Белое Рождество. Книга 2 - Пембертон Маргарет (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
– Я не верю, – сказала она надтреснутым голосом, показавшимся ей чужим.
– Эти сведения получены из первых рук, миссис Эллис, – мягко произнес капеллан. – Ошибки быть не может.
Эббра посмотрела ему в лицо и поняла, что он говорит правду. Льюис умер. Льюис погиб, и ей придется провести без него всю оставшуюся жизнь.
Она с трудом поднялась:
– Я хотела бы остаться одна.
– Полагаю, это не самая лучшая мысль, – сказал капеллан, усталый мужчина средних лет. Эббра гадала, скольким женам он принес такие же вести. Как ему хватает сил просыпаться по утрам, зная, чем предстоит заниматься весь день?
Она невозмутимо повторила:
– Я хотела бы остаться одна.
В конце концов гости нехотя ушли. Пока их лимузин удалялся, поднимая шлейф пыли и мелкого песка, тонким слоем покрывавшего подъездную дорожку, Эббра стояла в центре кабинета. Льюис никогда не увидит ее дом. Он не узнает о ее книгах, не прикоснется к ней, не обнимет, не поцелует ее.
Глаза Эббры оставались сухими. Она не могла плакать. Ее горе было слишком глубоким для слез. Несмотря на летнюю жару, руки и ноги Эббры покрылись гусиной кожей.
– О Господи, – прошептала она, стараясь уразуметь, как ей жить дальше. – Ох, Льюис, Льюис...
У нее побывал свекор; приезжали родители, требуя, чтобы она вернулась в Сан-Франциско. Эббра отказалась, понимая, что никогда больше не сможет жить там. Отныне ее единственным пристанищем стал дом, который она выбрала, когда еще думала, что Льюис жив.
Она написала Серене и Габриэль и получила от обеих длинные сочувственные, ободряющие письма. Она позвонила Пэтти, которая сразу выехала к ней из Лос-Анджелеса. Больше говорить было некому. Их совместная жизнь оказалась слишком короткой, чтобы обзавестись общими друзьями. Эббре было не с кем разделить горе. До тех пор, пока Скотт не вернется из Италии.
Через неделю после того, как к ней приезжал черный лимузин, Эббра вышла из дома ранним утром, едва взошло солнце, и отправилась в долгую прогулку по берегу. Ей нужно было подумать о прошлом и будущем. О будущем без Льюиса. Что делать? Куда податься?
В этот ранний час на пляже еще не появились люди, прочесывавшие до завтрака песок в поисках потерянных вещей, и Эббра была одна. Морская чайка пролетела и скрылась за горизонтом, над которым поднимался розоватый шар солнца.
Она будет работать. Это ясно. Что бы ни случилось, она будет продолжать работать. А что еще? Что еще ждать от жизни – теперь, когда она, вероятно, навсегда потеряла Льюиса?
Эббру переполняла мрачная тоска. Вдова офицера, она не знала, сумеет ли приспособиться к такой перемене. Она не смотрела в сторону дома, пока до него не осталось шагов двадцать. Только повернувшись спиной к океану, собираясь пересечь пляж и подняться по ведущим к дому ступенькам, она увидела его.
Казалось, он уже давно стоит здесь, наблюдая за ней. Его волосы отросли и выглядели неряшливо. В лучах утреннего солнца они сияли цветом поспевающего ячменя. Эббра не могла разобрать выражения его лица и глаз, но в этом не было нужды. Ее сердце забилось короткими, отрывистыми толчками, которые отдавались даже в кончиках пальцев. Итак, он вернулся.
– Скотт! – крикнула Эббра и, вынув руки из карманов, бросилась бежать. – Скотт!
Она кинулась ему в объятия, и его руки сомкнулись вокруг нее. Она прижалась к нему, ища успокоения в надежной гавани его силы и любви к ней, и в тот же миг в ее душе словно расплавилась ледяная глыба и слезы мучительного страдания хлынули из глаз.
– Он погиб, а я не знала, – произнесла она, задыхаясь от рыданий. – Господи, Скотт, как же случилось, что я не поняла, не почувствовала?
Скотту нечего было ответить. Он лишь еще крепче обнимал Эббру, гладя по волосам, стараясь успокоить.
Она плакала, не в силах остановиться, и наконец неразборчиво пробормотала:
– Я так любила его! Думала, что буду любить его всю жизнь...
– Я знаю, милая, знаю, – мягко отозвался Скотт и, обняв ее' за плечи, повел в дом.
– Ты сможешь встретиться с человеком, который утверждал, что находился в одном лагере с Льюисом? – спросил Скотт, готовя завтрак.
– Нет, – ответила Эббра. Ее глаза потемнели и казались почти черными, лицо покрывала мертвенная бледность. – Я хотела, но мне прислали официальное письмо, в котором объяснили, что этот солдат австралиец, он служил в Первом батальоне Королевского австралийского полка. Его с почетом демобилизовали, а где он сейчас, не известно.
Лицо Скотта стало напряженным. Он ни на секунду не поверил объяснениям, которые дали Эббре. По-видимому, армейские власти попросту хотели уберечь Эббру от новых потрясений.
– Сегодня вечером в Ла-Иолле показывают фильм с Марлоном Брандо. Не хочешь пойти?
Кино. Уже несколько месяцев Эббра не ходила в кино. В сущности, она никуда не ходила.
На мгновение она была слишком шокирована, чтобы ответить, но потом произнесла голосом, в котором не было и следа сомнения:
– С удовольствием.
Ей нужно отвлечься. Нужно заставлять себя что-то делать, пока это вновь не войдет в привычку. А еще ей нужен близкий человек. Ей нужен Скотт.
Четыре месяца Эббра скрывала от всех, что вновь встречается со Скоттом, и не посещала матчей с его участием. Но всякий раз, бывая в Лос-Анджелесе, он приезжал к ней и возил в ресторан, в кино, на концерты, обсуждал с ней ее работу, они вместе гуляли по берегу. Эббра никому не рассказывала об этом – ни свекру, ни родителям, ни даже Пэтти.
За все эти месяцы Скотт ни разу не напомнил ей о тех словах, что произнес в лесу над озером Тахо, ни разу не притронулся к ней, если не считать целомудренных прикосновений руки, когда он помогал ей садиться в машину или подавал пальто.
В октябре, когда Скотт уже собирался возвращаться в Лос-Анджелес, а Эббра провожала его к машине, он повернулся к ней и внезапно отрывисто произнес:
– Не кажется ли тебе, что прошло уже достаточно времени? Могу ли я наконец задать тебе вопрос?
Занимался вечер, и океан за его спиной погрузился в ярко-синюю тень; на гребнях волн кипели молочно-белые барашки.
– Какой? – с улыбкой спросила Эббра, даже не догадываясь о том, что произойдет в следующую секунду.
Ответная улыбка так и не появилась на лице Скотта. В каждой черточке его лица чувствовалось напряжение.
– Ты выйдешь за меня замуж? – просто сказал он.
Время дрогнуло и остановилось. Эббра была не в силах издать звук или шевельнуться. В глубинах ее подсознания все это время скрывалась уверенность в том, что этот момент когда-нибудь наступит, но она отказывалась думать о нем.
– Я люблю тебя, Эббра, – продолжал Скотт, по-прежнему не прикасаясь к ней, даже не протянув руку. – Я всегда тебя любил. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Эббра по-прежнему не могла вымолвить ни слова и стояла, будто окаменев. Скотт был братом ее мужа и уже давно, дольше, чем она была готова признать, самым важным человеком в ее жизни. А еще он был профессиональным спортсменом, звездой, мужчиной, который мог выбрать любую из сотен женщин. Но он влюблен в нее. Скотт уже давно любит ее.
Сердце Эббры билось часто и неглубоко, грозя выпрыгнуть из груди. Да, известие о гибели Льюиса она получила лишь несколько месяцев назад, но ведь на самом деле он мертв уже целый год. Вот почему Скотт только теперь сделал ей предложение. Потому что прошел год. И потому, что он ее любит.
Внезапно в ее душе словно прорвалась огромная плотина. Любовь к Скотту не помешает ей помнить Льюиса. Этому ничто не помешает. Льюис навсегда останется в fee сердце, но ей внезапно открылась поразительная истина – она любит Скотта! Она безумно, страстно влюблена в мужчину, который предлагает ей стать его женой!
– Да! – ответила она и, раскинув руки, шагнула к нему, столь уверенная в искренности своего желания, что никакие силы во всей вселенной не смогли бы заставить ее взять свои слова обратно. – Да, я выйду за тебя, Скотт! Во всем мире нет человека, за которого я вышла бы замуж с такой радостью, как за тебя!
