Беременна от сына президента (СИ) - Попова Любовь (читаемые книги читать .txt, .fb2) 📗
Он улыбается, и я тут же отворачиваюсь. Потому что от его улыбки щемит сердце, становится дышать сложнее. Хочется в объятия бросится, а потом бить по груди и кричать, почему он такой жестокий. Почему не любит. Почему я вдруг из сладкой девочки превратилась в чертов инкубатор для взращивания тайного ребенка.
Мы еще не дошли до подъезда, который украшен аркой в европейском стиле.
— Слушай, Карим, — поворачиваюсь к нему лицом. – У меня есть деньги, я могу забрать бабушку и просто исчезнуть. Ты никогда меня больше не увидишь… Ни меня, ни ребенка, которого не планировал. Это ведь логичнее, чем селить меня в этой дорогущей квартире… Мне не нужен золотой билет, мне нужна гармония, которой с тобой не будет.
Карим не отвечает, не перебивает, ждет, когда закончу речь…
— Ну? Что думаешь?
— Думаю, что проголодался
— Карим.
— Нет.
— Да почему?! Ну это для всех будет лучше?!
— Это не обсуждается, Арин, пошла, — толкает меня к подъезду, вызывая дикое раздражение своей упертостью. – Тут ты считай и будешь жить как в чужом городе.
— Думаешь, Марина не узнает?
— Ну, больше у вас общих знакомых нет. В любом случае ее это не касается.
С ним бесполезно разговаривать, и я лишь надеюсь, что в этой шикарной квартире он будет появляться как можно реже, как можно реже бередить мне душу.
— А бабушка…
— Как только она придет в себя, я отправлю ее в лучший реабилитационный центр. С ней ты сможешь созваниваться.
— Ну, хоть за это спасибо, — брожу по огромной квартире, которая даже больше чем наш дом в деревне. Тут можно в футбол играть при желании. Вхожу в гостиную и застываю, замечая белый рояль Бехштейн… Он стоит не дешевле ремонта в этой квартире и мне даже страшно к нему прикасаться…
Карим ждет моей реакции, но я делаю вид, что не замечаю. Потому что если начну охать и ахать, то недолго до момента, когда я кинусь ему на шею и готова буду терпеть роль тайной жены… Наверное в их классе такое норма, но я не буду его любовницей, матерью ребенка и не более.
— Знаешь, мне кажется, Марине тоже бы понравилась эта квартира. У вас ведь будут дети… Может быть мне все же уехать.
— Заткнись.
— Нет! Это все неправильно! Это не моя квартира, Карим! И ты не мой!
— Эту квартиру я купил для тебя и ебаное пианино тоже.
— Это рояль.
— Да насрать!
— Ты хотел меня тут спрятать, наезжать пару раз в неделю, пока на горизонте не появится новая наивная дурочка. А что было бы со мной? Выкинул бы как ненужную игрушку?
— Я очень сомневаюсь, что кто – то сможет тебя затмить, — чувствую его руки на плечах, пытаюсь отойти, но он тянет меня к себе… — Есть обещания, которые я не могу нарушить.
— А есть, которые можешь…
— Я должен жениться, Арин… Максимум год, потом у нас все будет иначе.
— Да не хочу я иначе, Карим! Я вообще видеть тебя не хочу, как ты не поймешь?!
— А выбора у тебя все равно нет! — срывается Карим. – Обживайся, вещи скоро привезут. Я приеду завтра.
— Не части, а то Марина почует неладное…Или папа заругает.
Карим тормозит в дверях, тарабанит пальцами по косяку, улыбается через плечо.
— Пожалуй мне даже нравится твоя ирония, она меня возбуждает, — закрывает он двери снова, возвращаемся ко мне. Я раскрываю от ужаса глаза, срываюсь на бег, хочу закрыть дверь ванной, но Карим ставит ботинок, не давая ее закрыть. Наступает на меня. Качаю головой.
— Не смей, Карим! Я не буду твоей любовницей…
Он обнимает ладонями мое лицо, выдыхая прямо в рот.
— Один поцелуй, жалко тебе что ли…
— Для тебя мне и взгляда жалко. Иди Марину целуй. Карим, ну пожалуйста…
— Чаще всего я вспоминал, как ты меня умоляешь… Умоляешь дать тебе кончить, — мотаю головой, но в плену его рук это нереально… Он накрывает мои губы, а мой неожиданный, для самой себя стон, позволяет ему толкнуться языком. Теперь я чувствую запах мороза, вкус его горьковатой слюны, его мужскую, ни с чем несравнимую терпкость.
Пытаюсь в себя прийти, но этот яд так глубоко, что не вытравить. А поцелуй все длится и длится, жаркий, горячий, влажный. Его руки уже гладят мою поясницу, а мои крепко сжаты в кулаки и долбят по его широким плечам. И хочется кричать: перестань, прекрати, это неправильно, но тело, словно спавшее все это время оживает как подснежник по весне… Поднимает голову, раскрывая лепестки.
Но он сорвет этот цветок и выбросит. Растопчет, как сделал это в прошлый раз, потому что обещание мне для него ничего не значат… Я для него ничего не значу…
Нахожу в себе силы оттолкнуть, дать пощечину. Потом еще одну… Пусть своей Марине объясняет откуда это у него…
— Только приблизься, я еще и следы ногтей оставлю.
Он дергает мою руку на себя, целует сжатый кулак…
— Я заеду завтра в обед. Продукты тебе тоже привезут. Если будет нужно, скажи охране, они принесут все что нужно.
— А телефон. Ты даже телефон мне не оставишь?
— Нет. Уверен, ты помнишь телефон Аллы наизусть.
— Мудак, — выговариваю ему вслед, а он только усмехается.
— Уверен, своего сына ты воспитаешь так, что он не будет мудаком.
Своего… Не нашего… — шепчу самой себе, трогая припухшие от поцелуя губы.
Глава 30. Карим
После репетиции танца, на который Марина таскает меня пару раз в неделю я заезжаю в кондитерскую. Несмотря на обиду и молчание, а еще категорический отказ от подарков, именно эти эклеры она съедает под чистую. И ведь не выкидывает и даже не относит соседке, с которой сумела подружиться. Я уже предупредил, что если будет открывать рот, что соседка быстро переедет, впрочем Арина не из болтливых…
Она может, и сама не признаваться, но ей комфортно там жить, она даже орать перестала, что я появляюсь там каждый день ровно в обед. Перестала отчаянно сопротивляться, когда я ее целую… Ни на что другое у меня пока времени физически не хватает времени… Но уверен, чуть больше напора и ее броня спадет, как раньше спадала одежда…
— Очень интересно, Карим Левицкий сам заезжает в кондитерскую, — слышу голос, но понять не могу… Самсонова. Эта рыжая стерва, которая еще месяц назад прямо спросила, где Арина, снова тут. Впрочем, проследить она за мной не сможет, так как я всегда еду к Арине через територию, где строится магистрасль, а ее туда никогда в жизни не пустят.
— Марина не ест сладкое, ты тоже как я помню, не любитель, так кому же ты его купил?
— Прораб у нас большой любитель этих эклеров.
— И как же его зовут?
— Резников Рома. А что? Познакомить?
— Да, я как раз в поиске сильного, несущего ответственность за свои поступки мужчины…
— Извини, Алла, он женат, но я передам, что ты интересовалась им, — иду к машине, охрана уже открывает двери, но Алла встает передо мной. Парни уже хотят отогнать, но я прошу не трогать. Конфликтов мне только не хватало. Свадьба через месяц, через два выборы, через три предварительные испытания магистрали, а там и роды Арины в том же месяце. Не год, а сплошное безумие… нужно просто это все пережить…
— Карим… Ты женишься… Ты должен отпустить Арину…
— Не понимаю о чем ты….
— Вранье! И если ты не одумаешься сейчас, я пойду не только к твоему отцу, я пойду к Садыровым…
Как много от нее шума… И ведь с дороги не убрать.
— Алла, причем тут семья Жени?
— При том, что скорее всего это семья и Арины тоже…
Это так абсурдно, что даже смешно… И я хохочу в голос. Я проверял Арину, у нее все чисто с документами и там даже через третье колено нет в родтсвенницках Садыровых.
— Что ты несешь, Алла. Ты бы еще сказала, что она твоя потеряная Гита… И даже если так, я понятия не имею, где сейчас Арина и что с ней происходит.
— И не знаешь, что она беременна конечно.
— Конечно… А она беременна? Счастья ей.
— Хватит со мной разговариватиь как с идиоткой! Нас преследовал ее брат, а потом она вдруг пропала… И бабушку ее перевели в другую больницу…
