Если женщина хочет... - Келли Кэти (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗

Вирджиния удивилась:

– Макраме? Мне и в голову не приходило, что вы обе любите рукоделие. Я никогда не занималась макраме, но если мне будет позволено заменить его вышивкой тамбуром…

Мэри-Кейт широко улыбнулась:

– На самом деле макраме тут ни при чем. Сначала у клуба во­обще не было никакого названия – мы просто встречались, рас­слаблялись и болтали. Но когда в деревню приехала Финула Хедли-Райан, она отчаянно захотела вступить в него. Тогда мы и реши­ли сказать ей, что это клуб рукоделия. Я подумала, что макраме звучит достаточно отпугивающе. Финулу не могла заинтересо­вать такая скучная вещь. И уловка сработала… О, взгляните-ка, да это Хоуп! – воскликнула она, увидев вошедших в пивную Парке­ров. – Мэтт – последний новообращенный этой школы графо­манов, а Хоуп – его жена. Она славная. Думаю, ей тоже не меша­ло бы поучиться макраме.

Вирджиния с интересом посмотрела на вновь прибывших. Бы­ло приятно сознавать, что кто-то занял ее место новичка. Хоуп и Мэтт ничем не напоминали членов общины художников. На Хоуп были обычные черные джинсы, рубашка «шамбре» и синяя ветровка – в отличие от ужасной Финулы Хедли-Райан, которая всегда ходила в цветастых развевающихся одеждах. Вирджиния однажды видела Финулу в аптеке и не почувствовала в ней родст­венную душу. Хоуп была очень хорошенькой, но держалась в те­ни своего поразительно красивого мужа.

– Симпатичный, правда? – Дельфина как завороженная смот­рела на высокого смуглого Мэтта с точеными чертами лица и за­думчивыми глазами. – Так ты говоришь, он – последнее приоб­ретение миссис Хедли-Райан?

– Боюсь, что так, – грустно сказала Мэри-Кейт. – Сомнева­юсь, что бедняжка Хоуп об этом догадывается. Помоги ей гос­подь, она очень одинока, но стесняется в этом признаться.

– Значит, вы хорошо ее знаете? – удивилась Вирджиния. Дельфина засмеялась.

– Хорошо? Да если бы Мэри-Кейт захотела открыть рот, в Редлайоне случился бы второй Уотергейт!

– По-моему, тут очень мило, – сказала Хоуп, обводя взгля­дом зал.

Пивная ей понравилась – темные стропила, уютные уголки и всякая экзотическая утварь, свисающая с потолка. Человек высо­кого роста мог бы получить сотрясение мозга, задев головой за котелок для варки раков или старинный предмет садового инвен­таря. Мэтт едва не запутался в куске рыболовной сети.

– Мы могли пойти к Финуле, – проворчал он. – Она приго­товила боксти, традиционное ирландское блюдо.

– Здесь тоже есть ирландские блюда, – принужденно улыба­ясь, ответила Хоуп.

Они уже успели слегка повздорить. Мэтт хотел взять назад свое обещание сводить ее в пивную под тем предлогом, что Фи-нула приглашает их обедать. Но когда она сказала, что ей просто хотелось немного побыть с ним вдвоем, Мэтт поцеловал ее в ма­кушку и назвал себя эгоистичным ублюдком.

Заказав мидии с челночным хлебом и красным вином, они какое-то время сидели молча, глядя по сторонам и привыкая к атмосфере этого места.

Хоуп заметила Мэри-Кейт с двумя женщинами, одной моло­дой и энергичной, другой пожилой, породистой, элегантной, с серебристыми волосами и печальными глазами. Хоуп хотелось поздороваться, но она не желала им мешать.

– Как тебе сегодня работалось? – вместо этого спросила она мужа. – Я знаю, ты не любишь об этом говорить, но… Мне про­сто хочется сказать, как я в тебя верю. Ты мастер на такие вещи. У тебя творческий ум. Помнишь тот ужасный план рекламной кампании пенсионного фонда, когда клиенты отвергли восемь вариантов, а ты придумал девятый?

– Да уж, – засмеялся Мэтт. – Клиенты были кошмарные. Но рекламная кампания и роман – совсем разные вещи. Я уже по­чувствовал это.

– Расскажи, – попросила Хоуп. – Расскажи все! Мэтт взял ее руку и крепко сжал.

– Давай не будем говорить о работе. Я знаю, ты не хотела при­езжать сюда, но тут нам хорошо, правда? Это место оказывает на нас обоих благотворное влияние, мы здесь становимся лучше. В Лондоне я сейчас только что вернулся бы домой, а ты была бы измотана работой и возней с детьми.

Хоуп уныло кивнула.

– И злилась бы на тебя за то, что ты опоздал, что ужин остыл и что мне весь вечер было не с кем поговорить.

– А потом ты отправилась бы спать, потому что устала, а я бы остался смотреть спортивные новости, потому что терпеть не мог ложиться в постель и видеть твою спину в той кошмарной розо­вой пижаме.

Хоуп засмеялась. Эту пижаму она надевала нарочно в те вече­ра, когда злилась на Мэтта. Так она давала ему понять, что сер­дится. Это было легче, чем сказать обо всем прямо.

Принесли еду. Мэтт окунул в чесночный соус мидию и поднес ко рту жены.

– Тут чудесно, правда? – с набитым ртом пробормотал он. Хоуп кивнула.

– Да, конечно, но мне трудно освоиться здесь, потому что иногда я чувствую себя очень одинокой, – извиняющимся тоном сказала она. – Я бы с удовольствием работала неполный день. Мне нравится быть с детьми, но знаешь, если больше никого не видеть, становится… скучновато.

Мэтт тяжело вздохнул. Ему не нравился этот разговор. Он во­обще в последнее время испытывал сильный стресс: целыми днями бился над книгой, но характер главного героя никак не получался. Сдвинуть роман с места было очень трудно.

– Где работать? – с досадой спросил он. – В магазине? В пив­ной?

– Не знаю, – ответила Хоуп. – Важен сам факт работы. Я тру­дилась всю свою жизнь, и мне было тяжело ради тебя бросить ра­боту, но я это сделала, – напомнила она. – Просто я хочу снова получить немного независимости. Через месяц дети пойдут в ясли. Но не знаю, как я выдержу этот месяц в четырех стенах, пока ты пишешь свой роман века. Почему ты не можешь пару дней в неделю писать дома, а мне дать возможность работать неполный день?

– Как я буду писать, если мне придется смотреть за детьми? – нахмурился Мэтт.

Хоуп только махнула рукой.

Весь следующий час они молчали, ели и слушали музыку. Хо­уп думала о том, что ей необходимо общаться со взрослыми людь­ми и быть кем-то, кроме жены и матери. Мэтт не понимал этого. То, что Хоуп хотела чего-то еще, казалось ему предательством по отношению к нему и детям. Он не понимал, что работа придавала Хоуп уверенности в себе. Честно говоря, она тоже этого не пони­мала, пока не ушла из банка. Без работы она чувствовала себя ни­чтожеством. Еще немного, и она совсем одичает. Этого нельзя было допустить.

Мэтт угрюмо смотрел на девушек на эстраде и думал о своем романе. Неужели все великие писатели сталкивались с той же про­блемой – когда ты не можешь выдавить из себя ни строчки?

– Привет, Хоуп. Рада видеть вас.

Оба очнулись от мрачных мыслей и посмотрели на Мэри-Кейт и двух ее спутниц: элегантную седую леди и эффектную молодую женщину с рыжими волосами.

– Мы уходим: боимся за свои барабанные перепонки… Но сначала я хотела представить вас Дельфине и Вирджинии, – лю­безно сказала Мэри-Кейт.

Мэтт пришел в себя и вновь стал очаровательным.

– Хоуп, приходите к нам, – сказала Дельфина. – Скоро мы устроим девичник.

У Хоуп защипало глаза, и она благодарно кивнула трем жен­щинам.

– С удовольствием.

– А ты говорила, что ни с кем не знакома, – заметил Мэтт, когда женщины ушли, помахав им на прощание и пообещав по­звонить Хоуп.

– Похоже, она действительно славная, – сказала Вирджиния, прощаясь с Мэри-Кейт и Дельфиной у дверей пивной. – Только очень нервная. Вы правы, Мэри-Кейт, она и в самом деле одинока.

Дельфина улыбнулась:

– Скоро мы это исправим.

8

Сэм сидела на первом совещании по маркетингу в новом году и внимательно слушала последний сингл сексуальной, исключи­тельно женской группы «Жареные бананы» из Бирмингема, штат Алабама. За длинным полированным столом собрались девять человек; перед каждым лежал набранный мелким шрифтом отчет о продажах, блокнот формата А4 и стояла пластмассовая чашка с кофе (поскольку фирменные фаянсовые кружки неизменно ис­чезали, другого выхода не было).