Жить дальше - Стил Даниэла (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗

— Не забывайте, что я вам уже говорил: в период кризисов люди склонны совершать поступки, в которых потом раскаиваются.

— Мне кажется, он уже давно этим занимается. Просто на этот раз удалось его поймать без штанов. — Она жалко улыбнулась, и Тригви невольно улыбнулся в ответ — так забавно было сочетание ее детской улыбки и грубых слов.

— Не повезло ему.

Пейдж поразилась, как легко было ей разговаривать с ним. Казалось, она может рассказать ему обо всем — даже о том, чего не сказала бы сестре или старой подруге Джейн. Она, конечно, самый близкий ей человек, но все равно… После того, что ей пришлось пережить в ранней юности, она не была по-настоящему близка ни с кем, кроме Брэда, вот почему смириться с его предательством было особенно тяжело. А сейчас она чувствовала, что Тригви она может сказать то, чего никогда не сказала бы даже Брэду.

Пейдж и Тригви поднялись в отделение интенсивной терапии. После прощания с Филиппом видеть своих дочерей живыми было радостно для них обоих. Тревога не отпускала их, да и состояние девочек было далеко от стабильного. Но основные страхи, кажется, были позади.

На этот раз Пейдж уехала из госпиталя раньше Тригви — ей нужно было забрать Энди от Джейн. После школы его должны были отвезти на бейсбол, так что к пяти часам кто-нибудь из родителей завезет его домой.

Она не могла дождаться момента, когда увидит сына, она скучала по нему, нуждалась в нем.

Весь день прошел под впечатлением от похорон. Когда Пейдж нажимала на звонок у двери Джейн, в ее ушах звучала траурная мелодия.

— Привет, как ты? — Джейн обняла подругу и нахмурилась, увидев, в каком состоянии Пейдж. — Что-то случилось? — Пейдж была бледна, у нее был несчастный вид.

— Нет, со мной все в порядке, Алли тоже, кажется, получше, — ответила Пейдж. — Я была на похоронах Филиппа Чэпмена.

— Представляю, какое тяжелое зрелище, — проговорила Джейн, когда Пейдж рухнула на диван.

— Господи, это что-то ужасное. Было столько ребят, все они рыдали. На близких было невозможно смотреть.

Как они справятся со своим горем, просто не представляю.

— Брэд был с тобой?

Пейдж отрицательно покачала головой:

— Меня отвез Тригви Торенсен. Знаешь, в церковь пришла и жена сенатора — она выглядела убитой горем и вообще держалась соответствующе. Я думаю, ей потребовалось немало мужества, чтобы прийти. Тригви считает, что это все напоказ, для прессы, чтобы уверить всех в своей невиновности.

— А она виновата? — спросила Джейн.

— Я начинаю думать, что мы этого никогда не узнаем.

Может быть, это ничья вина, просто им не повезло.

— Да… Там была пресса?

— Телевидение, несколько фотографов из газет. Наверняка весь этот шум из-за миссис Хатчинсон. Конечно, на такой церемонии появление репортеров выглядит неуместным. Отец Филиппа был просто вне себя. Его еле успокоили.

— Вчера я читала в газете… в статье как-то хитро обвинялся во всем Чэпмен. Они просто врут или это действительно так? Он в самом деле много выпил?

— В том-то и дело, что слишком мало, чтобы его можно было обвинить. Я слышала, что мистер Чэпмен собирается предъявить газете иск, чтобы оправдать Филиппа. Но я действительно думаю, что вряд ли мы когда-либо узнаем правду. Может быть, не виноваты ни он, ни миссис Хатчинсон, но ведь он подросток и все-таки выпил полбокала вина… и две чашки кофе. — Пейдж и Тригви долго обсуждали это, но так и не пришли ни к какому выводу — скорее всего несчастный случай, в котором никто не виноват. Так что можно понять Чэпмена в стремлении обелить сына — это был отличный парень, он не заслужил, чтобы его репутацию марали после смерти.

В комнату вбежал возбужденный Энди и кинулся к ней. Он был такой смешной и трогательный в бейсбольной форме, что она чуть не зарыдала, увидев его: мальчик был полон жизни. Его вид был единственным напоминанием о недавних днях, когда она возила его на соревнования и все казалось таким естественным: Алисон не лежала в коме, а Брэд еще не признался в том, что изменяет ей.

— Ну как вы сегодня, мистер Эндрю Кларк? — спросила она. Он обнял ее.

— Отлично! Мы выиграли! — Мальчик был явно доволен собой. Пейдж улыбалась, глядя на сына.

— Ты молодец!

Мальчик был счастлив, что наконец видит мать, но потом в его взгляде появилась тревога.

— Ты собираешься назад в госпиталь? Я снова останусь тут?

— Нет, мы идем домой. — Она решила провести с ним ночь дома, чтобы не травмировать его. Пейдж понимала, в каком состоянии находится сын. Пока состояние Алисон стабильно, можно позволить себе это. Она решила приготовить ему сегодня настоящий ужин, а не просто размороженную пиццу, посидеть с ним и поговорить, чтобы он не чувствовал себя заброшенным.

— А папа приготовит мясо? — Но она не знала, приедет ли Брэд сегодня домой, и не хотела чего-либо обещать. Поэтому отрицательно помотала головой. — Ладно. Пусть будет обычный ужин. — Его радовала и эта перспектива, так что они отправились домой.

Пейдж запекла картошку, приготовила гамбургеры, салат с авокадо и помидорами. Только они уселись за ужин, как, к ее удивлению, появился Брэд.

— Папа! — восторженно закричал Энди, и Пейдж поняла, как он соскучился по ним обоим. Энди явно был травмирован сложившейся ситуацией.

— Просто сюрприз! — иронически сказала Пейдж. Брэд мрачно глянул на нее.

— Давай не будем начинать, Пейдж, — с тревогой сказал Брэд. У него был нелегкий день, и ему непросто было вернуться домой после разговора с Пейдж, но он сделал это ради сына. — На меня хватит? — спросил он, взглянув на накрытый на двоих стол.

— Нет проблем, — ответила Пейдж и поставила еще один прибор.

Энди принялся рассказывать отцу про то, как он помог команде выиграть в четвертом периоде, про школьных друзей. Он был похож на губку, впитывающую все, что доставалось ему от внимания родителей, поглощенных судьбой несчастной сестры. Наблюдая за сыном, Пейдж поняла, что мальчик переживает не меньше ее, ведь он не видел сестру и не представлял реально ее состояния. Он был во власти неизвестности и собственных страхов.

— А могу я в этот уик-энд поехать в госпиталь и увидеть Алисон? — спросил он, доедая картошку. Пейдж была рада, что Энди сыт, он явно повеселел и оттаял. Но все-таки к сестре его нельзя было пока пускать, состояние Алисон все еще тревожное. Пейдж не хотела, чтобы это тяжелое зрелище сопровождало Энди всю жизнь. К тому же как знать, как будут развиваться события.

— Не думаю, что это уже можно, мой дорогой. Пусть она еще немного поправится. — Пейдж знала, что посещать отделение интенсивной терапии могут дети старше одиннадцати лет. Но главный врач сказал ей, что для Энди будет сделано исключение, если она захочет.

— А если она долго не поправится? Я хочу ее видеть! — Он начал хныкать, и Пейдж взглянула на Брэда. Но тот был целиком поглощен своими мыслями. Нахмурившись, Брэд углубился в газету. Стефани ему устроила сцену, когда он сказал ей, что не останется ужинать. Он уже начинал к этому привыкать — кто-то всегда на него сердился.

— Посмотрим, — уклончиво пообещала Пейдж и убрала со стола. Она подала на десерт мороженое с шоколадным сиропом, а себе приготовила кофе. Никто из них даже не заметил, что она ничего почти не ела. Через несколько минут, не в силах сдержать раздражение, она спросила Брэда:

— Брэд… почему бы тебе не почитать газету после ужина? — Она терпеть не могла, когда он читал за столом, и он отлично это знал.

— А что? Ты хотела мне что-нибудь сказать? — недовольно спросил он, и она тут же напряглась. Энди с тревогой следил за ними. Он никогда не видел родителей такими, а за последние дни они только так себя и вели, и он никак не мог понять, почему.

После ужина Брэд пошел в свою комнату, а Энди поплелся к себе, сопровождаемый Лиззи.

Пейдж убрала со стола, вымыла кухню, приготовила все к завтраку, а потом прослушала сообщения на автоответчике. Их оказалось около дюжины, в основном интересовались здоровьем Алисон; несколько подростков, видевших Пейдж на похоронах, спрашивали, когда можно будет проведать Алисон. К ней пока еще никого не допускали, а присланные цветы отсылали в детское отделение, так как в интенсивную терапию вносить цветы запрещалось. Пейдж была рада, что до сих пор ей не пришлось сталкиваться с друзьями Алисон — это была бы для нее слишком тяжелая психологическая нагрузка. Еще звонил какой-то журналист, пожелавший задать ей несколько вопросов. Его имя Пейдж даже не стала записывать.