Рожденный очаровывать - Филлипс Сьюзен Элизабет (читать книги полностью .TXT) 📗

Монти даже сквозь разбитые очки узрел его приближение и побелел как полотно.

– Вы свидетель, – лепетал он, заикаясь. – Видели, что она наделала?

– Видел, – презрительно протянул Дин, – и это еще одна причина, по которой мы не приглашаем вас на свадьбу.

Он одним прыжком оказался рядом с Бобри, обнял ее за плечи и нежно посмотрел в растерянные леденцовые глаза.

– Прошу прошения, милая. Мне следовало бы поверить, когда ты сказала, что новоявленный Шекспир не заслуживает твоего внимания. Но я сдуру уговорил тебя потолковать с этим жалким сукиным сыном. В следующий раз я буду доверять твоим суждениям. Но ты должна признать, что я был прав, убеждая тебя сначала переодеть свой костюм. Наша сексуальная жизнь никого не касается.

Бобри не показалась ему женщиной, которую легко застать врасплох, но, похоже, ему это удалось, и для человека, который зарабатывал на жизнь, жонглируя словами, Монти был на удивление молчалив, очевидно, потеряв дар речи.

– Вы женитесь на Блу? – с трудом прохрипела Салли.

– Поверьте, я не меньше вас потрясен этим обстоятельством, – скромно пожал плечами Дин. – Кто бы подумал, что она выберет меня?

После такого заявления все замолчали. Да и что можно было возразить?

Отдышавшись, Монти снова стал ныть, требуя от Блу объяснить, что она сделала с «этим». «Это», как наконец сообразил Дин, было довольно дорогим пиратским диском с записью альбома Боба Дилана «Кровавые следы», который Монти по недосмотру оставил в номере.

– Их всего только тысяча экземпляров! – орал он.

– Девятьсот девяносто девять, – поправила Бобри. – Твой полетел в мусорную корзину, как только я дочитала письмо.

Монти был безутешен. Разбитое сердце не склеишь... но Дин не смог противиться искушению повернуть нож в свежей ране. Когда Поэт и Салли садились в машину, он повернулся к Бобри и громко, с расчетом, что их услышат, объявил:

– Пойдем, крошка. Пора ехать в город. Купим то кольцо с бриллиантом в два карата, которое так тебе понравилось.

Он мог бы поклясться, что Монти тихо взвыл.

Но триумф Бобри был непродолжителен. «Фокус» едва успел доехать до порота, как дверь глинобитного дома распахнулась и на крыльцо выбралась грузная особа с крашеными черными волосами, намазанными бровями и одутловатой физиономией.

– Что это тут творится?

Бобри, слегка понурившись, смотрела вслед пыльному облаку в дороге.

– Семейная ссора.

Женщина скрестила руки на необъятной груди.

– Я с первого взгляда поняла, что от вас одни неприятности не следовало бы сдавать вам комнату!

Она принялась костерить Бобри, что дало Дину достаточно информации и позволило сложить воедино кое-какие факты. Оказалось, что Монти еще десять дней назад жил в пансионе, после этого удрал с Салли. На следующий день явилась Бобри, нашла прощальное письмо и решила затаиться, пока не сообразит, что делать дальше.

На лбу хозяйки выступили крупные капли пота.

– Не желаю видеть вас в своем доме!

Бобри, похоже, окончательно растеряла воинственный дух.

– Завтра же уеду отсюда.

– Но перед этим заплатите восемьдесят два доллара, которые задолжали!

– Конечно, запла...

Бобри резко вскинула голову и, тихо выругавшись, бросиласьв дом. Женщина пристально осмотрела Дина, после чего перевела взгляд на его машину. В то время как все население СевернойАмерики было готово лизать ему задницу, эта дама, вероятно, не слишком любила футбол.

– Ты наркодилер? Если эта шикарная машина набита наркотиками, я немедленно вызываю шерифа.

– Ничего, кроме сильнодействующего тайленола.

Плюс несколько пузырьков обезболивающего, прописанного доктором, о чем он решил не упоминать.

– Вижу, ты парень сообразительный, – мрачно буркнула хозяйка и вернулась в дом.

Дин с сожалением покачал головой. Видать, веселье на сегодня окончено.

Он не спешил снова пуститься в дорогу, несмотря на то, что предпринял путешествие с целью кое-что выяснить. В основном причину конца своей многолетней удачливости. За эти годы он не раз набивал шишки и получал синяки во время игры, но и только. Ничего страшного. Восемь лет в НФЛ [2], и он ни разу не сломал ногу, не повредил мениск, не порвал ахиллово сухожилие. Пальца и то не сломал!

Все закончилось три месяца назад, в четвертьфинальной игре против «Питсбург стилерз». Он вывихнул плечо и повредил ключицу. Операция прошла успешно, и врачи обещали, что плечо еще послужит ему несколько сезонов, хотя уже никогда не будет прежним.

И в этом заключалась проблема. Он привык считать себя несгибаемым и неуязвимым. Травмы случались с другими игроками. Не с ним. До этого момента.

Его волшебная, завороженная, заколдованная жизнь превратилась в круговорот увеселений, от которых становилось тошно на душе. Он стал слишком много времени проводить в клубах. Вскоре гостевые комнаты в его доме наполнились полузнакомыми людьми, а в ванне отключались полупьяные голые женщины.

Наконец он собрался в путешествие по стране, но в пятидесяти милях от Вегаса, понял, что Город Греха – не лучшее место для раздумий и медитаций. Поэтому он развернулся и поехал на восток, через весь штат Колорадо.

К несчастью, оказалось, что он плохо переносит одиночество, и вместо того, чтобы видеть вещи в перспективе, впал в еще большую депрессию. Приключения Бобри, немного его развлекшие, к сожалению, подошли к концу.

Не успел он сесть в машину, как из дома донеслись пронзительные вопли. Сетчатая дверь распахнулась, и вылетевший оттуда чемодан приземлился во дворе и открылся, выплюнув содержимое: джинсы и топы, фиолетовый лифчик и оранжевые трусики. Следом последовал голубой рюкзак. И только потом появились Бобри.

– Паразитка! Бездельница! – завопила хозяйка, перед тем как захлопнуть дверь.

Бобри пришлось схватиться за железный столбик, чтобы не упасть с крыльца. Обретя равновесие, она растерянно оглянулась, опустилась на верхнюю ступеньку и спрятала лицо в лапах.

Она сказала, что ее машина не заводится, и это дало ему веский предлог оттянуть расставание, тем более что собственное гнусное общество становилось невыносимым.

– Подвезти? – окликнул он.

Бобри вскинула голову, очевидно, удивленная тем, что он все еще здесь. Тот факт, что женщина способна забыть о его существовании, был настолько необычен, что это подогрело его интерес.

Поколебавшись, она неуклюже поднялась.

– Согласна.

Он помог ей собрать вещи, в основном собирая деликатные предметы, требующие осторожного обращения. Вроде трусиков. Как ценитель женщин и прекрасного, он быстро определил, что она скорее относится к постоянным посетителям «Уол-март» [3] и вряд ли заглядывает в «Агент провокатор» [4]. Правда, как выяснилось, у нее была целая охапка бикини ярких цветов и откровенных рисунков. Но никаких стрингов. И, что самое досадное, – никаких кружев. Поскольку нежное личико Бобри с острым подбородком, если не считать пота и вонючего меха, принадлежало к сказке Матушки Гусыни, кружевам следовало быть неотъемлемой частью ее гардероба.

– Судя по выходке вашей бывшей хозяйки, – заметил он, закидывая чемодан и рюкзак в багажник, – полагаю, вы недосчитались большей суммы, чем восемьдесят два доллара.

– Вы правы. В комнате хранилось двести долларов.

– Вижу, вас преследуют неудачи.

– Я к этому привыкла. Дело не просто в неудачливости. По большей части это обычная, древняя как мир глупость. – Она оглянулась на дом. – Я знала, что Монти заявится сюда, с той минуты, как нашла под кроватью диск Дилана. Но вместо того, чтобы спрятать деньги в машине, сунула их в новый выпуск «Пипл». Монти ненавидит «Пипл». Твердит, что только кретины его читают, поэтому я была уверена, что деньги в безопасности.

Дин не был особым почитателем «Пипл». Но нельзя же ругать журнал, в котором то и дело появляется твое фото, тем более что персонал при этом был на редкость любезен.