Между верой и любовью - Гимараенс Бернардо Жоаким да Силва (книги бесплатно без .txt) 📗
— Ну, мама…
— Нет, ты выслушай меня! Тебе просто не сидится дома, ты что, не любишь ни отца, ни мать?
— Люблю, мама…
— Да как же! С утра появляешься только для того, чтобы получить благословение, завтракаешь наспех кофе с молоком, и все. Только тебя и видели! Заявляешься лишь к ужину или даже ночью! Это очень плохо, я зла на тебя.
— А если я объясню, почему я ухожу из дома, мам, ты все еще будешь на меня сердиться?
— Откуда же мне знать! Рассказывай, ну в чем же дело!
— Мама, ты же знаешь, что тетя Умбелина попросила меня научить Маргариту читать…
— Действительно, сынок?.. — прервала его мать, смеясь. — Какой же галантный учитель у моей крестницы! Выдумщики! Даже не знаю, кто из вас двоих больше заслуживает взбучки, учитель или ученица.
— Мама, не смейся, все так и есть, я учу Маргариту читать.
— Хорошо, сынок, но на это не обязательно тратить весь день! Разве твой учитель учил тебя целыми днями?
— Но, мама, тетя Умбелина хочет, чтобы Маргарита выучилась быстро! Мне приходится давать ей два, три и четыре урока в день. От нас до их дома далеко, и я не могу ходить туда-обратно целыми днями!
— Сынок, так не может продолжаться, я хочу видеть тебя дома чаще.
— Разве что ты попросишь тетю Умбелину отпускать Маргариту к нам…
Сеньора Антунес улыбнулась.
— Это невозможно, Эугенио. Ты ведь видишь, Маргарита уже взрослая, она должна помогать матери…
— Все, что Маргарита делает по дому, мы вдвоем сделаем за вечер… Выпасти телят, накормить кур… Это же так просто! А свое шитье она могла бы приносить сюда…
— На все у тебя есть решение… Но, повторяю, это невозможно…
— Значит, ты не хочешь, чтобы я туда ходил? — спросил мальчик, почти плача.
— Это не так, сынок. Я не прошу тебя не ходить туда, но ты должен возвращаться пораньше и не пропадать там целыми днями. Твой дом здесь, а не там.
Но все ограничилось лишь этой мягкой сентенцией и осталось между Эугенио и матерью. Мальчик точно так же проводил все время с Маргаритой, но старался следовать просьбе матери и возвращаться домой пораньше хотя бы иногда, что на самом деле стоило ему большого труда. Родители улыбались и радовались искренности «маленького учителя», которого с тех пор так и называли, и не сердились на него за длительное отсутствие.
Эугенио не лгал, когда говорил, что учит подругу детства читать. Путник, проходивший мимо в то время, мог увидеть в тени деревьев у моста странную парочку — стройного мальчишку лет двенадцати, сидевшего на траве, через плечо указывавшего девочке, немного младше его, на буквы в алфавите.
Эугенио был одарен кротким и тихим нравом и еще в детстве выказывал не по годам развитую рассудительность и серьезность, обладал отличной памятью и быстрым умом. Он также показывал склонность к религиозному учению. Его любимым развлечением (после встреч с Маргаритой, которые он предпочитал всему на свете) было чтение маленького молитвослова, который он ревностно хранил, украсив цветами, мишурой и прочими пустяками. Мальчик устраивал службы и отмечал церковные праздники с чрезмерной, подчас комичной серьезностью. Его помощниками были домашние рабы-креолы, а иногда к ним присоединялась и Маргарита, которой это очень нравилось.
Видя все это, сеньор и сеньора Антунес поняли, что мальчик рожден быть священником и нельзя не напутствовать его на это призвание. Так было решено отправить его на учебу в семинарию.
В те времена религия и вера были весьма почитаемы, и иметь сына священника было огромным счастьем и гордостью для семьи. И даже сегодня, в основном среди просвещенных помещиков, немало тех, кто охотно посвятил бы себя служению Господу.
Накануне дня, когда был назначен отъезд в семинарию в Конгоньяс [6], Эугенио отправился в дом Умбелины, чтобы попрощаться с Маргаритой, и задержался дольше обычного. Пришлось отправиться на его поиски. Нашли его под деревом, где они с Маргаритой обычно проводили время.
В предвкушении долгого расставания они и не заметили, как наступила ночь. Дети плакали, обнявшись, пока не забрезжил рассвет, пробудивший их от оцепенения.
Глава четвертая
Какая радикальная разница в жизни! Как же все здесь отличается от атмосферы родного дома! Словно куст, вырванный из родной земли, Эугенио никак не мог прижиться на новой почве.
Перед тем как продолжить рассказ, остановим ненадолго наш взгляд на живописном здании семинарии и особенно на высокой, возвышающейся на холме часовне церкви Бон-Жезус-ди-Матозинью.
Словно маяк блистала она с горы, услаждая усталый взор путников, давно находившихся в пути, обещая убежище всем, кто странствовал по долине, и, как сосуд с блаженной благодатью, обещая исцеление от всех телесных и душевных страданий.
Многие странники из самых дальних концов страны приезжали сюда, чтобы преклонить колени перед Спасителем и просить его об утолении печалей, отведении невзгод и исцелении от болезней.
Над церковным двором возвышались величественные, больше человеческого роста, гипсовые статуи пророков.
Поговаривали, что у автора этих скульптур то ли не было пальцев, то ли всей правой руки, поэтому скульптуры были далеки от совершенства. Не нужно было быть профессионалом, чтобы заметить, что кое-где пропорции были совсем не соблюдены — головы плохо слеплены, торсы чересчур монументальны, в общем, многое выдавало то, что статуи пророков были плодом творчества не самого опытного скульптора. Тем не менее, характерные черты пророков были вполне различимы, их величественные одеяния выглядели торжественно, и резец скульптора смог даже оставить на из лицах глубокомысленные и просветленные выражения.
Великолепный Исаия, грозный и мрачный Аввакум и меланхоличный Иеремия особенно выделялись в этой высокогорной скульптурной галерее мощью и торжественностью, ввергая зрителей в подлинное и неприкрытое изумление.
Семинария стояла позади церкви, а за ней располагались небольшой дворик и ферма. Окна семинарии выходили на сторону деревушки, где глазам ее обитателей открывался бескрайний горизонт.
Невысокие холмы, широкие долины и зеленевшие там и тут пастбища представляли собой типичный для страны пейзаж. А в тени развесистых деревьев и дикорастущих цветов бежали источники свежих родниковых вод.
Вдалеке виднелась цепь зеленых гор и высоких холмов, покрытых зарослями и словно любовно укутанных объятием солнечного света, который по преданию и явил Господь в этом благодатном краю, желая тем самым указать на место для храма.
Перед часовней вдоль обрывистого склона проходила извилистая тропа до берега речушки Мараньяо, которая и делила двор на две части, соединенные между собой деревянным мостиком.
Вдоль главной части этой дороги стояли плиты в человеческий рост, изображающие Страсти Христовы, которые привлекали особое внимание и любопытство проезжавших мимо.
Двор был испещрен тропинками, что придавало ему причудливый и живописный вид.
Вот таким и был новый мир, в котором оказался наш герой. Окружающая действительность не переставала волновать и очаровывать мальчика, склонного к богословию. Однако, выросший в глуши и привыкший бегать по полям и лесам родительской фазенды, он никак не мог привыкнуть к строгим нравам и дисциплине, царившим в семинарии. Лишь его кроткий дух и покорность помогли ему привыкнуть к новым условиям и принять их всем сердцем.
