
Позади него Блу лежал снаружи двери моей комнаты, словно между нами существовал воображаемый порог. Хорошо. Я наделась, что у него случится припадок, если он пересечет его.
Ник передал мне тарелку, скрылся в ванной и включил там кран. Выключив его, он появился через несколько мгновений, вытирая руки, и забросил полотенце на плечо. Боже правый. Он оперся на дверную раму, а я закинула ногу на ногу от страха перед тем, что если встану, то подо мной останется мокрое пятно на кровати. Мужчина бил любые былые стандарты, когда-либо созданные в моей голове, о том, как должен выглядеть представитель мужского пола.
Скрестив руки, он посмотрел через плечо и обратно на меня.
— Мне стоит предположить, что под этим платьем на тебе ничего нет?
Серьезно, какого черта со мной не так, если мои соски затвердели, словно по щелчку пальцев от его вопроса?
— Я отказываюсь носить грязное белье. Пленница я или нет, у меня есть стандарты. — Бум. Поспорь с этим, мистер. Новая я отказывалась принимать чье-либо мнение.
Он дернул головой в мою сторону.
— Ты оторвала кусок платья?
— Оно запутывалось в ногах.
Он сдернул полотенце с плеча и бросил его куда-то в ванную.
— Тебе не нужно расхаживать здесь без белья.
— Это заставляет тебя нервничать? — Смело, Обри. Очень смело.
В ответ ледяные голубые глаза уставились на меня.
— Если ты думаешь, что, соблазнив меня, получишь свой билет на свободу, леди, ты ошибаешься.
— Обри. Меня зовут Обри. Свое «леди» оставь для барышень за шестьдесят. Ник, — я дернула головой. — Это твое настоящее имя, или то, которое ты предлагаешь всем своим жертвам, чтобы они почувствовали себя особенными на минуту, прежде чем ты перерезаешь им глотки?
Слегка дернув подбородком, но достаточно, чтобы утвердить свое доминирование, он уставился на меня, медленно проводя языком по зубам, и, боже милостивый, от этого мужчины мои женские части пришли в восторг.
— Думаешь, я хочу перерезать тебе глотку?
Я пожала плечами на это.
— Просто предположение, разве что ты не чувствительный тип под всеми этими татуировками и мышцами. — В мгновение, когда его глаза сузились при взгляде на меня и он, казалось, изучал мое лицо, я украла возможность пресечь его потенциально резкий уход и прочистила горло. — Я могла бы воспользоваться душем? Я пыталась помыться в раковине, но она немного покосилась.
