Черный Змей (СИ) - Новикова Алла (читать книги полностью .TXT) 📗

Татьяна сидела перед зеркалом, невидяще уставившись в него, когда в комнату вошла ее мать. Она села на диван и некоторое время наблюдала за ничего не замечающей девушкой.

— Тань, — наконец, сказала она. — Что происходит?

— А? — очнулась от своих невеселых мыслей та. — Ой, мам, я не слышала, как ты вошла.

— У тебя что-то случилось? — участливо спросила женщина. — Ты в последнее время вообще мало что замечаешь.

— Все нормально. У меня все хорошо.

— Раньше ты меня никогда не обманывала, — укоризненно произнесла ее мать. — Всегда делилась со мной своими проблемами. Я же вижу, что у тебя далеко не все в порядке.

— О чем ты?

— Ты все время ходишь какая-то грустная, ничего мне не рассказываешь. Женька больше не звонит и не приходит. Ты даже не хочешь познакомить меня со своим молодым человеком, с которым сейчас встречаешься.

— Я грущу, потому что мы с Женькой поссорились. А мой молодой человек… он… немного странный…

— Это из-за того, что он инвалид? Я много раз видела вас в окошко, надеялась, что ты сама мне о нем расскажешь, но так и не дождалась. Если я не ошибаюсь, это тот самый Кирилл, о котором ты мне тогда говорила? Ну, к которому ты ходила в больницу?

— Да, это он. Но он странный не потому, что он инвалид. Он просто… странный.

— И в чем выражается его странность?

— Ну… он неразговорчивый, необщительный, замкнутый. Можно даже сказать, угрюмый.

— И поэтому ты не хочешь нас с ним знакомить? Ты его стесняешься?

— Нет. Думаю, он сам будет вас стесняться.

— Конечно. Все молодые люди стесняются родителей своих девушек. В этом нет ничего особенного. Так что давай, приводи его к нам, а мы уже решим, странный он или нет.

— Зачем?

— Ну, должны же мы знать, с кем встречается наша дочь. Кстати, давно вы вместе?

— Почти с самого начала лета. Но боюсь, вы будете разочарованы знакомством с ним.

— Из-за его угрюмости? Это не страшно. Тебя же это не пугает?

— Меня — нет. Просто я знаю, какой он на самом деле.

— И какой же?

— Он…, - девушка замялась, пытаясь подобрать подходящие слова. — Он другой. Я не могу этого объяснить.

— Что ж, ты меня вконец заинтриговала. Мне уже не терпится с ним познакомиться.

— Я скажу ему об этом.

— Непременно скажи. А что у тебя случилось с Женькой? Насколько я помню, вы с ним никогда не ссорились.

— Ну, мы не совсем чтобы поссорились, просто…

— Что?

Татьяна посмотрела в ласковые, все понимающие глаза матери и решила сказать правду. Точнее, самую ее суть.

— Понимаешь, оказалось, что Женька… любит меня.

— Не могу сказать, что ты открыла мне страшную тайну, — спокойно сказала женщина.

— Ты знала об этом?

— Ну, не знала, но догадывалась. Стоило только взглянуть на его счастливую физиономию, когда вы рядом, и все становилось ясно.

— Похоже, об этом знали абсолютно все, — пробормотала девушка. — Одна я была слепа, как крот.

— Такое сплошь и рядом встречается, — согласно кивнула женщина. — В любви ведь как бывает: кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить. И кто ж тебя просветил насчет Женьки?

— Он сам и просветил.

— Сам? Он что, признался тебе в любви?

— Ну, что-то типа того, — уклончиво ответила Татьяна. В самом деле, не рассказывать же матери обо всех подробностях этого признания?

— Значит, решился все-таки. И что, это повергло тебя в такое отчаяние?

— Ну да. Я же не знаю теперь, как себя с ним вести.

— Как-как… Да как обычно.

— Мам, ты не понимаешь! Мы же с ним всегда были лучшими друзьями, я могла рассказать ему все, даже то, чего не могла рассказать Ольге. А теперь…

— А теперь ты чувствуешь себя рядом с ним некомфортно?

— Ага, — с несчастным видом подтвердила девушка.

— Он просил тебя дать ему шанс?

— Нет. Он хочет, чтобы все было как прежде, чтобы мы оставались друзьями.

— Но ты больше не можешь считать его другом?

— Конечно, не могу. Я же знаю, что он чувствует.

— А ты? Что ты сама чувствуешь?

— Грусть. Сожаление. Наверное, даже обиду. Ведь если бы он сказал об этом раньше, у нас, быть может, все сложилось бы по-другому.

— А сейчас этого не может произойти?

— Нет, — твердо сказала Татьяна. — Не может. Я люблю Кирилла. И поэтому не могу больше встречаться с Женькой.

— Не слишком ли ты категорична, дочь моя? Ты же сама сказала, что Женька ничего не требует от тебя.

— Не требует. Но он хочет этого, хочет, чтобы мы были вместе. Встречаться с ним — значит давать ему ложные надежды. Я так не могу.

— Он все эти годы питал в отношении тебя ложные надежды. И ничего.

— Но я-то тогда об этом не знала. А сейчас знаю. Я не хочу заставлять его страдать еще больше. Он ведь явно из-за меня настрадался, — тихо призналась девушка. — Сколько всего я ему рассказывала, ты даже представить себе не можешь. Когда я ссорилась со своим парнем, к кому я бежала за утешением? К Женьке. Когда мне было плохо, в чью жилетку я плакала? В Женькину. Чье плечо всегда поддерживало меня в тяжелую минуту? Женькино. И я ни разу не задумывалась над тем, что ему, быть может, неприятно выслушивать все то, что я ему говорила. А он, в свою очередь, ни разу этого не показал. И теперь я чувствую себя эгоисткой.

— Ну, это ты зря. Разве Женька сам никогда тебе ничего не рассказывал, разве ты его никогда не выслушивала, не утешала, не поддерживала?

— Поверь мне, это случалось гораздо реже. Женька, он ведь такой. Неунывающий.

— Ты думаешь, ему станет легче, если ты перестанешь обращаться к нему за помощью? Если ты совсем перестанешь к нему обращаться?

— Мам, я не знаю. Но другого выхода я не вижу.

— Что ж, это твоя жизнь, и решение принимать тебе. Но я на твоем месте не стала бы принимать такие отчаянные меры. Подумай об этом.

Женщина встала.

— А что до твоего Кирилла, не забудь, мы ждем случая с ним познакомиться. Например, завтра. Приводи его к нам на обед. Кстати, и папа будет дома.

— Я поговорю с Кириллом.

— Обязательно поговори. И не грусти. Все будет хорошо.

В этот же день Татьяна рассказала Змею о приглашении матери.

— Придти завтра к вам на обед? Зачем? — тут же последовал вопрос.

— Родители хотят с тобой познакомиться. Я понимаю, тебе, наверное, неловко…

— Да нет, почему же. Я приду.

Девушка удивленно воззрилась на невозмутимого Змея.

— Вот так просто?

— Ну да. А что? Может, ты сама не хочешь, чтобы я пришел?

— Хочу, конечно, о чем речь. Но предупреждаю сразу — тебя завалят вопросами. Они захотят узнать о тебе все, всю твою подноготную. От моих родных так просто не отвертишься. Особенно от близнецов. Те вообще невыносимы.

— Я помню.

— Боюсь, мне придется за них краснеть. Причем не раз.

— Думаю, я это как-нибудь выдержу.

— Ты-то выдержишь, а вот я…

Кирилл взял ее лицо в свои ладони, внимательно вгляделся в ее глаза и тихо спросил:

— Таня, почему ты так нервничаешь?

Девушка помолчала, а потом призналась:

— Понимаешь, мои родители… Они же не знают тебя так, как я.

— Ты боишься, что они разочаруются во мне?

Татьяна кивнула.

— Тебе так важно их мнение? — холодно осведомился Змей.

— Конечно, оно важно для меня, но…

— И что, если я им не понравлюсь, они запретят тебе видеться со мной?

— Да нет же!

— А в чем тогда дело?

— Я боюсь, что тебе это будет неприятно.

— Таня, ты слишком много думаешь о других. Тебе страшно, что я не понравлюсь твоим родителям, и ты боишься, что это, в свою очередь, не понравится мне.

— Ну да. А как же мне не думать об этом? Ведь вы же все мне очень дороги…

Вздохнув, Кирилл привлек девушку к себе и поцеловал. Потом сказал:

— Не думай об этом. Пусть все идет своим чередом. Я только могу пообещать, что постараюсь показать себя твоим родителям с лучшей стороны.

— Только давай без…, - тут же встревоженно вскинулась Татьяна.