Неженка - Филлипс Сьюзен Элизабет (читать книги без регистрации TXT) 📗

В конце концов граф вернулся к своей жене, а Клоуи начала жить на средства, полученные в наследство. Молодая, богатая, не отягченная семьей, она быстро привлекла внимание праздных молодых мужчин, которые оплетали весь бомонд подобно позолоченной цепи. Она стала чем-то вроде коллекционера, пробующего одного за другим мужчин в поисках того, кто дал бы ей ту безоговорочную любовь, которую она не получила от матери: она искала мужчину, который заставил бы ее не чувствовать себя несчастной толстой девчонкой.

Джонатан Блэк Джек [1] Дей вошел в ее жизнь, появившись по противоположную сторону колеса рулетки в игорном клубе «Беркли-сквер». Блэк Джек Дей получил свое прозвище не из-за внешнего облика, а из-за склонности к азартным играм. К двадцати пяти годам он успел загубить три классных спортивных автомобиля и значительно большее количество женщин.

Порочно красивый американский плейбой из Чикаго имел каштановые волосы, спадавшие на лоб непокорным чубом, жуликоватые усики и при игре в поло давал фору в семь очков. Во многих отношениях он ничем не отличался от других молодых гедонистов, занимавших столь большое место в жизни Клоуи: он пил джин, носил изящные костюмы, сшитые у хорошего портного, и каждый сезон менял игровые площадки. Но в характере других мужчин не было безрассудности и способности Джека Дея рисковать всем, даже унаследованным состоянием, нажитым на американских железных дорогах, — рисковать, поставив все на один оборот рулетки.

Помня об обращенных к ней его глазах поверх кружащегося колеса, Клоуи видела, как маленький шарик из слоновой кости мечется с красного на черное и обратно, остановившись в конце концов на черном 17. Она позволила себе поднять глаза и обнаружила, что Джек Дей смотрит на нее. Он улыбнулся. Она в ответ тоже улыбнулась, уверенная, что хорошо смотрится в серебряно-сером конфекционе от Жака Фаса из атласа и тюля, подчеркивающем отблески света в ее темных волосах, бледность кожи и глубину зеленоватых глаз.

— Кажется, вы сегодня не проиграете, — сказала она. — Вам всегда так везет?

— Не всегда, — ответил он. — А вам?

— Мне? — Она испустила один из своих коронных драматических вздохов. — Сегодня я теряю на всем. Je suis miserable [2] .

Вечно мне не везет!

Его глаза неустанно скользили по ее телу, он вытащил сигарету.

— Да нет, вам везет. Вы ведь только что встретили меня, не так ли? И я собираюсь проводить вас вечером!

Клоуи заинтриговала и очаровала его смелость, и рука ее инстинктивно ухватилась за край стола в поисках поддержки.

Она почувствовала, как его дымчатые глаза словно плавят платье и зажигают глубины ее тела. Не в силах точно определить, что же отличало Джека от остальных, она поняла, что сердце этого безмерно самоуверенного человека могла покорить лишь исключительная женщина и, если она именно такова, нужно навсегда забыть о сидящей внутри толстой девчонке!

Но как бы Клоуи ни желала его, она все-таки одернула себя и сдержалась. В год смерти матери она уже понимала мужчин лучше, чем себя. Клоуи заметила отчаянный блеск в глазах Джека, наблюдавших за бешеным вращением колеса рулетки, и решила, что он не будет высоко ценить то, что достанется ему слишком легко.

— Извините, — ответила Клоуи спокойно. — У меня другие планы. — И прежде чем он смог отреагировать, взяла свою сумочку и ушла.

На другой день он позвонил, но горничной было дано указание говорить, что она отсутствует. Через неделю она заметила его в другом игорном клубе и ускользнула, бросив ему дарящий ложные надежды взгляд, он так и не успел подойти. Вскоре она поняла, что не может думать ни о ком, кроме этого красивого молодого плейбоя из Чикаго. Он позвонил еще раз, она еще раз не подошла к телефону. Позже в тот же вечер Клоуи увидела его в театре, слегка кивнула и чуть улыбнулась, уходя в свою ложу.

Когда он позвонил в третий раз, она взяла трубку и притворилась, будто не помнит, кто он такой. Он хмыкнул и сказал:

— Я зайду за вами через полчаса, Клоуи Серрителла. Если вы не будете готовы, я больше никогда к вам не подойду!

— Полчаса? Да я вряд ли… — Но он уже повесил трубку.

У нее задрожали руки, в голове завертелось колесо рулетки, шарик из слоновой кости перепрыгивал с красного на черное, с черного на красное. Дрожащими руками она надела белое шерстяное, облегающее фигуру платье с обшлагами из меха оцелота а затем добавила к своему туалету маленькую шляпку с прозрачной вуалью. Ровно через полчаса она сама открыла на звонок в дверь.

Они спустились вниз к его спортивному красному «изоттафраскини», который он повел по улицам Найтсбриджа с захватывающей дух скоростью, управляя только пальцами правой руки. Она уголком глаза разглядывала его, восхищаясь как локоном каштановых волос, небрежно спадавшим на лоб, так и тем, что это был темпераментный американец, а не какой-нибудь предсказуемо европейский тип.

В конце концов он остановился у загородного ресторана. В ресторане Джек касался своей рукой ее руки всякий раз, когда тянулся налить вина. Она вся зашлась от желания. Под пристальным взглядом его серебряных глаз Клоуи чувствовала себя безумно прекрасной и такой же изящной внутри, как снаружи. В нем все волновало ее чувства: то, как он ходил, тембр его голоса, дыхание с запахом табака. Джек-Дей был блестящим трофеем, полным и окончательным доказательством ее красоты.

Они вышли из ресторана, и Джек прижал ее к стволу сикомора, целуя глубоким, обольстительным поцелуем. Его руки скользнули ей за спину и стиснули ягодицы.

— Я хочу тебя, — прошептал он в ее приоткрытый рот.

Желание настолько переполняло тело, что Клоуи было физически больно его отпускать.

— Ты слишком торопишься, Джек! Мне нужно время.

Он засмеялся и ущипнул ее за подбородок, словно был вполне доволен тем, как хорошо она играла в его игру. Затем Джек сжал ее груди, как раз когда пожилая пара выходила из ресторана и смотрела в их сторону. Отвозя Клоуи домой, он веселил ее забавными анекдотами и не сказал ни слова о том, когда они увидятся снова.

Через два дня Джек позвонил, и горничная позвала ее к телефону, но Клоуи отрицательно мотнула головой и не взяла трубку. Потом она убежала в свою комнату и разрыдалась, боясь, что оттолкнула Джека и у него пропадет охота к дальнейшим действиям. В следующий раз она увидела его на открытии галереи с повисшей на руке яркой девицей с крашенными хной волосами и притворилась, что не заметила их.

Он появился у нее в полдень следующего дня и пригласил прокатиться за город. Клоуи ответила, что уже приглашена и не сможет с ним сегодня пообедать.

Игра случая продолжалась, и Клоуи была не в силах думать ни о чем другом. Когда Джека не было, она вызывала его образ в воображении: подвижное как ртуть тело, непослушная прядь волос, жуликоватые усики. Она почти не могла соображать из-за тягучего напряжения, в котором находилось ее тело, но пока что сопротивлялась этой сексуальной прелюдии.

Шарик из слоновой кости, постукивая, бежал по кругу рулетки — с черного на красное, с красного на черное… Клоуи знала, что скоро он упадет и остановится.

— Сегодня ночью, — сказал Джек, когда она сняла трубку. — Жди меня в полночь.

— В полночь? Не смеши меня, дорогой. Это невозможно.

— В полночь или никогда, Клоуи. Игра окончена.

Вечером Клоуи надела черный бархатный костюм с пуговицами из искусственных бриллиантов и крепдешиновую блузку цвета шампанского. Ее глаза сияли, когда она, глядя в зеркало, расчесывала свои темные волосы с загнутыми внутрь концами.

Блэк Джек Дей, облаченный в смокинг, появился в дверях в полночь, с последним ударом часов. Клоуи взглянула на него, и внутри у нее все растаяло, как ароматный жидкий крем, которым она увлажняла обожженную солнцем кожу. Вместо «изотты-фраскини» он усадил ее в «даймлер» с шофером и объявил, что повезет в универмаг «Харродз».