Дорогая, я не изменю(сь) (СИ) - Попова Елена (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT, FB2) 📗
Я, конечно, опоздал. Мне нужно было принять душ и привести себя в человеческий вид. Поэтому приехал не через полчаса, а через час.
– Она еще тут? – шепнул я секретарю и крадучись прошел по приемной.
– Да, – тихо ответила Ирина. – Я только что сделала ей кофе.
Набрал полную грудь воздуха, резко выдохнул и вошел в кабинет.
Дама в строгом черном костюме сидит в Любином кресле, положив ногу на ногу. На столе – чашка с кофе, к которому она, видимо, так и не притронулась.
Услышав, что я вошел, она выпрямилась, тряхнула темными волосами.
Я включил обаяние. Уж чего-чего, а этого у меня не отнимешь – так умею общаться со слабым полом, что любая инспекторша растечется лужицей.
– Прошу простить за опоздание, – улыбнулся я, идя к своему месту. – Суббота, а пробки просто сумасшедшие, – и из моего рта вылетел идиотский смешок.
Поставил на стол портфель, приветственно посмотрел на нее и… на секунду потеряв равновесие, медленно осел в свое кресло.
Перед глазами все поплыло, сердце заколотилось у горла.
«Привидится же такое», – моргнул я.
– Ну, здравствуй, Гера! – улыбнулась она и, глядя на меня в упор, постучала по столу длинными красными ногтями.
Глава 29. Сдавайся, Степанов!
Поля
– Смотрю, не рад? – Я сняла парик, тряхнула волосами, и на мои плечи упали белые локоны.
Испуганные глаза Степанова прикованы к моему лицу. Сам белый, как бумага. Смотрит на меня как на призрак и беззвучно шевелит сухими губами.
«Дышит хоть? – Я заметила, что его грудь даже не поднимается. – Замер. Наверное, наивно надеется, что я сейчас растворюсь в воздухе».
Он вытянул руку, словно хотел дотронуться до моего лица, но что-то его остановило, и рука медленно легла на стол.
– Я же… я… сам лично похоронил тебя, – сказал он не столько мне, сколько себе.
Я усмехнулась, пристально глядя в его бесстыжие глаза.
– Мы, жены, такие: способны не только обстирать и накормить, но еще и внезапно воскреснуть.
Глядя на него понимаю: внутри меня ничего не осталось. Вся любовь, все мои чувства к нему сгорели дотла вместе с рыбацким домом моего отца. Я столько всего пережила за эти два месяца, что даже врагу не пожелаешь. Теперь во мне бьется только одно желание: засадить его за решетку.
– Может, обнимешь любимую жену? Давно не виделись все же, – мой тон звучит холодно и спокойно. Голова гордо поднята.
Герман громко сглотнул, я подмечаю его секундную растерянность, и его губы болезненно поджимаются.
– Поля, Полечка моя, – прошептал он сдавленным голосом и встал с кресла. – Я же чуть следом за тобой на тот свет не отправился. Места себе не находил, с ума сходил от горя. Почему ты не пришла раньше? – Он обвинительно уставился на меня. – Где ты была все это время? Почему не сказала, что жива? Почему, Полина? Это что, какая-то игра?
Для убедительности схватился за край стола, другую руку приложил к сердцу и, покривив лицо, сделал болезненный вдох.
– Ты меня за идиотку держишь?
– Не понимаю о чем ты, – прохрипел Гера.
– Слышал легенду про жадную овцу, которая сама себя съела?
– Н-нет… – замотал он головой.
– Почитай на досуге. К тому же скоро у тебя будет о-очень много свободного времени.
Герман непонимающе уставился на меня и сбивчиво заговорил:
– Родная моя, я так виноват перед тобой, что не смог вытащить тебя из огня. Я пытался, я…
– Вот только давай без спектаклей, ладно? – отмахнулась я. – Мы же оба знаем, что этот поджог устроил ты.
– Я? – округлил он глаза. – Что ты такое говоришь? Зачем мне устраивать поджог? Зачем убивать любимую жену? Полечка, милая, ты в своем уме?
– Затем, чтобы стать наследником моего имущества, – решительно заявила я.
– Что ты там себе напридумывала, милая? Ну это же полная чушь… – Он растерянно развел руками.
– Серьезно? – Я открыла сумочку и достала копию документа. – А вчера прокурору ты говорил иначе.
И подала ему бумагу.
– Какому еще прокурору? – Он взял у меня бумагу, быстро пробежался по строкам.
– Это еще что за бред?
– Твои признательные показания, – отпив кофе, поведала я. – Ты там в деталях рассказал, как устроил поджог, как…
– Я это не писал! – крикнул он на весь кабинет.
– Ну, естественно. – Я поставила чашку на блюдце и подняла на него взгляд. – Мы живем в двадцать первом веке, поэтому прокурор все напечатал с твоих слов. Там на последней странице твоя подпись, глянь.
Герман быстро перелистнул страницу и прыснул со смеху.
– Да это же подделка. Филькина грамота! Потому что я не был ни у какого прокурора и ничего этого не говорил! – смеясь, сказал он, а глаза остались злющими, лицо – багровое.
– Ну подпись-то твоя, – невозмутимо парировала я.
– Ее подделали!
– Экспертиза почерка подтвердит подлинность, можешь не сомневаться.
Он порвал бумаги, демонстративно швырнул их на пол и навис надо мной как скала.
– Я два месяца не находил себе места от потери любимой жены, ночевал на ее могиле, а она, оказывается, живее всех живых! – прошипел он мне в лицо. – Пришла, как ни в чем не бывало и заявляет, что это я устроил пожар?! Ты хоть немного думаешь о моих чувствах?
– Конечно думаю. Как представлю, что вскоре вместо мягкой кровати ты будешь спать на тюремных нарах, удовольствие так и разливается волной по телу.
– Не за что, Поля, меня садить. Не. За. Что, – тон его стал жестким. Никакой больше притворной вины и радости от встречи с воскресшей женой. – Бумажка с подписью, которую ты подделала – чушь собачья. Ни к какому прокурору я не ездил!
– Как же не ездил? Ездил. Вчера вечером. Тебя замучила совесть, и ты решился на явку с повинной.
– Вчера, говоришь? – округлил он глаза. – Что ж, ладно…
Степанов с ухмылкой вытащил из кармана пальто телефон и быстро набрал номер.
– Славик, поднимись в мой кабинет! – сказал он в трубку и, с грохотом положив телефон на стол, наградил меня пираньей улыбкой.
– Сейчас я тебе докажу, что вчера вечером я был в гостях у моего водителя.
И уже через пару секунд в дверях послышался голос.
– Герман Андреевич, вызывали?
– Иди сюда! Иди-иди, – подозвал его рукой Герман и указал взглядом на меня. – Скажи-ка, Славик, этой даме, где я был вчера?
Тот вытянул губы, пожал плечами.
– Утром вы были на работе, потом я отвез вас на встречу с поставщиком, потом домой. Около двенадцати я заехал за вами, отвез в ресторан, а оттуда на работу.
– А дальше? – с победной улыбкой подгонял его Герман.
– Около шести вечера вы вышли из автосалона в очень подавленном состоянии и попросили меня поехать в прокуратуру.
– Я попросил? – вмиг озверел Герман. – Это ты попросил меня проехать через прокуратуру, чтобы отнести туда заявление на управляющую компанию!
– Что? – уставился на него водитель. – Герман Андреевич, вы бредите? Ни о чем таком я не просил.
Степанов вскочил с кресла, подбежал к нему.
– Говори как было, идиот! Рассказывай, как мы проехали через прокуратуру по твоим, сукин ты сын, делам, а потом поехали к тебе болеть за Спартак!
– Не понял… Я так-то за Зенит болею. Какой еще Спартак? О чем вы вообще?
Степанов перевел взгляд на меня, потом – на Славика. Его ноздри раздуваются от злости, кулаки сжаты.
– Я уволю тебя, мразь! Уволю! – процедил он свозь зубы. – Подставить меня решил, тварь? – И схватил Славика за полы куртки.
– Отпусти его. Не пришивай себе еще одну статью, – доброжелательно посоветовала я.
Степанов рывком отпустил Славика и перевел взгляд на открывшуюся дверь кабинета.
– Герман Андреевич, у вас все в порядке? Я слышал крик, – послышался из приемной знакомый голос.
– О, Глеб Сергеевич, вы как раз кстати!
Он нервным движением ослабил галстук на красной шее с раздутыми венами и ткнул в меня пальцем.
– У нас тут Полина Евгеньевна воскресла, – быстро дыша сказал Степанов и