Клятва графа Калиостро (СИ) - Крылатова Екатерина Александровна (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
Я кивала невпопад, пытаясь прийти в себя и понять: как это случилось? Как же неведомое средство? Как же таблетки, которыми меня снабжала Кляпина и которые я добросовестно, чуть ли не минута в минуту, принимала? Как? Когда?! Ведь двух месяцев еще не прошло, беременность не может быть заметна! Мамочки...
Мысли путались. Мне следовало радоваться, но я боялась. Ребенок. Я хочу ребенка, действительно хочу! Но понимаю, что сейчас нам никак нельзя. А еще меня пугает реакция мужа. Пока мы шли сюда, он молчал. И Жанну отпустил молча. Нужно поговорить с ним, немедленно.
Гинеколог, напрасно пытавшаяся меня дозваться, махнула рукой.
- Беги уже, сообщай своему благоверному. Он, наверное, извелся весь.
Из кабинета я вышла на негнущихся ногах, вышла или вывалилась – всё едино. Артемий подхватил меня, обнял, и сразу полегчало. Спрашивать ничего не стал: моя физиономия, как обычно, вывела новость крупными печатными буквами.
«Жэкашная» очередь завистливо смотрела нам вслед.
- А моего фиг куда вытащишь! – пожаловалась соседке помидорно-румяная блондинка моих лет. – Некогда ему, некогда. Я, грит, после родов наверстаю.
- Ага, жди, - фыркнула стриженая под мальчика брюнетка, - это они сначала резвые, а стоит дитю обкакаться, то всё, поминай, как звали.
Только худенькая, хрупкого сложения девушка, чей обтянутый лиловой блузкой живот смотрелся особенно нелепо, заметила вслух:
- Что-то они не слишком-то рады.
Ватные ноги подгибались, в ушах будто маршировали миниатюрные полки. Я то и дело сглатывала, отгоняя панику, и не решалась взглянуть на Воропаева. А когда решилась и подняла глаза, едва не поперхнулась воздухом: Воропаев улыбался. Кусал губы, пытаясь эту улыбку сдержать, но та всё равно лезла.
- Принимал меры, говоришь? – я нервно хихикнула. – Ну-ну.
- Я не знаю, как это произошло, - прошептал Артемий, сжимая меня в объятиях. – Ну не должно было! Но, Вер, это… здорово. Ты себе представить не можешь, как я счастлив.
Я непонимающе уставилась на него. Серные пробки в ушах не мой диагноз, но надо будет при случае заглянуть к ЛОРу.
- Ты серьезно?
- Более чем, - он быстро поцеловал меня в макушку и открыл тяжелую дверь, пропуская вперед. – Понимаю, это звучит странно, а уж после всего, что я на тебя вывалил... Это точно? Ты точно не больна? Что сказала Фёдоровна?
- Да погоди ты! – я ухватила его за руку в попытке остановить. – Что мы будем делать?
- Для начала поедем домой и запремся в спальне. Десять дней – время долгое.
Я таки поперхнулась. Визит к ЛОРу перешел из списка «когда-нибудь» в список «как можно скорее».
- А как же... работа? – не придумала ничего умнее.
- Какая, к чертям, работа?! – возмутился муж. – Ты на госпитализацию направлена? Направлена. Вот и до свидания.
Я смирилась и позволила усадить себя в машину. Раз Воропаев спокоен и счастлив, причин для паники нет. Надеюсь, он знает, что делать. Он что-нибудь придумает.
Дома нас уже ждали.
- Ну что?! – с порога заорал Никанорыч. С недавних пор он обитал у нас. – Горилку открывать, али ложная тревога?
- Тебе бы только напиться, - упрекнул домового Артемий. – Ладно уж, открывай.
- Ур-ря-а! – Никанорыч белкой взлетел на шкаф, в свою персональную кладовую.
Муж бережно подхватил меня на руки и, шуганув некстати сунувшегося Арчибальда, закружил по комнате. Я ойкнула и уцепилась за его шею, но потом рассмеялась, не в силах сдержать эмоций.
Пьяные безо всякой горилки, мы долетели до спальни и рухнули на кровать. Кстати, до семи лет я искренне верила, что горилка – это такая маленькая симпатичная горилла.
- Никанорыч, мать-перемать, закрой свою бурду! На весь дом несет! – донесся из кухни, где она наводила порядок до нашего прихода, писклявый голосок Люськи.
- Не нравится – не нюхай, - мрачно ответствовал домовой, звеня бутылками. – За такое дело грех не выпить!
- Пьянчуга ты, пьянчуга и есть. Закрой, кому говорят, дышать нечем!
- Дышать ей, видите ли, нечем, - передразнил Никанорыч. – Ути-пути! Сюси-пуси! Тебе оно вообще не надобно, дышать это.
- Алкаш!
- Чистоплюйка!
С домовушкой Люсьеной, единогласно сокращенной до Люськи, познакомились вскоре после переезда. В первые выходные на новом месте я отправила Воропаева за продуктами, а сама затеяла генеральную уборку, дабы испытать недавнее приобретение – пылесос. Никанорыч помогал, чем мог: лазил с тряпкой там, где я не доставала, забирался во все щели и вытирал пыль на шкафу. Чтобы было нескучно, включили музыку на моем телефоне.
- Once upon a time I dreamed we'd be together in love forever. Once upon a night I was wishing for a never, a never ending… - напевала я, перекрикивая пылесос.
Никанорыч глуховато подтягивал. Английского он не знал, поэтому пел то, что слышалось.
В какой-то момент мне почудился третий голос. Выключила пылесос и музыку, прислушалась. Тишина.
- Странно…
- Что такое, хозяйка? – домовой шлепнулся со шкафа, аккурат ко мне на плечо.
- Ничего. Послышалось, наверное.
Однако не успела я возобновить уборку, как пение повторилось. Нет, оно определенно где-то здесь! Продолжая напевать, опустила на пол пылесосную щетку и прошлась по комнате. У батареи голосок звучал значительно громче. Так и есть, торчит оттуда чья-то лапка в шерстяном носке.
- Попался!
Отчаянный визг, и обладатель писклявого голоска вывернулся, оставив на память полосатый носок. Совсем крохотный, меньше кукольного.
- Никанорыч, выключай пылесос! – крикнула я. – Выходи, мы тебя не обидим!
Вой машины стих, лишь Эмили Осмент продолжала петь.
- Правда, что ли? – уточнили из-за батареи. – Не обманете?
- Честное пионерское.
Сначала показались короткие пухлые ножки, потом пыльное зеленое платьице в белый горох и, наконец, светловолосая голова с торчащими в разные стороны, как у Пеппи Длинныйчулок, косичками.
- Едреня Феня, домовиха! – удивился Никанорыч, сидя на пылесосе.
- Сам ты Феня, - тут же надулась «домовиха». – Люсьена я. Чо вылупился?! Ща ка-ак дам с ноги – сразу глазки в кучку, небо в алмазах! Я предупредила!
Мы с Никанорычем переглянулись. И что прикажет делать с этим чудом в перь… в паутине?
Песня Эмили была последней в списке аудиозаписей, поэтому, добравшись до финальной ноты, телефон умолк.
- Включи еще! – умоляюще сложила ручки Люсьена, мигом становясь паинькой. – Ну, пожалуйста! Включи!
- Сначала извинись перед Никанорычем. Он тебе ничего не сделал, а ты – сразу обзываться.
- Ладно, - вздохнула домовушка, теребя складки платьица. – Прости меня, Никанорыч, я не должна была так говорить. Просто я… как бы это… по-другому не умею-то.
- Да? – присев на корточки, я повернула руку ладонью вверх, Люсьена живо туда запрыгнула.
И вправду девчонка. Маленькая, словно куколка, с торчащими косичками-пружинками, грязным заплатанным платьем и картофельных очертаний носом.
- Это было еще очень-очень вежливо, - доверительно кивнула Люсьена, болтая ножками. – Я ведь вообще могла сказать, что…
Последующая матерная тирада повергла в шок и ко всему привычного домового рода Воропаевых. Я прочистила ухо пальцем.
- Да уж, действительно вежливо. Ты откуда слова-то такие знаешь, Люсьена?
- Так от хозяев, - нехотя призналась та. – Они не в курсе были, что я тут живу. Ни молочка, ни даже корочки хлебной, только вот это вот, про родственников.
Я пересадила нахохлившуюся Люську на плечо. Никанорыч ревниво крякнул.
– Как насчет перекура, ребята?
Молока обитательнице батарей налили, нарезали хлеба и булочку с вареньем, а заодно почистили платье от грязи и пыли. Домовушка уплетала за обе щеки, Никанорыч хрустел огурцом, я пила чай без сахара. Есть не хотелось, зато грызло любопытство. Слышала, что в доме может быть только один домовой. Как они уживаться будут?
Разговорить Люську не составило никакого труда. Она трещала, как сорока, выложив всё о бывших «хозяевах»: тотальных попойках хозяина, песнях-плясках от зари до зари, о многочисленных любовниках хозяйки, за которой Люсьена подглядывала. Она не видела в этом ничего удивительного и теперь щедро делилась пикантными подробностями.
