Между нот (ЛП) - Роут Шэрон Гасс (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
– Погодите-ка, мы не… А где именно это место?
– В этом районе, – было что-то странное в голосе моей мамы. – Тебе не придется менять школу.
Я замерла, с трудом сглотнув.
– Но это… это не…
Еще один предостерегающий взгляд моего отца подтвердил то, что мои волоски на руках пытались рассказать.
«Мы переезжаем в Лейксайд».
Как и Вэстсайд Фоллс, Лейксайд был в пригороде Белвью. На этом сходства заканчивались. Лейксайд был плохим районом, приписанным, так или иначе, к шикарному школьному округу несколько лет назад, когда изменили границы. Там даже озера не было, водохранилище, да и только, где много лет назад затопили долину, чтобы обеспечить водой близлежащий город Белвью. Я никогда не была на берегу озера – мы не ездили этим путем, когда отправлялись в центр за покупками или в рестораны – но слышала достаточно. У мамы лучшего друга двоюродного брата угнали машину, когда она свернула, не туда и спросила дорогу. И все говорили, что если хочешь купить наркотики, нужно лишь заглянуть за угол, где с телефонных проводов свисала пара затасканных кед.
И самое ужасное то, что все дети из Лейксайда, посещающие школу Вандербилт, ездили в школу на одном автобусе и шутили, что он из государственной тюрьмы, которая находилась на другой стороне водохранилища.
Я на этом автобусе не ездила.
Мы поехали медленнее, когда впереди показалось крайне уродливое жилое здание и многообещающая вывеска «Сад, терраса, владение», хотя в поле зрения не было ни сада, ни террасы. Хотя, были балконы с шезлонгами, грилями, и… гигантский, надувной снеговик, свисающий с перил? Я закрыла глаза и не открывала их до тех пор, пока машина не остановилась, и папа не сказал: «Вот мы и на месте».
Близнецы с визгом вылезли. Я приоткрыла левый глаз, и он тут же начал дергаться…, будто пытаясь защитить меня от того, что я увижу. Прижала ладонь к веку, чтобы остановить это, и прищурила другой глаз. Мама открыла дверь с моей стороны и протянула мне руку. В конце концов, я подняла руку и переплела наши пальцы.
Сначала меня успокоило то, что передо мной не было балконов со сдутыми рождественскими украшениями. Это совсем не жилой дом, а высокий, коричневый домик на собственном участке земли. Он выглядел как дом, лишившийся соседей, и при сильном порыве ветра его будет шатать из стороны в сторону.
– Вы же вроде говорили, что мы переезжаем в квартиру.
Я осталась рядом с машиной, полагая, что они ошиблись.
– Говорили, – папа вынул из кармана ключи и шагнул к крыльцу. – Верхние два этажа наши и еще чердак. Владелец живет внизу.
Он вставил ключ в замочную скважину и открыл дверь. Близнецы моментально ворвались внутрь. Брейди чуть не упал на спину, вытянув шею, чтобы рассмотреть крутой лестничный пролет перед собой, прежде чем развернулся, спрыгивая на пол. Я тоже хотела развернуться. И убежать. Я стояла, прислонившись к машине, глядя на фасад нашего нового дома. Виниловый сайдинг обычного коричневого оттенка (ни каштанового или медового, или темно-коричневого). Поддельные ставни были расписаны чуть светлее коричневого цвета, как шоколадный мусс, а передние ступеньки были цвета грязи. На лужайке больше сорняков, чем травы, но, по крайней мере, она была зеленая. Вроде бы.
Я подошла к крыльцу, но не могла заставить себя сделать еще хоть шаг. Выражение лица моей мамы остановило меня. В мгновение ока, ее смелая улыбка испарилась, и я уловила реакцию мамы. Те же самые паника и страх, что скручивали мой живот, отражались в ее глазах.
Она боялась так же, как и я.
– Идешь? – мама держала входную дверь открытой, ее маска все-будет-хорошо вернулась на свое место.
– Конечно, – сказала я. – Через минуту.
Я подождала, пока она скрылась в доме, прежде чем попыталась сбежать, но добралась лишь до края двора, всего в десяти шагах. Я стояла, оглядываясь по сторонам. Похоже, окрестности не располагались неким определенным образом. Дома стояли хаотично, словно они бродили по холму, шпионили за пустырем и упали вниз. Между ними оказалась гравийная дорога. Наш дом был единственным двухэтажным зданием, затмевающим приземистые домики и коттеджи вокруг него. Бунгало? Понятия не имею, как правильно их называть.
Из-за угла, на велосипедах, скользя по гравийной дороге, появились дети. Они направились к игровой площадке напротив нашего дома. Натыкаясь на траву и грязь, они спрыгнули с велосипедов, чтобы полазить по брусьям, как обезьянки. Они заметили меня, и одна из маленьких девочек пялилась на меня с минуту, а затем что-то сказала, только я не расслышала, и все они вскочили на свои велосипеды и уехали прочь.
Мне послышался скрип дверных петель позади меня, и я ожидала услышать, как мои родители зовут меня. Но нет. Когда обернулась, там никого не было. Я посмотрела на соседний дом: маленькое кирпичное ранчо, окруженное высокой изгородью. Там тоже никого не было. Но я заметила, что джип старой модели был припаркован рядом. Он был ярко-красного цвета и безупречно чистый. На данный момент, единственная машина из тех, что я видела, не покрытая пленкой пыли от гравийной дороги.
Уставилась на джип. Пока я размышляла на тему того, что он не принадлежал этому месту, как и я, заработал двигатель. Отскочив назад, я упала на бампер нашей машины. Джип рванул вперед и с грохотом двинулся ко мне. Я восстановила равновесие и встала так, будто никогда прежде не видела автомобиль, поскольку он сократил расстояние между нами и остановился прямо передо мной.
Татуированная рука, худая, но покрытая мускулами, торчала из окна. Она казалась знакомой, и когда я подняла свой взгляд на лицо водителя, то поняла, где видела его раньше. Или, скорее, там, где раньше игнорировала.
Татуировка, представляющая собой сложный узор из цепей и шестеренок, принадлежала не кому-нибудь, а Ленни Лазарски, старшекласснику школы Вандербилт, и ее самому известному наркоману.
Его черные волосы, всегда завязанные в короткий хвостик в школе, спадали на лицо влажными и распущенными прядями, как будто он только что принял душ. Он барабанил по внешней стороне двери джипа, демонстрируя татуировку, пока осматривал меня снизу доверху. Затем уголки его губ скривились в усмешке.
– Айви. Эмерсон.
Он медленно акцентировал внимание на моем имени, разделив его на две части.
Не было необходимости подтверждать, что я, действительно, была Айви Эмерсон. Или то, что я знала, кто он. Не то, чтобы могла говорить, если бы захотела. У меня внезапно пересохло во рту, и мое горло… мое горло сжалось. Я уставилась на него, моргая, в надежде на то, что он исчезнет.
Глаза Лазарски переметнулись от меня к нашей машине, к коричневому дому и обратно ко мне. Он издал один-единственный, хриплый смешок, а затем запустил двигатель джипа и уехал, поднимая облако пыли у моих ног.
Глава 2
– Плохо себя чувствуешь? – спросила Риза с британским акцентом. Она пыталась выведать причину моих страданий, пока мы сидели в ее спальне, в пятницу, после уроков.
«Стон».
– Мама прочитала твой дневник?
Риза разговаривала подобным образом с тех пор, как неделю назад мы начали изучать Джефри Чосера на уроке английской литературы. Я покачала головой, издав стон. Собственно говоря, я не вела дневник. Это больше похоже на журнал, где я записывала отрывки стихотворений и тексты песен, а также отдельные тирады, которые не могла высказывать в присутствии Брейди.
– Не нашлось платья с нулевым размером?
Я уже почувствовала, что клин, маленький осколок на первый взгляд, начал прокладывать путь между нами. В мире Ризы, в котором я жила до тех пор, пока на прошлой неделе не обнаружился большой долг, самыми худшими возможными причинами страданий были, например, спазмы. И нехватка симпатичных платьев.
– Даже не близко, – сказала я.
Она плюхнулась рядом со мной.
– Я сдаюсь.
Я глубоко вздохнула.
– Поклянись, что никому не расскажешь, не будешь смеяться и не перестанешь быть моей подругой. И ты должна пообещать, что солжешь, если понадобится защитить меня.
