Непокорная для тирана (СИ) - Лэнг Лили (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗
И я двигаюсь, рывками вколачиваюсь. Чувствуя, как напряжение сильнее охватывает и давит. Поясницу простреливает, нервы натягивая. Перемещаю руки на её грудь. Пальцами выкручиваю соски.
Девчонка с громким вскриком кончает. Сжимает мышцами, не давая шанса на продление. Срывает с моих губ хриплый стон. К своей разрядке прихожу так, что кроет до красных звёзд.
Подгребаю под себя, не даю отодвинуться. Целую в висок, слизываю капли пота. Удивительно, что малышка затихает, дышит тяжело, но не рыпается, колючки не выпускает.
— Подумала, куколка? — перекатившись на бок, притягиваю Крис.
А девчонка спит как убитая. Морщит нос, в меня вжимается и просыпаться не планирует. Целую в пухлые губы, устраиваю удобнее под боком. Это лучший ответ.
Глава 28
Кристина
Я просыпаюсь ранним утром. Сладко потягиваюсь, улыбаюсь голубому небу с белыми пушистыми облаками, заглядывающими через окошко. Давно в Петербурге не было чистого неба. И я давненько так ударно не высыпалась. Примерно последние три недели.
Улыбка сползает с лица. Я уснула? Я уснула! И тяжёлая рука на бедре, от которой тепло по всему телу растекается, принадлежит Валиеву. Гад! Мерзавец! Манипулятор! Удивительно, что не подмял под себя, как обычно делал предыдущие ночи.
Прикусив губу, осторожно убираю его лапищу и довольно легко выбираюсь из постели. Копаюсь в шкафу Ники, выуживаю домашнее платье чуть ниже колен.
— Иди ко мне, ещё очень рано, — хриплый ото сна голос слегка пугает внезапностью. Разворачиваюсь, натыкаясь на его взгляд.
Вчерашний вечер вспоминаю. Его предложение. Его слова. Улыбку, ласковые прикосновения, хриплый шёпот.
И моё глупое сердце, дрогнув, сильнее бьётся. Тепло растекается по венам. Бабочки, умершие сто лет назад, внезапно воскресают и трепещут в животе. Мне нельзя ему верить. Нельзя себя терять. И принимать это чертово предложение тоже нельзя. Я не хочу ему принадлежать. Никому не хочу. Лучше быть одной… Нет, не лучше. Безопаснее.
— Тебе пора, Валиев, — чеканю строго.
— Ты малость охренела, куколка? — выгибает бровь Саид. — Или живёшь по принципу: трахнула — выгнала?
— Кто ещё кого? — вспыхиваю, сжимая кулаки.
Утренняя тошнота бьёт в нос, и поругаться не успеваю. Разворачиваюсь и убегаю в туалет. Уже неделю такое, выворачивает желчью. А после завтрака ещё раз — уже съеденным. Я даже у Ники спросила, было ли у неё такое. Только она не помнит свой первый триместр. Авария, кома, больница. Повезло, в общем. Сарказм!
Вздрагиваю от тёплых прикосновений к спине. Валиев волосы собирает назад. Нависает и бесит.
— Ты не мог бы выйти.
— Ты же ничего не поела, с чего тебя тошнит? — спрашивает, игнорируя просьбу.
— Может, от тебя, — хмыкаю, склоняясь ниже над унитазом.
— После завтрака к врачу поедем, — ставит перед фактом, поглаживая поясницу и придерживая волосы.
— Вот и езжай, у меня другие планы.
— Какие? — напрягается мужская ладонь.
Тошнота отступает, но я ещё стою, жду, вдруг нагрянет внезапно. И не признаюсь никому, что мне просто нравится прижиматься к мужскому торсу и чувствовать такую ненавязчивую заботу.
— Не отчитываюсь перед тобой, — огрызаюсь. И, вскрикнув, дёргаюсь. Этот гад шлёпнул меня по заднице! — Валиев, сука!
— Стерву выключай и базар фильтруй. Закончила? Вперёд умываться, завтракать, одеваться.
— Не слишком ли ты раскомандовался?
Мужчина не слушает, вытягивает меня из санузла и запихивает в ванную комнату. Благо со мной не заходит. Громыхает дверью так, что на меня побелка сыпется, и уходит на кухню. Нет, ещё пара ударов и Никину квартиру придётся ремонтировать.
Взбираюсь под душ и долго моюсь. Матерю одного тирана бесячего. Не знаю, почему меня всё раздражает. Я сама себя не понимаю. Слишком долго стою под тяжелыми каплями воды. Думаю о прошлом. О мужчине. О его вчерашнем обыске. Что он искал — непонятно. Вопросы странные задавал.
— У тебя всё хорошо? — спрашивает Валиев, стукнув по двери.
— Мне уже и душ нельзя принять без твоего контроля⁈ — срываюсь на крик и перекрываю воду.
Удивительно, но Саид не отвечает. Не оставляет за собой последнее слово. Хотя вот сейчас я понимаю, что нет поводов для срыва. И очень глупо так себя вести.
Закрыв телеса полотенцем, иду в комнату. За сменной одеждой. Проходя мимо балкона, замечаю его там. Курит. Переодевшись, заплетаю влажные волосы в косу и плетусь на кухню. Он приготовил яйца с помидорами и сосисками. И кофе заварил. Правда, только себе. Эгоист чёртов! А вот фиг ему, сама выпью.
Только, значит, отпиваю маленький глоточек. Чашку из рук вырывают.
— Беременным нельзя кофе, — невозмутимо отвечает на мой разъярённый взгляд.
— Если я не пью, то и ты!
— Хорошо, садись и ешь, — он выливает кофе в раковину и располагается на соседнем табурете.
— Ника вот пила кофе, — как-то сдуваюсь в очередной раз.
— Ника много чего делала из того, что нельзя. Ты — не будешь, — бескомпромиссно замечает Валиев.
— Ты мне ещё список составь, — усмехаюсь, уплетая за обе щёки незамысловатый, но вкусный завтрак.
— Составлю, — Саид на удивление очень спокоен. Будто дзен познал. На мою вредность не реагирует. Если и рычит, то не так, как раньше. И это вызывает подозрение.
На его телефон сообщения приходят. Пять-шесть штук разом. Неосознанно шею вытягиваю и вижу чёртовой имя. Оксана. А как вчера красиво пел. Поджимаю губы, Саид перезванивает ей и ставит на громкость.
— Я вчера не ясно выразился? — сухо интересуется он, кидая аппарат на стол.
— Саид Тимурович, я хотела извиниться. Я не знала, что это ваша невеста, — неуверенно лепечет блондинка. — Мы друг друга неправильно поняли. Возможно, получится замять это недоразумение.
— Недоразумение — это то, что ты ещё не с переломанными ногами ходишь. Извинения не приняты! Забудь этот номер! — рявкает Саид и вырубает телефон. Только он не замолкает, и приходят ещё два сообщения.
Сама перехватываю гаджет и открываю. Не знаю, зачем это делаю. Но я читаю их переписку. Последние, сегодняшние, сплошь с просьбами понять, простить и забыть. Её с фирмы риэлтерской выгнали. А чуть выше переписка деловая. Фотографии домов и разных локаций. В самых ранних сообщениях — фотографии аскетичных небольших студий. Кручу вниз, пытаюсь понять, когда Валиев передумал брать квартиру и начал поиски дома. Ловлю эту дату. То утро, когда мы с Жасмин улетали. Именно тогда он написал: «Студии отменяются. Подбери мне просторный коттедж недалеко от КАД».
— Ты меня дразнил, — бормочу, возвращая гаджет. Всё это время мужчина спокойно сидел рядом и уплетал завтрак. Не пытаясь вырвать из рук или даже сказать, что неприлично лазать в чужих телефонах.
— Ты так забавно пыхтела и метила территорию. Это возбуждает, знаешь ли, — хмыкает Саид.
— Почему продал квартиру? Она мне очень нравилась. Во всяком случае, та часть, где мне можно было прогуливаться.
— Не только тебе. Я сам на второй ярус поднялся впервые за последние шесть лет только вчера.
Удивлённо вскидываю голову, ловлю его тяжёлый взгляд. Не врёт.
— Да и не жил там столько же. Не говоря уже о гостях. Не знаю, почему на Новый год повёз тебя именно туда, так как в центре есть другая квартира. Считай это судьбоносным провидением.
— Я не верю в такое, — качаю головой, отодвигая пустую тарелку. Сама не заметила, как съела всё. И удивительно, что тошнота меня не накрыла. Ещё пока. — Так почему ты не жил там?
Валиев не сразу отвечает. Долго смотрит на меня, вертит вилкой. Но всё же с шумным выдохом откровенничает:
— Я был женат. Встречались долго, жили вместе. Семь лет назад поженились. Просто расписались, без торжества и прочей мишуры. Её отец и семья не одобряли меня. Да и моя семья приняла Машу в штыки. Но нам казалось, мы все преодолеем. Первое время так и было. Мои родственники смирились, приняли нашу семью… Она забеременела, и у неё начался период гнездования. Жена долго искала квартиру, соответствующую её требованиям. Чтобы в спокойном элитном районе, рядом с садиком, парком и прочими благами цивилизации. И ремонт сама вела. Контролировала каждый этап. Дизайном комнат занималась. Детская, наша спальня, ванные комнаты. Полностью переделала весь второй ярус. Первый этаж оставила почти нетронутым. Только ещё одну спальню сделала для гостей. Всё надеялась, что её родители после рождения ребенка оттают, они помирятся, и мама будет оставаться с нами, чтобы ей помогать. Не дождалась.
