Тысяча поцелуев - Куин Джулия (книги полностью .txt) 📗
– Вам лучше оставаться в стороне… – раздался голос Маркуса.
И на этом все. Темнота.
Очнулся Хью уже в постели. Было темно. Неужели прошел целый день? Или даже не один? Дуэль состоялась на рассвете. Небо было розовым…
– Хью?
Фредди? Что здесь делает Фредди? Он не мог вспомнить, когда в последний раз брат переступал порог отцовского дома. Хью хотел откликнуться, произнести его имя, объяснить, как счастлив его видеть, но в горле ужасно пересохло.
– Не пытайся говорить, – предупредил Фредди и наклонился к нему.
Горели свечи, и светловолосая голова брата казалась золотой. Они всегда были похожи куда больше, чем многие братья. Фредди был чуть ниже ростом, стройнее, светлее, зато с такими же, как у него, зелеными глазами и таким угловатом лицом. Да и улыбка у них была одна и та же.
– Сейчас напою тебя. – Фредди осторожно поднес ложку ко рту Хью и стал по капельке вливать воду.
– Еще, – прохрипел Хью. Вся вода впиталась в его пересохший язык, так что даже сглотнуть было нечего.
Фредди дал ему еще несколько ложек воды, но потом сказал:
– Пожалуй, хватит: слишком много сразу вредно.
Хью почему-то согласился с ним и кивнул.
– Очень больно?
Было очень больно, и у Хью возникло странное ощущение, что до того, как Фредди спросил, болело не так сильно.
– Она все еще на месте, знаешь ли, – сообщил Фредди, показывая на изножье кровати. – Я имею в виду твою ногу.
Конечно, на месте: иначе откуда эта адская боль? Где же ей еще быть…
– Иногда люди ощущают боль, даже когда теряют конечность, – нервно выпалил Фредди. – Это называется «фантомные боли». Я читал об этом, только не помню когда….
В таком случае это, возможно, правда. Память у Фредди была почти такой же хорошей, как у Хью, только ему лучше давались естественные науки – биология, например. Будучи ребенком, он все время шлялся по окрестностям, копался в грязи, выискивая нужные образцы. Хью пытался несколько раз составить ему компанию, но это оказалось чертовски скучно.
Он очень быстро понял, что интерес к шмелям не увеличивается с возрастанием количества шмелей. То же касается и лягушек.
– Отец внизу, – предупредил Фредди.
Хью хотел было кивнуть, но ему это не удалось, поэтому просто закрыл глаза.
– Мне стоило бы принять его…
Сказано это было неубедительно, и Фредди махнул рукой:
– Не нужно.
Минуту-другую братья молчали, потом Фредди встрепенулся:
– Вот, выпей еще воды. Ты потерял много крови, поэтому так слаб.
Хью проглотил еще несколько ложек – боль в горле была адской.
– У тебя перелом бедренной кости. Доктор сказал, что она раздроблена. – Фредди откашлялся. – Боюсь, ты застрял здесь надолго. Бедренная кость самая крупная – понадобится несколько месяцев, чтобы она срослась.
Фредди врет – слышно по голосу, – а это означает, что на выздоровление уйдет гораздо больше времени. Не исключено, что нога вообще не срастется и он останется калекой. Вот будет забавно…
– Какой сегодня день? – прохрипел Хью.
– Ты лежал без сознания трое суток, – ответил Фредди, правильно истолковав вопрос.
– Трое суток!.. – в ужасе повторил Хью. – Господи боже!
– Я приехал вчера – меня Корвилл уведомил.
Хью снова попытался кивнуть: вполне естественно, что именно дворецкий дал Фредди знать о ранении брата.
– Как там Дэниел? – спросил Хью.
– Лорд Уинстед? – Фредди помялся. – Его нет.
Глаза Хью широко раскрылись.
– Нет-нет, ты не так понял: он не мертв, – поспешил заверить брата Фредди. – Плечо повреждено, но ничего страшного – поправится. Просто покинул Англию, вот и все. Отец пытался добиться его ареста, но тогда ты еще не был мертв…
«Еще»! Забавно.
– А потом… честно говоря, не знаю, что отец ему сказал. Он приехал повидать тебя на следующий день после случившегося. Меня не было, но Корвилл говорил, что Уинстед пытался извиниться, а отец ничего не пожелал слышать. Ты же его знаешь… – Фредди неловко откашлялся. – По-моему, лорд Уинстед отправился во Францию.
– Ему следовало бы вернуться, – прохрипел Хью. – Он не виноват: дуэль затеял я.
– По этому поводу тебе лучше потолковать с отцом, – пробормотал Фредди. – Я слышал, он намерен выследить и арестовать Уинстеда.
– Во Франции?!
– Я даже не пытался его урезонить.
– Ну разумеется.
Да и кто может урезонить сумасшедшего?
– Все думали, что ты при смерти, – пояснил Фредди.
Понятно. И это самое ужасное.
Маркиз Рамсгейт не мог выбирать наследника: право первородства обязывало его передать титул, земли, состояние – словом, практически все, что входило в майорат, – Фредди, но все знали, что если бы выбор был, то он предпочел бы Хью.
Фредди в свои двадцать семь еще не был женат. Хью хоть и надеялся, что брат когда-нибудь женится, но знал, что ни одна женщина в мире не сможет привлечь его внимание, и принимал это. Не понимал, но принимал. Как было бы хорошо, если бы брат тоже сознавал, что все еще может жениться, исполнить свой долг и снять тяжкое бремя с плеч Хью. Наверняка есть женщины, которые будут счастливы, если муж перестанет посещать их спальню после рождения наследника.
Маркиз Рамсгейт преисполнился такого отвращения, что велел Фредди не трудиться подыскивать невесту. Титул, конечно, несколько лет будет ему принадлежать, но, как и планировалось, в конце концов перейдет к Хью и его детям.
Правда, особой любви со стороны отца Хью тоже не чувствовал. Лорд Рамсгейт был не единственным аристократом, считавшим, что заботиться о детях необязательно. Хью казался ему лучшим наследником – значит, так тому и быть.
– Хочешь несколько капель опия? – резко сменил тему Фредди. – Доктор велел дать тебе немного, если очнешься.
«Если». Куда менее забавно, чем «еще».
Хью согласился и позволил старшему брату помочь ему чуть приподняться и облокотиться на подушки.
– Какая мерзость!
Он протянул пустую чашку Фредди, и тот сказал:
– Виски. Опий растворен в алкоголе.
– Как раз то, что мне нужно: алкоголь, – пробормотал Хью.
– Прости, не понял?
Хью молча помотал головой.
– Я рад, что ты очнулся, – сказал Фредди таким тоном, что Хью в недоумении взглянул на него и заметил, что брат не занял свое место возле постели, а остался стоять. – Попрошу Корвилла сказать об этом отцу – сам предпочитаю с ним не общаться, знаешь ли, без лишней надобности…
– Конечно.
Хью понимал, что Фредди всячески избегает отца, как избегал всегда и он сам, но кто-то ведь должен был иметь дело со старым ублюдком, хотя бы иногда, и оба знали, что этот крест придется нести Хью. То обстоятельство, что Фредди приехал сюда, в их старый дом рядом с Сент-Джеймсским дворцом, было свидетельством любви к брату.
– Увидимся завтра, – пообещал Фредди, остановившись у двери.
– Ты вовсе не обязан нянчиться со мной, – сказал Хью.
Фредди поморщился и отвел глаза.
– Тогда, возможно, послезавтра.
Или после-послезавтра. Хью не осудит брата, если тот вообще не придет.
Должно быть, Фредди велел дворецкому подождать с уведомлением маркиза о переменах в состоянии Хью, потому что прошел почти весь день, прежде чем лорд Рамсгейт ворвался в комнату и пролаял:
– Ты очнулся!
Поразительно, но даже эти невинные слова из его уст звучали обвинением.
– Ты чертов идиот! – прошипел Рамсгейт. – Едва не позволил убить себя! И ради чего? Ради чего?!
– Я тоже счастлив видеть тебя, отец.
Хью уже смог сесть, и нога в шине и бинтах высовывалась из-под одеяла, похожая на бревно. С маркизом Рамсгейтом всегда нужно держать ухо востро и не выказывать слабости, поэтому он старался говорить бодрым голосом.
Отец брезгливо поморщился, но проигнорировал сарказм.
– Ты мог умереть.
– Я уже это понял.
– Полагаешь, это смешно?! – рявкнул маркиз.
– Да нет, не думаю.
– Тебе прекрасно известно, чем грозила бы семье твоя смерть!
