Папа, спаси меня (СИ) - Ильина Настя (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
Здороваюсь с охранником, а он направляется в мою сторону, давая знак, что нам нужно поговорить.
— Приезжал пьяный мужик, которого вы запретили пропускать. Сыпал угрозами. Мы руки не распускали, но, может, его дубинкой пару раз в следующий раз? Для профилактики?
Я отрицательно мотаю головой. Дубинка его уже огрела. Один раз, но зато какой. Не настоящая, конечно, но похлеще, гораздо похлеще… Седой в мгновение лишился жены и ребёнка. Наверное, понял, что потерял, когда они исчезли из его квартирки… Но мне плевать на него. Мне надо как-то подготовить Тоню, как-то сказать ей всё. Уже завтра они ложатся в больницу.
Потихоньку вхожу в дом и иду в гостиную, где она любит сидеть у камина и читать сыну сказки. Егора нет, наверное, спит, а Малая стоит около окна, скрестив руки на груди. Она вздрагивает, когда я захожу. Я молча дохожу до дивана и плюхаюсь на него. Меня тошнит. Голова идёт кругом. Курить я точно больше не стану. Хватит травить себя этой дрянью.
— Где ты был? — глухим голосом спрашивает Малая.
Она знает, что я должен был поехать в больницу.
От её бойкости и желания уехать от меня не осталось и следа уже на следующий день нахождения здесь. Она стала какой-то слишком мягкой, податливой, убитой… Малая будто бы смирилась со своей судьбой, прогнулась под злой рок.
— В больнице. Завтра вы с пацаном ложитесь на химию. Через неделю будет операция.
Малая прикрывает рот руками, и я вижу, как её глаза заполняются слезами. Она мотает головой, словно не верит в услышанное.
— Операция? Как-к-кая оп-п-перация? — заикается она.
— Тебе говорили, что можно сделать пересадку костного мозга отца? Ты могла сразу рассказать мне обо всём, а не устраивать этот дешёвый цирк с раздеваниями… Ты просто обязана была поговорить со мной. И знаешь, если бы Егор умер из-за того, что ты играла в молчанку, то я похоронил бы тебя вместе с ним! Уж не знаю, что я тебе такого сделал и почему удостоился звания самого ужасного человека для тебя, но мне плевать. Думай, что хочешь.
Я поднимаюсь на ноги и хочу уйти, но откуда-то из-под журнального столика вылезает Морда. Хромая щенок идёт ко мне и виляет хвостиком. Он негромко поскуливает, словно пытается поддержать меня, а я присаживаюсь на корточки и принимаюсь почёсывать его за ухом.
— Отошёл уже после утреннего укола?
Уколы ему теперь ставит Малая, а Егор активно помогает ей, успокаивая щенка. Кажется, Морда и Егор нашли общий язык.
Я слышу, как всхлипывает Малая, чувствую, что она готова вылить на меня ушат дерьма, который в это мгновение закипает в её голове, пульсирует там со скоростью света… Но она не сделает этого. Пока от меня зависит жизнь нашего сына, она будет молчать. Я поднимаюсь и смотрю на неё. Убитая горем, ставшая будто бы старше за каких-то несколько дней, бледная и осунувшаяся Малая…
Что же я тебе сделал, что ты так ненавидишь и боишься меня?
Не задаю ей этот вопрос, потому что не хочу говорить. На улице уже начинает смеркаться, поэтому нам обоим нужен здоровый сон. Уже завтра нас ждёт страшно ответственный день — мы объявим войну с заболеванием нашего сына. Настоящую войну и будем биться! И я знаю, что хотя бы в этом мы с Малой будем едины — мы будем биться до последнего удара собственного сердца…
— Кирилл… — останавливает меня голосом Малая, когда я уже стою в дверном проёме. Я оборачиваюсь и смотрю на неё. Мне хочется приблизиться к ней, впиться в эти приоткрытые пухлые губы, но я понимаю, что это только сильнее усугубит нашу взаимную ненависть. Мы ходим по острию ножа, по тонкому льду, способному раскрошиться в любую секунду. Наши несмелые шаги — это удары в самое сердце, в те раны, которые и без того кровоточили. — Спасибо!
Я просто мотаю головой, чтобы больше ничего не говорила и цежу сквозь зубы:
— Я делаю это не для тебя, а для своего сына!
И ухожу… Сбегаю от неё. Потому что не готов видеть её, не готов чувствовать запах её духов. Мне нужно принять душ и осознать случившееся, подготовить себя даже к самому плохому, чтобы выработать ярость, чтобы бороться еще отчаяннее.
Глава 37
Говорят, что на войне не бывает атеистов. Я бы хотела добавить к этому еще одно замечание: атеистов нет и в детской больнице. Потому что в глубине души за здравие детей молятся все: и те, кто верит в бога, и те, кто не верит, и особенно те, кто проклинает высшие силы за те болезни, которые точат изнутри маленькие, еще не успевшие нагрешить, сердца.
Мы находимся в клинике с Егором уже почти месяц. И если меня кто-то спросит: ну как ты? Как дела? Я не найду ответа. Каждый день у меня слился с ночью, а ночь — со следующим днем. Мне кажется, я не вижу просвета, не вижу жизни, не вижу солнца.
На фоне ежечасных волнений за Егорку у меня у самой начались проблемы со здоровьем — утренняя тошнота и частые головокружения. Но, как солдат на войне, не обращаю внимания ни на одно из этих изменений и не подхожу к врачам за лекарствами: само пройдет, все это не так важно, как то, как себя будет чувствовать мой единственный малыш.
— Привет. Как дела, боец? — в палату входит Кирилл. По обыкновению он не смотрит в мою сторону, а сразу идет к Егорке. Сын улыбается и берет в руки протянутую мужчиной яркую и большую книжку.
— Пока будете читать с мамой, а потом — и ты сам, — Кирилл садится на кровать к Егору. — Ну, рассказывай, как у тебя дела?
— Опять кормили кашей, — морщится малыш.
— Ты что, не любишь кашу? — деланно изумляется Кирилл. — Все бойцы любят кашу, едят круглые сутки с утра до вечера. А в перерывах жуют шашлык, конечно же.
Егорка хохочет.
Эти ежедневные посещения Кирилла в разное время дня с небольшими или, наоборот, большими детскими подарками, стали для ребенка настоящей отрадой в череде длинных серых дней боли и уколов. Кирилл как будто знает, что нужно в настоящую минуту малышу и приходит именно с тем, что ему хочется. Вчера он принес небольшой квадрокоптер, который мы все вместе запускали в больничном коридоре до тех пор, пока нас не выгнала из него уставшая от топота ног медсестра, а на днях — большой планшет, чтобы смотреть мультики и не скучать во время установки системы.
Я не могу найти слов — настолько благодарна ему за все, что он сделал. За то, что взял все в свои сильные руки и устроил то, что, казалось бы, было невозможно: нашел еще один выход из патовой ситуации, заложниками которой мы стали с малышом.
Его биоматериал подошел, и, благодаря тому, что Кирилл нашел врачей с другим подходом к лечению, нам не нужно ждать девять месяцев для рождения ребенка, чтобы взять пуповинную кровь и использовать ее для лечения Егора.
Это невероятное совпадение, подарок судьбы, не иначе: что Кирилл появился на пороге моего дома именно в такое нужное время…
— Почитаем вместе, — говорит Егорушка и Кирилл впервые кидает на меня свой взгляд, от которого у меня по всему телу бежит озноб. Я складываю руки на груди, будто бы хочу отгородиться от его сильной ауры, которая проникает под мой простой спортивный костюм, стремится попасть прямо в кровь, но это не помогает, я чувствую каждой клеточкой тела его присутствие — такое сильное действие он оказывает на меня.
Мужчина кивает своим мыслям и усаживается поудобнее.
— Давным-давно в одном королевстве жил да был один разбойник, — делает вид, что читает книгу Кир, а сам только перелистывает страницы, чтобы Егорка лучше рассмотрел красочные картинки. — И не было у этого разбойника ничего, только одно лишь горячее сердце. И однажды он влюбился в принцессу, и он думал, что она тоже влюбилась в него.
Егорке слушать про это не интересно: он явно хочет слышать про драки и взрывы, а эти сказки для девочек ему не нужны. Он вошкается и ерзает, а Кирилл подглядывает на него и посмеивается тихонько.
Эта картина, когда он беседует с сыном, делая вид, что читает книгу, буквально режет меня по живому. Женя не особенно любил заниматься ребенком. Он всегда просил оставить его в покое — меньше криков, меньше шума, и Егор не особенно привык к мужскому вниманию, и потому сейчас не может найти слов, чтобы высказать Кириллу, что ему что-то не нравится…
