Коктейль под названием «муж» - Ларина Арина (бесплатные серии книг txt) 📗
– Аля, ты сошла с ума. Так нельзя! Это ужас какой-то! Зачем ты звонила Гусевой? Когда она советовала что-нибудь нормальное? Ты вообще соображаешь, что будет, если он откажет? Ты же здесь работаешь! Он же твой шеф!
– Не откажет! Вот увидишь! Матвей Иванович, – завопила Шульгина, распахнув дверь в кабинет Машиного начальника. Сокольский оказался на удивление близко к выходу. Он в напряженной позе стоял у шкафа и придирчиво смотрел на полки, заложив руки за спину. – Матвей Иванович, – Шульгина взяла Сокольского за рукав пиджака и со страстным шепотом приникла к обескураженному юристу. – Скажите, если вдруг вам девушка скажет, что хочет провести с вами ночь, вы откажетесь или согласитесь?
– Конечно, соглашусь, – сипло подтвердил Сокольский, тут же, впрочем, исправившись: – Но у меня нельзя. У меня там жена. Надо где-нибудь… в другом месте.
– Вот, – Шульгина отвалилась от Матвея Ивановича так же стремительно, как и прилипла. Тембр голоса тоже резко сменился на нравоучительный: – Видишь, Маня, как все просто.
С этими словами она, победоносно задрав голову, удалилась из приемной, оставив Машу и Сокольского в гнетущем неловком молчании.
Как правило, когда нужно, чтобы рабочий день пролетел побыстрее, он обязательно будет волочься как удав, обкормленный снотворным, но в те редкие моменты, когда хочется отсрочить момент окончания трудовой вахты, будьте уверены – день пролетит как одно мгновение.
Маша не была уверена в том, что надо советоваться с дедом. Но больше было просто не с кем. С одной стороны, это было вообще не ее дело: родители взрослые люди и разберутся сами, а с другой… Как же не ее, когда это ее родители! Ее семья! А вдруг как раз без ее вмешательства не разберутся? Или наоборот – она своим участием в истории что-нибудь безвозвратно испортит? Да и надо ли что-то исправлять?
Мама, вдохновленная темой мести, совершенно не переживала. Или просто Маша этого не замечала. Или старалась не замечать. Разумеется, присутствие Дианы Аркадьевны в квартире создавало колоссальные неудобства. Это понимали все, кроме самой виновницы переполоха.
– Не могу же я выгнать маму, – уныло шептала Маша не далее как сегодня утром супругу, свирепо переминавшемуся с ноги на ногу у туалета. – А вдруг она с собой что-нибудь сделает? Я же тебе рассказывала, как еле-еле успела ее с подоконника снять.
– Зая, если бы она на самом деле хотела прыгнуть, то не стала бы тебя дожидаться. Твоей маме не хватает зрителей. Дома их теперь нет, а тут – полный зал. Аншлаг! Все билеты проданы! – Тут он не выдержал и со всей силы треснул кулаком по косяку. – Теща, любезнейшая, вы там уж не счеты ли с жизнью сводите? Если да, то не соблаговолите ли перенести это мероприятие на час попозже? Мне на работу надо!
Диана Аркадьевна распахнула двери и высокомерно взглянула на зятя:
– Алексей, не хами! Хочу напомнить, что эта квартира куплена не на твои деньги, а на наши.
– О! – обрадовался тот. – Какие меркантильные темы мы затрагиваем. А ты, Машуля, боялась, что маманя утопнет в своих страданиях. Теща возвращается в себя. Если бы она еще и к себе вернулась, то было бы совсем сказочно.
– Лёша! – испуганно дернула его жена.
– Правда глаза колет, потому и бесится, – ехидно прищурилась маменька.
– Правда, любимая теща, в том, что квартира куплена на деньги моего работодателя, к которому я в данный момент опаздываю. Так что не примазывайтесь.
Именно тогда Маша подумала, что если так будет продолжаться, то все кончится плохо. И именно тогда она решила задействовать тяжелую артиллерию в лице деда.
Дверь дедовой квартиры распахнулась, предъявив вздрогнувшей от неожиданности внучке юное пухлощекое создание, похожее на слегка перекормленную Золушку.
– Здрасьте! А я – Лида! Проходите, тапочки переобувайте! А вы Маша? – словно пулемет выдавала Золушка с характерным южным говорком.
– Маняша, – в коридор вышел сам Михаил Яковлевич, тревожно улыбаясь. – Давай проходи. Лидок, накрой нам.
Лидок метнулась в глубину хоро?м, провожаемая озадаченным взглядом гостьи.
– Дед, это кто?
– Лида, – виновато пожевал губами старик и хитро зыркнул на внучку. – Хорошенькая?
– Дед, а ты уверен, что ей есть восемнадцать?
– Уверен. Что ж я, совсем маразматик? Нижний предел знаю. Ты от темы-то не уходи. Чего пожаловала? Я и так весь день мучаюсь, давление подскочило. С Лёшкой нелады?
– Родители расходятся. Ты в курсе?
– Не понял.
– У папы кто-то завелся.
– Золотая моя, заводятся блохи и прочая пакость, а женщин находят.
– Находят, дедуля, чужие кошельки и грибы, а еще неприятности на свою голову.
– С дедом не спорь. А вообще – молодец. Языкастая. Кого хоть нашел-то?
– Никто не знает.
– Оно и правильно. Никого не касается, – кивнул Михаил Яковлевич.
– Да как же не касается, когда это мои родители! – взвилась Маша. – Маме-то каково?! Хоть ты ее и не любишь, но она ведь не виновата, что так вышло!
– Не люблю. А в том, что так вышло, – виновата. Путных баб не бросают.
– Любых бросают. И это безответственно. Я к тебе не за этим пришла. Мне совет нужен: как себя вести?
– Отца осуждаешь?
– Да, – после некоторого раздумья сказала Маша. – Понимаю, но осуждаю.
– Это правильно. Осуждать можешь, но про себя. Только осуждать, но не обсуждать. Это твоя позиция, имеешь право.
– Я сама знаю, что кругом права. А делать-то мне что? Мама у нас живет, я ее одну оставлять боюсь. Хорошо хоть нянька дома, заодно и за мамой присмотрит.
– А чего это Динка у вас делает? Это ее проблемы. Зачем вас в эти дела мешать? Лёшка у отца работает. Зачем огород городить? Или Макс ее выгнал? Вот это не дело. Этот вопрос я решу. Надо матери твоей отдельную квартирку сделать. Где-нибудь на окраине, в «хрущёбах», чтобы не барствовала, но и вас чтобы не стесняла. Мебелишку ей купим в комиссионке попроще…
Дед со смаком углубился в детали бытоустройства нелюбимой невестки и дорассуждался до того, что есть замечательный дом в Хохотухине, куда и надо сослать Диану Аркадьевну в целях экономии.
– А няньку уволить. Зачем вам нянька, когда бабка высвободилась. Кудри чесать и ногти красить ей теперь будет не на что. Я ей даже зарплату могу положить, пусть она нянькой при собственном внуке работает.
– Дед, да она не сможет, – испугалась Маша.
– Жрать захочет – сможет, – вынес свой вердикт Михаил Яковлевич. – И нечего ей там у вас околачиваться. Знаю я эту змею, везде ядом накапает. Если жить негде, пусть к нам домработницей идет. Да, Лидуня? Возьмем тетку на работу? А ты учиться пойдешь!
– Ага, – тут же согласилась Лида. – Пойду. Я на артистку хочу пойти. Я в поселке первые места на всех конкурсах самодеятельности занимала. Хотите, спою?
И, не дожидаясь согласия прихихикивающего Михаила Яковлевича и застывшей в недоумении Маши, завела мощным зычным голосом «Мадам Брошкину». Выходило так душевно и залихватски, что Пугачева точно прослезилась бы.
Результатом похода к деду стало окончательное осознание непоправимости произошедшего. Михаил Яковлевич категорически запретил Маше принимать чью-либо сторону.
– А мать свою проси на выход, пока не прижилась. Ей надо привыкать функционировать в новых условиях. А то она там ваши продукты трескает, живет на всем готовом, за квартиру не платит и думает, что основная ее задача теперь – изображать страдалицу. Нет, ее задача – искать работу и выход из тупика. А для начала этой курице надо понять, что она в тупике. Ты ей своим мельтешением под ногами и ложной жалостью только мешаешь и вредишь. Отойди, не лезь. Дай Лёшке ее выпереть, сама не ссорься.
– Да как так можно?!
– Можно. И именно так! Зуб надо драть резко и сильно, а не растягивать удовольствие. Пациенту от этого только хуже. Динка теперь пациент. И имей в виду: я всегда готов платить ей как няньке, если она сядет с Никитой, или как домработнице, если она пойдет к нам. Никогда нельзя загонять человека в угол, надо и лазейку оставлять.
