Запутанные связи - Гибсон Рэйчел (книги полностью TXT) 📗
Мэдди повернулась и посмотрела на Пита.
— Правда? Прекрасные новости!
— Да, и поэтому Пит ночует у меня.
— Папа отвезет меня к Трэвису в мгновение ока. Он говорит, дяде Нику нужно чего-нибудь выпить.
Пит зарядил свою пластиковую винтовку защитного цвета оранжевой резиновой пулей.
— Деток зовут Изабель и Лилли.
— А ты не знаешь…
Луи позвал детей, оборвав Мэдди.
— Увидимся! — хором сказали мальчики, повернулись на пятках и исчезли в зарослях.
— Пока.
Мэдди поставила на место крышку мусорного бака и пошла домой. Она помыла руки и продезинфицировала пол в том месте, где нашла мертвую мышь. Было уже больше семи часов, и девушка положила куриную грудку на гриль фирмы «Джордж Форман». Она сделала салат и во время ужина выпила два бокала вина. День получился долгим. Мэдди поела, поставила посуду в посудомоечную машину, а затем переоделась в удобные домашние штаны от «Викториа Сикретс» со словом «pink», отпечатанным на попе. Она застегнула замок голубой спортивной кофты с капюшоном и собрала волосы в хвост.
Желтый блокнот лежал на столе, Мэдди взяла его, включила несколько ламп и уютно устроилась на диване. Потянувшись за пультом, она подумала о Мэг и об их разговоре посреди супермаркета «Вэлью Райт». Если Мэг соврала о том, знала она или нет, что именно довело до крайности ее мать, значит, и в остальном она тоже говорила неправду. Факты, проверить которые у Мэдди вряд ли получится.
На экране мелькнули кадры «Нераскрытых дел» на канале A&E, и девушка бросила пульт на диван рядом с собой. Она положила ноги на кофейный столик и наскоро записала свои впечатления о Мэг. Затем набросала список вопросов, которые собиралась задать, и добралась уже до «Что вы помните о той ночи, когда умерли ваши родители?», когда раздался звонок в дверь.
Была половина десятого, и в глазок Мэдди увидела единственного человека, который когда-либо бывал у нее дома или стоял на пороге.
Чуть больше недели прошло с того момента, как Мэдди поцеловала Мика в его офисе в баре "Мортс". Восемь дней после того, как он развязал ее платье и заставил тело девушки жаждать большего.
Сегодня Мик счастливым не выглядел, но ее тело это не заботило. Острое желание вспыхнуло внизу живота, когда Мэдди открыла дверь.
— Я только что говорил с Мэг, — сказал он, держа руки на бедрах, излучая мужскую агрессивность и кипящий тестостерон.
— Привет, Мик.
— Я думал, ты поняла то, что тебе нужно держаться подальше от моей сестры.
— А я думала, ты понял — я не подчиняюсь твоим приказам, — Мэдди скрестила руки на груди и просто смотрела на него. Первые бледные тени ночи окрасили Мика тусклым серым светом, из-за чего его глаза казались поразительно синими. Очень плохо, что он был настолько властным.
Они пристально смотрели друг на друга в течение нескольких долгих минут, прежде чем Мик опустил руки и сказал:
— Мы так и будем всю ночь стоять и пялиться друг на друга? Или ты все же пригласишь меня внутрь?
— Может быть, — в конечном счете она его впустит, но светиться от радости по поводу его прихода не собирается. — Снова будешь грубить?
— Я никогда не грублю.
Девушка подняла бровь.
— Я правда буду мил.
«В этом-то и проблема», — подумала Мэдди.
— Ты обещаешь держать свой рот подальше от моего?
— Зависит от обстоятельств. Ты обещаешь держать руки подальше от моего члена?
— Болван. — Она повернулась и прошла в гостиную, оставив его самостоятельно входить в дом.
Желтый блокнот лежал на кофейном столике раскрытым, и Мэдди перевернула его, когда мужчина проследовал за ней в комнату.
— Я знаю, Мэг попросила тебя ей позвонить.
Мэдди потянулась за пультом и выключила «Нераскрытые дела».
— Да, так и есть.
— Ты не можешь этого сделать.
Она выпрямилась. Так типично для него — думать, что можно ей говорить, как поступать. Он стоял у нее дома — высокий, величественный, словно король в ее замке.
— Я думала, ты мог бы уже сообразить, я не подчиняюсь твоим приказам.
— Это не игра, Мэдди. — На нем была черная футболка бара «Мортс», заправленная в джинсы «Левайс», сидящие низко на бедрах.
— Ты не знаешь Мэг. Не знаешь, как она живет.
— Тогда почему бы тебе не рассказать?
— Конечно, — он усмехнулся. — Чтобы ты могла написать об этом в своей книге?
— Я сказала тебе, что я не пишу о тебе или о твоей сестре. — Она села на ручку дивана и поставила ногу на кофейный столик. — Честно, Мик, ты просто не настолько интересен.
Боже, какое вранье, Мэдди даже удивилась, как это у нее не вырос нос.
Он посмотрел вниз на нее.
— Ах-ха.
Мэдди прижала руку к груди.
— Я держалась подальше от Мэг, как ты и хотел, но она сама ко мне подошла. Не я к ней.
— Знаю.
— Мэг взрослая женщина. Старше тебя, и, безусловно, сама способна решить — разговаривать со мной или нет.
Мик отошел к застекленным створчатым дверям, посмотрел на террасу и видневшееся вдали озеро. Лампа, стоявшая у дивана, освещала его плечо и часть лица.
— Моя сестра может быть старше, но она не всегда предсказуема.
Он помолчал несколько мгновений, потом повернул голову и посмотрел на Мэдди через плечо. Его голос изменился, требовательные нотки исчезли, когда Мик спросил:
— Как ты узнала, что отпечатки следов моей матери были по всему бару той ночью? Это отмечено в рапорте полиции?
Девушка медленно встала.
— Да.
Она с трудом расслышала следующий вопрос:
— Что еще?
— В нем есть фотографии этих отпечатков.
— О, Господи. — Он покачал головой. — Я имею в виду, что еще сказано в рапорте?
— Как всегда. Всё — от времени прибытия до положения трупов.
— Долго ли отец оставался жив?
— Около десяти минут.
Мик перенес вес тела на одну ногу и скрестил руки на своей широкой груди. Еще несколько секунд он молчал, прежде чем сказать:
— Она могла бы позвонить в скорую и тем самым спасти ему жизнь.
— Да, могла.
Мик посмотрел на нее через небольшое расстояние, разделявшее их. На этот раз в его голубых глазах отражалось множество эмоций.
— Десять минут — это довольно долгий срок для жены, которая наблюдает за тем, как страдает ее муж. Как умирает, истекая кровью.
Мэдди прошла несколько шагов по направлению к нему.
— Да.
— Кто позвонил в полицию?
— Твоя мать. Прямо перед тем, как застрелиться.
— То есть она убедилась, что отец и та официантка мертвы, прежде чем позвонить.
Мэдди остановилась.
— У той официантки было имя.
— Я знаю. — Губы мужчины скривились в печальной улыбке. — Пока мы росли, моя бабушка всегда называла ее «та официантка». Это просто привычка.
— Ты ничего об этом не знал?
Мик отрицательно покачал головой.
— Моя бабушка не говорила о вещах, которые неприятны. Поверь мне, то, что мать убила отца и Элис Джонс, стояло во главе списка вещей, о которых мы не говорили. — Он перевел взгляд, посмотрев на улицу. — У тебя есть фотографии?
— Да.
— Здесь?
Подумав над ответом, Мэдди решила сказать правду.
— Да.
— Что еще?
— Помимо рапортов полиции и фотографий с места преступления у меня есть интервью, газетные статьи, диаграммы и отчет следователя.
Мик открыл стеклянные двери и вышел на улицу. Исполинские сосны отбрасывали черные тени на террасу, рассеивая приглушенные серые оттенки сумерек. Легкий бриз наполнял ночь запахом хвои и приподнимал пряди волос Мика, падающие ему на лоб.
— Когда мне было около десяти лет, я отправился в библиотеку, думая, что просмотрю старые газетные статьи, но библиотекарем оказалась подруга моей бабушки. Поэтому я ушел.
— Ты видел какие-нибудь отчеты о событиях той ночи?
— Нет.
— Хотел бы на них взглянуть?
Он отрицательно покачал головой.
— Нет. У меня мало воспоминаний о родителях, и если я прочитаю о случившемся той ночью, это разрушит те немногие, которые у меня еще остались.
