Синий георгин - Файнштейн И. Л. (лучшие книги онлайн txt) 📗
Боже милостивый, можно подумать, мужа нет дома четыре месяца, а не четыре дня!
Стелла заново взбивала соус, смотрела в окно на кружащиеся на ветру осенние листья и вполуха слушала, как Гэвин уговаривает Люка построить небоскреб и потом вместе его разрушить.
Когда Кевин получит повышение, ему не придется столько мотаться по командировкам. Он так усердно работает, что его обязательно повысят, и очень скоро. Лишние деньги не помешают, особенно когда будет третий ребенок. Может быть, на этот раз девочка…
С его повышением и ее полным рабочим днем следующим летом они смогут детей куда-нибудь вывезти. Хорошо бы в «Диснейленд». Мальчикам понравится. Даже если она забеременеет, это не помешает им чудесно провести время. Она уже откладывает деньги на отпуск… и на новый автомобиль.
Конечно, покупка новой стиральной машины нанесет фонду непредвиденных расходов серьезный урон, но и с этим они справятся.
Услышав смех сыновей, Стелла расслабилась. Все прекрасно. Идеально, как оно и должно быть. Она замужем за чудесным парнем, в которого влюбилась с первого взгляда, за Кевином Ротчайлдом с его медленно расцветающей милой улыбкой.
У них двое чудесных сыновей, красивый дом в хорошем районе, работа, которую они любят, и никаких противоречий в планах на будущее. А когда они занимаются любовью, все еще звонят колокола.
Стелла представила глаза Кевина, когда, уложив детей, она появится перед ним в новом соблазнительном белье, которое купила в его отсутствие.
Немного вина, зажженные свечи, и…
И… И тут послышался совершенно дикий грохот. Стелла закатила глаза к потолку. К счастью, на этот раз вместо рева раздались счастливые крики.
– Мама! Мама! – на кухню ворвался сияющий от восторга Люк. – Мы разрушили весь небоскреб! Можно печенье?
– Нет. Скоро обед.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Пожалуйста!
Люк дергал ее за штанину, карабкался по ноге. Стелла опустила ложку и отодвинула его от плиты.
– Люк, никакого печенья до обеда.
– Мы умираем с голоду, – поддержал брата Гэвин, громко стукнув машинкой о машинку. – Почему нельзя поесть, если мы проголодались? И вообще, почему мы должны есть глупый… уву его там… «Фредо»?
– Потому что, – отрезала Стелла. Этот ответ она ненавидела, когда была маленькой, но сейчас он казался ей всеобъемлющим. – Скоро приедет папа, и мы поедим все вместе. – Однако, выглянув в окно, она впервые забеспокоилась, что рейс Кевина задержится. – Пока могу дать по половинке яблока.
Стелла взяла из фруктовой вазы яблоко, схватила нож.
– Я не люблю кожуру, – заныл Гэвин.
– А у меня нет времени чистить. – Стелла быстро помешала соус. – Кожура полезна. Верно?
– А попить можно? Можно попить? – Люк все тянул и тянул ее за штанину. – Я пить хочу.
– Господи! Дайте мне пять минут! Пять минут. Идите, постройте что-нибудь. А потом я порежу вам яблоко на дольки и налью сок.
Гром грохнул прямо над их головами.
– Землетрясение! – восторженно закричал Гэвин, подпрыгивая.
– Это не землетрясение.
Ей не удалось остудить ликование старшего сына. С криками «Землетрясение, землетрясение!» он покружился по кухне и выбежал в гостиную. Заразившись восторгом брата и вторя его воплям, следом помчался Люк.
Стелла прижала пальцы к пульсирующему виску. Шум стоял оглушительный, но, может быть, она успеет сделать все необходимое, пока мальчики веселятся. Она отвернулась к плите и без особого интереса выслушала объявление об экстренном выпуске новостей.
Голос диктора с трудом пробивался сквозь головную боль, и Стелла машинально повернулась к экрану. Потерпел катастрофу самолет местной авиалинии, совершавший рейс из аэропорта Детройт Метро в Лансинг. С десятью пассажирами на борту.
Ложка выпала из ее разжавшихся пальцев. Сердце выскочило из груди.
Кевин! Кевин…
Над головой не прекращались раскаты грома. В гостиной визжали от страха и восторга дети. Придавленная своим расколовшимся миром, Стелла соскользнула на кухонный пол.
К ней пришли сообщить, что ее Кевин мертв. Она открыла дверь и увидела незнакомых людей с серьезными лицами. Она не могла поверить. Хотя она знала. Она знала с той минуты, когда услышала голос репортера, вещавшего с экрана ее маленького кухонного телевизора.
Кевин не может быть мертвым. Он молод и здоров. Он вернется домой, и они сядут обедать. У них курица под соусом «Альфредо».
Но она сожгла соус. Дым сорвал с цепи пожарную сигнализацию, и в ее чудесном доме воцарилось безумие.
Ее попросили отослать детей к соседям, чтобы все ей объяснить.
Но как можно объяснить невозможное, немыслимое?
Ошибка. Буря, удар молнии. И все навсегда изменилось. Одно мгновение, и мужчины, которого она любит, отца ее детей, больше нет на свете.
Вы хотите кому-нибудь позвонить?
Кому ей звонить, кроме Кевина? Он – ее муж, ее друг, ее жизнь.
Они что-то говорили о подробностях, распоряжениях, психологической консультации. Они сочувствовали ее горю. Их слова глухо отдавались в ее мозгу.
Люди с серьезными лицами ушли, и она осталась одна в доме, который они с Кевином купили, когда она была беременна Люком. В доме, на который они копили, который вместе красили и обставляли. В доме с садом, который она сама спланировала.
Буря полетела куда-то дальше, и стало тихо. Бывало ли когда-нибудь прежде так тихо? Стелла слышала биение собственного сердца, тихое гудение включившегося обогревателя, дробь капающей из водосточных труб дождевой воды.
А потом она услышала причитания. Свои причитания. Она лежала на полу у парадной двери, свернувшись калачиком, словно пытаясь отгородиться, защититься от страшной реальности. Как будто, если она не поверит, Кевин вернется. Слез не было, пока не было. Они скапливались где-то внутри, закручивались тугим узлом и не могли прорваться сквозь охватившее ее горе. У нее не было сил ни шевельнуться, ни заплакать. Она лежала на полу и подвывала, как раненый зверек.
Когда она, покачиваясь, наконец встала на ноги, было уже темно. Ее подташнивало, голова казалась совершенно пустой. Кевин… Где-то в этой пустой голове вертелось только его имя.
Она должна забрать детей. Она должна привести детей домой. Она должна сказать детям.
О боже, боже! Как она сможет им это сказать?
Стелла нащупала дверную ручку и вышла в промозглый мрак. В голове по-прежнему господствовала благословенная пустота. Она оставила дверь открытой. Прошла по дорожке между пышными хризантемами и астрами, мимо глянцевых зеленых листьев азалий, которые они с Кевином посадили чудесным весенним днем.
Она перешла улицу, как слепая, не замечая луж и промочив туфли, по сырой траве подошла к соседскому крыльцу с зажженным фонарем над дверью.
Как же зовут ее соседку?.. Забавно. Они знакомы четыре года. По очереди возили детей в школу, иногда вместе ходили по магазинам. Но она никак не может вспомнить…
Ах да! Конечно же! Дайан. Дайан и Адам Перкинз и их дети Джесси и Уайтт. «Милая семья», – тупо подумала она. Милая нормальная семья. Всего пару недель назад они устроили пикник с барбекю на заднем дворе. Кевин жарил на гриле цыплят. Он любит… любил возиться с грилем. Они пили хорошее вино, весело смеялись, а дети играли. Уайтт упал и расцарапал коленку.
Конечно, она помнит. Как не помнить.
Но она стояла перед чужой дверью, не совсем понимая, что она здесь делает.
Ее дети. Да, да. Она пришла за своими детьми. Она должна сказать им.
Не думать. Стелла мобилизовала остатки силы воли. Пока не думать. Если думать, можно рассыпаться. Разлететься на миллион кусков, которые вовек не соберешь.
Она нужна своим детям. Она им нужна. Кроме нее, у них никого нет.
Стелла подавила слезы и позвонила.
Она увидела Дайан будто через тонкий, подернутый рябью слой воды, издалека услышала ее голос. Почувствовала руки, сочувственно обвившие ее.
«Но твой муж жив, – подумала она. – Твоя жизнь не кончена. Твой мир точно такой, каким был пять минут назад. Поэтому ты не знаешь. Не можешь знать».
