Всё как есть - Меркина Ирина (полная версия книги txt) 📗
— Завтракать надо за столом! — и прошествовала на свое водительское место, задрав нос.
— Я и так опаздываю, — извиняющимся тоном пробормотал толстяк. Непонятно, к чему относилось его оправдание — к еде за рулем или к тому, что он в меня въехал.
Даже такой пустяковый инцидент на дороге — это стресс. В другое время я заела бы его долькой шоколада или леденцом без сахара. Но маминой диетой такие вольности не допускались, а потому пришлось жевать лучшего друга стоматолога, от которого во рту наступил ледниковый период. Вот так всегда: фруктовые жвачки я не люблю, а от мятных замерзаю.
До магазина я доползла к открытию, ругательски ругая пробки, толстых козлов на «лендроверах» и собственную недальновидность, в результате которой мое жилье после всех родственных разъездов оказалось в чудесном, зеленом, но отдаленном районе, и дорога на работу с каждым годом становится все безумнее. Некоторые мои подруги уже плюнули на понты и ездят в метро. Чувствую, мне тоже недолго осталось терпеть.
Нюша была уже на месте — вот наглядное преимущество общественного транспорта. Она стояла на стуле, вытирала пыль с нефритовых лягушек и что-то мурлыкала себе под нос. Деревянные бусы и бисерные нашивки умиротворяюще шелестели при каждом ее движении. В магазине Нюша, она же Инна, ходит вся увешанная фенечками, но носит их исключительно ради стильности. Она до крайности прозаический и практичный человек, в отличие от второй моей продавщицы, Алены, которая вся состоит из примет, предчувствий и магических знаков. Честно говоря, я предпочла бы, чтобы обе мои работницы были нормальными девушками, не слишком циничными и не чересчур суеверными, но выбирать не приходится. Хорошего работника найти трудно, и тем, кого в конце концов находишь, приходится прощать незначительные отклонения от идеала. Они ведь живые люди, а не роботы, о чем я иногда жалею.
Но пришло наконец время рассказать о самом главном в моей жизни — о магазине.
Появился он случайно. По специальности я филолог, окончила педагогический, и мне в страшном сне не могло присниться, что когда-нибудь я открою собственный магазин, да еще такой странный.
Началось с того, что у меня дома скопилось слишком много разных зверюшек, фигурок, сувениров и прочих милых, но бессмысленных вещиц. Сколько я себя помню, все вокруг считали, что такой славной девочке, как Катюша, нельзя не подарить какую-нибудь симпатичную штучку. Вот они и дарили их пачками, покупали, шили, вырезали, привозили из путешествий, и кончилось тем, что комната моя просто ломилась от котят, гномиков, колокольчиков, ведьмочек, фонариков, подсвечников и прочей мишуры. Некоторые несли в себе какую-то идею — например, охраняли от сглаза и приносили удачу, другие просто украшали жизнь и до поры до времени никому не мешали.
В конце концов от них стало не продохнуть, и папа шутил, что мне пора приискать себе отдельную жилплощадь, а комнату оставить маленькому народу. Он был прав, с безделушками надо было что-то делать, но ведь не выбрасывать же!
Сначала я их дарила, но вещичек было гораздо больше, чем знакомых. И тогда мой брат Сашка, который как раз оканчивал школу, придумал сногсшибательную пиар-акцию. Видимо, папины гены в нем заговорили, хотя всю жизнь он слыл отмороженным компьютерщиком.
Он начал предлагать своим друзьям приобрести по символической цене талисман «из дружного и счастливого дома». Именно эта формулировка магически действовала на людей. Почему-то все сразу верили, что зверек или человечек, который принес счастье своим старым хозяевам, будет верным талисманом и для новых. Как бы то ни было, первыми моими покупателями стали Сашины одаренные одноклассники — они сложились, купили на всех разные талисманы и весело разыграли их на выпускном вечере.
Я чувствовала себя не очень ловко, потому что наш дом, на мой взгляд, был дружным, но не таким уж счастливым, хотя ничто еще не предвещало близкой трагедии. Но Сашка говорил, что дом тут ни при чем, потому что люди смотрят только на меня, красавицу Катю, которая просто лучится счастьем. Наверное, так и есть: многим вообще не приходит в голову, что у меня может быть плохое настроение, неприятности на работе, бурчание в животе, тесные туфли, несчастная любовь и другие человеческие проблемы.
Впоследствии Сашин выпуск показал какой-то рекордный процент поступлений в вузы и удачных браков — и все это благодаря моим игрушкам. Так дело выглядело в пересказе моего брата, но и его одноклассники с жаром подтверждали эту версию. Мне стали звонить совершенно посторонние люди и, ссылаясь на приятелей и родных, просить на счастье талисман из счастливого дома. И тогда тот же гениальный братец посоветовал мне открыть магазин талисманов и амулетов, который так и будет называться: «Счастливый дом». Название, впрочем, на семейном совете забраковали, сочтя его слишком слащавым, и заменили на «Теремок».
Легко сказать — магазин! На это ведь нужна уйма денег. Положим, какая-то сумма у меня образовалась после продажи маленьких друзей детства. Но для аренды помещения, приобретения товара и прочих первоначальных расходов этого было недостаточно.
Именно в тот момент и ушла бабушка. Об этом я расскажу как-нибудь в другой раз, потому что это совершенно другая и очень длинная история. Сейчас для нас главное, что бабушка оставила любимой внучке, то есть мне, все свое имущество, включая квартиру и ее содержимое.
Квартиру, после долгих размышлений, мы сохранили, и очень кстати: теперь я в ней живу. А кое-что из обстановки продали, например старинный «беккеровский» рояль, занимавший почти всю комнату. Он оказался достаточно дорогим, чтобы вырученных денег хватило… ровно на половину стоимости открытия магазина.
— Найди компаньона, — посоветовал мой разумный братец.
И опять он попал в точку. Первый же человек, к которому я обратилась, просто вцепился в мое предложение. Лучше бы, конечно, я не обращалась, а он, то есть она — не вцеплялась. Но тогда никто не мог и помыслить, что выйдет из нашего совместного предприятия.
Итак, мы открыли «Теремок» на паях с моей бывшей однокурсницей Зинкой, без зазрения совести слупившей деньги с родителей. Зинка была человеком трезвым и реалистичным, а потому разделяла мой подход: никакой мистики, никаких эзотерических примочек, никакого уклона в религиозные течения и учения. Только милые, симпатичные вещички, которым мы сами, если понадобится, будем придумывать «оберегающие» и «приносящие удачу» роли.
Да, Зинка всем казалась трезвой, реалистичной, жесткой. Кто мог подумать, что всего через месяц, в течение которого она больше болталась у нас дома, чем в магазине… Потому что магазин, надо сказать, она терпеть не могла, ее раздражали бестолковые или, наоборот, чересчур умные покупатели, а кроме того, тогдашний приятель дразнил ее: «Резиновую Зину купили в магазине». Но приятель вскоре исчез, а Зина увлеклась здоровым образом жизни, стала фанаткой закаливания и вегетарианства и увела из семьи моего папу.
Ну да, я понимаю, папа взрослый мужчина, а не корова, и никто его силком не уводил. Он ушел сам, и даже вполне мирно, в стиле нашего счастливого дома. Так вышло, что он полюбил Зиночку, несмотря на двадцать с лишним лет разницы в возрасте, а любовь, как известно, не картошка, а вовсе даже морковь… В общем, обычные наши овощные рецепты.
Мама перенесла этот удар достойно, как современная женщина. Они втроем пили фиточай на нашей кухне и обсуждали Зинкино с папой будущее. Вот только чаепития эти странно затягивались, против традиций нашей семьи, где никогда не делали культа из еды и питья. Мама не могла расстаться с папой, хотя все уже было ясно и обговорено, и все подливала травяной чай, и все придумывала темы для обсуждения…
«Теремок» Зина оставила мне с условием, что я постепенно верну ее долю. Так что работаю я пока главным образом на выплату долга, хотя Зинка не раз говорила, что готова подождать сколько надо. Они с отцом не бедствуют; он ездит по городам с лекциями, выпустил уже три книжки о здоровом питании, которые пишет за него молодая жена, и эти катехизисы пользуются бешеной популярностью. Думаю, что если бы я прекратила отдавать Зинаиде деньги, она бы промолчала, по собственному ли проснувшемуся вдруг благородству или под нажимом отца. Но я скорее положу зубы на полку, чем останусь им должна.
