Смерть в наследство - Алюшина Татьяна Александровна (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Но, наперекор себе и всему свету, следила за своей внешностью — салон, немного спорта, дорогая одежда — подчиняясь естественной необходимости соответствовать занимаемой должности, уровню и кругу делового общения, откровенно не понимая, на кой черт ей все это надо!
Эдакий ее вечный спор и маленькая война частного масштаба с самой собой.
Утром Ника проспала.
Когда она пила кофе, в кухню прибежала Наталья, с горящими от интереса глазами.
— Никочка, давай скорее, там уже все собрались, на террасе, ждем только тебя.
— Иду! — дожевывая по дороге бутерброд, подорвалась с места Вероника. — Доброе утро! — поздоровалась со всеми хорошо воспитанная девушка Ника, поднимаясь по ступеням на террасу.
— Все в сборе, начнем! — предложил Антон.
— Мне звонил Константин Тишин. — Сергей посмотрел на Нику, как ей тут же показалось, осуждающе. — К нему пришла сестра с покаянием в вашем обмане. Костик спрашивал, не знаю ли я, где вы, ибо его любимая сестра Мила пребывает в панике и слезах по поводу исчезновения подруги, к тому же ее расспрашивали о вас какие-то мужчины.
— Милка им рассказала? — не поверила в такую возможность Вероника.
— Нет. Устроила спектакль, плакала, говорила, что ищет вас, что, наверное, пойдет в милицию, заявление о пропаже человека напишет. Уж не знаю, поверили они или нет, но пока больше не тревожили.
— Вы Костю успокоили? — спросила она, стараясь не отводить взгляда от его серых глаз.
— Да. Второе, — он посмотрел на дедушку, — как я и предполагал, гости в вашем доме, Василий Корнеевич, обосновались надолго. Расспросили грамотно ваших соседей, а потом объяснили им, что они сняли у вас дом на месяц, пока вы в больнице, а договорились с вами через вашего друга.
— Что-нибудь нашли? — спросил дедушка.
— Нет, пока нет, мои ребята присматривают. А теперь самое интересное. Как вы думаете, где можно было оставить важные бумаги, точно зная, что грядут неспокойные времена и все, что к ним прилагается, — передел собственности, домов, контор, новые учреждения, если учитывать, что тот, кому адресованы бумаги, не агент КГБ и в обычном оперативном месте передачи не спрячешь?
— И так, чтобы никто не нашел, а если нашел, то не понял? — уточнила Ната.
— Да. Василий Корнеевич передал мне конверт, который оставил ему Игорь. Там адрес и приписка.
Сергей достал конверт, вытащил из него лист бумаги и передал Нике, она, прочитав, передала дальше. Под адресом было написано:
«Ищи старые бумаги, вспомни имя, отчество и фамилию того человека, который давал тебе приют в коммуналке в восемьдесят пятом, и то, что он восемнадцатого года рождения».
— Была в этом конверте еще одна записка с другим адресом и той же информацией, на случай, если по первому будут утеряны данные. Адреса, уже известные вам, Василий Корнеевич, те, которые оставлял вам Игорь, когда неожиданно уезжал.
— Сережа, не томи, где это было? — не удержалась Наталья.
— Это поликлиника, — усмехнулся Сергей.
— Да ты что! А ведь точно, поликлиники никто никуда не переносил! — поразилась она.
— Правильно, но даже если переносили, то архив сохраняли всегда. Старые бумаги — это архив. Василий Корнеевич отдал мне также инструкции, которые оставлял для него Игорь, в них написана фамилия того самого Леонида Ивановича, к которому вы якобы приезжали.
— Подожди, — прервала его Ната, — карточки сдают в архив, но через пять лет их передают в общегородской архив, а потом, кажется, уничтожают?
— Да, если человек умер или выбыл из города, не забрав карточку, но Леонид Иванович не умер, и карточка так и лежит в архиве много лет. На ней есть отметки, что ему звонили, и указано, что он жив, здоров и живет по тому же адресу.
— Вы ее нашли, — констатировал Василий Корнеевич.
— Вот она.
Сергей достал из кожаной папки, которую принес с собой и положил на стол, амбулаторную карту, не пухлую и потрепанную, как обычно у пожилых людей, а тонкую и аккуратную, которой явно редко пользовались.
— Просмотрев все записи, мы нашли только одну, не имеющую отношения к здоровью. Вы, Василий Корнеевич, потом сами посмотрите, может, что-то еще найдете.
— Обязательно. Показывай, что нашли.
Сергей полистал страницы, и где-то в середине карты, после обычной врачебной записи о приеме пациента, в конце листа, было приписано:
«Ищи богатство в святости женщин. Ибо в их святости сокрыты все тайны познания».
— Это все. Василий Корнеевич, вам это высказывание что-то говорит?
— Нет, — вздохнул дедушка, — буду думать, вспоминать, посмотрю внимательно карточку.
— По другому адресу и в другой поликлинике то же самое, вот вторая карточка. — Он достал из папки и передал дедушке вторую амбулаторную карту.
— И больше никаких зацепок? — спросил Антон.
— Нет, тупик! Затейником, однако, был ваш двоюродный дед, Вероника, — с досадой сказал Сергей.
Кнуров не стал рассказывать о том, что раскопал в архиве, пока рано. Он попробует зайти с другой стороны, но это даже не намек хоть на какую-то ниточку, а просто чтобы отработать все варианты, и немного интуиции.
— Раз это все, тогда поехали трудиться, — сказал Антон.
Антон с Натой, Сергей и Василий Корнеевич, продолжая обсуждать, что эта запись могла бы значить, поднялись из-за стола и спустились по ступенькам террасы. За столом, задумавшись, осталась сидеть одна Ника. Она взяла одну карту и перелистывала ее.
— По-моему, я знаю, о чем здесь говорится, — негромко сказала она.
Все четверо, замолчав, одновременно повернулись к ней. Василий Корнеевич быстро вернулся, подсел к Нике на скамейку и, поцеловав в лоб, весело спросил:
— Ну, ну, давай говори, что придумала!
— Знаешь, я, после того как бабуля мне рассказала, несколько дней ходила под впечатлением и все приставала к ней, задавала всякие вопросы.
Ната, быстро вбежав по ступенькам, села напротив них, за ней подтянулись мужчины и устроились рядом на скамье.
— Так вот, — продолжала Ника, — я у нее тогда спросила, а куда делась жена Олега, и она мне так интересно ответила, что, мол, девушка-то была абсолютно советская, вроде и умная, она же с Олегом в одном учреждении служила, а там дураков не держали, но совершенно боготворившая Сталина.
— Да, она стучала на Олега, вела его, как тогда это называли, но это ее не спасло, — сказал Василий Корнеевич.
— Вот и бабуля сказала, что она и поумнела, но поздно, что всю ее семью расстреляли, а ее спас Олег, спас и помог спрятаться. И еще бабуля так странно пояснила, что, может, и не по силам ей такая жизнь, а может, она там грехи-то и отмолит. Я спросила, в тюрьме, что ли? А бабуля усмехнулась и ответила: для кого и монастырь тюрьма.
— Умница! — похвалил обрадовавшийся дедушка и чмокнул внучку в висок. — Ты всегда соображала побольше других, Кирюша рассказывала и гордилась тобой! А я, может, и не вспомнил бы! Рассказывал Игорь, что сам писал рапорт об исчезновении жены и опознал труп какой-то женщины, он договорился с кем-то в морге, что, как только поступит неизвестный женский труп с разбитым лицом, они его оповестят. Большие деньги заплатил, может, и не только деньги. А ее он увез в монастырь. Она была жива, когда Игорь умер, они поддерживали связь каким-то образом. А как сейчас, жива ли, нет, не знаю.
— Жаль, что не довелось знать Олега — Игоря вашего! У него есть чему поучиться! — восхитился Сергей.
— И где этот монастырь? — спросил Антон.
— А вот этого он никогда не говорил.
— Вот черт! — расстроилась Наталья. — Их же полно, да и ее мирское имя давно уже забылось! Как же ее искать?
— Я думаю, что не так уж и сложно, — успокоила ее Вероника. — Во-первых, сколько действующих монастырей было в то время? Единицы. А во-вторых, в них и монашек-то наверняка находилось тоже единицы. И уж тем более в те-то времена совсем не поступали новые сестры. В каком году это было? — спросила она у дедушки.
— В сороковом.
