Прилив (Тихий омут) - Робертс Нора (библиотека электронных книг .txt) 📗
Джек никогда не обращался с ней грубо. Никогда не напивался и не бил ее, как поступают многие мужчины с нежеланными женами. И она не замечала, чтобы он увивался за другими женщинами. Только, по мере того как ребенок рос в ее животе, она все чаще видела мелькающую в его глазах панику. И в один прекрасный день Джек просто исчез из ее жизни.
И самое худшее во всем этом то, что она испытала облегчение.
Кое-что хорошее Джек все-таки сделал: он заставил ее повзрослеть. А то, что он подарил ей, было бесценным. Грейс поклялась любить и защищать свое дитя, когда оно было всего лишь крохотной клеточкой в ее животе, а сейчас двухлетняя дочка, белокурая, с зелеными глазами и ямочками на розовых щечках, казалась ей ангелом, сошедшим с картины Боттичелли.
Грейс сложила белье в корзину, подхватила ее на бедро и вышла в гостиную.
Ее сокровище, сияющее от счастья, сидело на колене Этана и о чем-то щебетало, а Этан серьезно слушал и кивал.
— И что же тогда сделал Глупыш? — спросил он, явно не поняв и половины детского лепета, но уловив, что речь идет о щенке Сета.
— Облизал лицо. — Обри провела ручками по своим щекам, — Все, все. — Она обхватила ладошками лицо Этана и, улыбаясь во весь рот, начала свою любимую игру. — Ух! Борода.
Этан покорно провел костяшками пальцев по ее гладкой щечке и отдернул руку.
— Ух! У тебя тоже борода.
— Нет! У тебя.
— Нет. — Этан притянул девочку к себе и громко чмокнул в обе щечки. — У тебя. И у Сета.
Обри завизжала от восторга и, вывернувшись из объятий Этана, плюхнулась на пол рядом с Сетом, покрыв его щеку слюнявыми поцелуями. Сет поморщился, как настоящий мужчина.
— Боже, Обри, дай мне передохнуть. — Чтобы отвлечь девочку, Сет взял одну из ее маленьких машинок и легко провел колесиками по ее руке. — Ты — гоночный круг.
В предвкушении новой увлекательной игры глазищи Обри засияли еще ярче. Выхватив машинку, она прокатила ее — уже не так нежно — по всем частям тела Сета, до которых смогла дотянуться.
Этан только ухмыльнулся:
— Терпи, парень, ты сам начал.
— Это лучше, чем поцелуи.
Несколько секунд Грейс просто стояла и смотрела на них: мужчину, удобно устроившегося в большом кресле с подголовником и с улыбкой поглядывающего на детей, на мальчика и девочку, на их головки: одну — изящно вылепленную с золотистыми кудрями, и другую — с чуть более темной лохматой копной волос.
Грейс сразу привязалась к Сету. Бедный, измученный мальчик, наконец-то нашедший свой дом… как и Этан — когда-то такой же несчастный мальчишка, скользнувший в ее девичьи мечты много лет назад и с тех пор никогда не покидавший их.
Дождь барабанил по крыше, тихо бормотал телевизор, собаки спали на передней веранде, сквозь затянутую противомоскитной сеткой дверь в комнату проникал влажный ветер.
И Грейс мечтала о том, о чем — как она прекрасно понимала — мечтать не смела: опустить на пол корзину с бельем, подойти к Этану и сесть ему на колени, зная, что он ждет ее, что он рад ей. Просто закрыть глаза, совсем ненадолго, и стать частью этого покоя… но она не нашла в себе сил присоединиться к ним и вернулась в кухню, и свет ламп над головой показался ей слишком ярким, слишком резким.
Когда несколько минут спустя Этан зашел в кухню за пивом, Грейс уже резала овощи для салата, на плите жарилось мясо и шипел картофель в ореховом масле.
— Потрясающе пахнет.
Этан неловко потоптался у холодильника. Он не привык, чтобы кто-то готовил для него еду, тем более женщина. В их доме всегда стряпал отец, а если на кухне бралась за дело Стелла, они всегда шутили, что им понадобится все ее искусство врачевания, чтобы пережить ее стряпню.
— Все будет готово примерно через полчаса. Надеюсь, ты не возражаешь против раннего ужина? Мне нужно отвезти Обри домой, искупать ее и переодеться.
— Я никогда не возражаю против еды, особенно если не я ее готовлю. Я хочу еще пару часов поработать сегодня на верфи.
Грейс оглянулась, сдунула с глаз челку.
— Ты должен был сказать мне. Я бы поторопилась.
— Не спеши, я успею. — Этан вынул из холодильника бутылку. — Хочешь пива или еще чего-нибудь?
— Нет, спасибо. Я возьму приправу, которую сделал Филип. Она выглядит гораздо аппетитнее, чем магазинная.
Грейс выглянула в окно. Дождь утихал, сквозь рассеивающиеся облака проникал неяркий солнечный свет, но радуги не было, а она всегда надеялась увидеть радугу.
— Дождь полезен цветам Анны.
— Во всяком случае, мне не придется вытаскивать шланг. Анна открутит мне голову, если без нее цветы завянут.
— И я не стала бы ее винить. Она столько трудилась, чтобы успеть посадить их до свадьбы. — Разговаривая, Грейс продолжала работать быстро и ловко: вынула из кипящего масла первую порцию хрустящего картофеля и бросила в кастрюлю следующую, взбила соус для мяса. — Какая чудесная была свадьба!
— Нормальная. Нам повезло с погодой.
— В такой день просто не могло быть дождя. Это был бы грех.
Грейс прекрасно помнила все детали того дня: яркую зелень травы на заднем дворе, солнечные блики на глади залива, яркие цветы, которые Анна посадила, и те, что купила и расставила в многочисленных горшках и вазах вдоль дорожки.
И по этой дорожке Анна, прекрасная невеста с сияющими от счастья глазами, в белом платье и прозрачной фате, развевающихся на легком ветерке, словно плыла навстречу своему жениху. На расставленных на лужайке стульях сидели друзья и члены семьи. Дедушка и бабушка Анны плакали, не стесняясь своих слез. И Кэм — неугомонный Кэмерон Куин — смотрел на свою невесту так, будто только что получил ключи от рая.
Свадьба под открытым небом. Самая чудесная свадьба, по мнению Грейс. Простая и романтичная. Идеальная.
Грейс вздохнула, понимая, что завидует Анне.
— Анна — самая красивая женщина, какую я когда-либо видела. Необыкновенная, экзотичная. — Она прекрасно подходит Кэму.
— Они оба были похожи на кинозвезд. — Грейс улыбнулась воспоминаниям, помешивая пряный соус. — Когда молодожены танцевали Первый вальс, это было самое романтичное, что только можно себе представить.
— Они звонили вчера утром, сказали, что прекрасно проводят время.
Грейс рассмеялась, и Этану показалось, что ее грудной смех проникает сквозь кожу.
— Как может быть иначе, если проводишь медовый месяц в Риме? — Грейс стала вынимать картофель, и раскаленное масло брызнуло ей на руку. — Черт побери! — Не успела она поднести обожженную ладонь ко рту, как Этан подскочил и схватил ее за запястье.
— Ты обожглась? — Увидев розовеющее пятнышко, он потащил Грейс к раковине. — Немедленно подставь руку под холодную воду!
— Ерунда, просто легкий ожог. На кухне без этого не обойтись.
— Ничего не случилось бы, если бы ты была осторожнее. — Нахмурившись, Этан крепко держал ее руку под струей воды. — Больно?
— Нет. — Она ничего не чувствовала, кроме его прикосновения и собственного сердцебиения, и, боясь свалять дурака, попыталась освободиться. — Этан, это пустяк, не суетись.
— Надо чем-нибудь смазать.
Этан потянулся к шкафчику, поднял голову, и их взгляды встретились. Он замер. Он всегда старался держаться от нее подальше, чтобы не видеть эти золотистые крапинки в ее глазах и не думать о них.
Холодная вода, бежавшая по их сцепленным пальцам, помогла Этану прийти в себя. Он напомнил себе, что это Грейс, девчонка, выросшая на его глазах. Мать Обри. Соседка, считавшая его близким другом… И все равно думал, каковы ее губы на вкус, так ли они нежны, как кажутся.
— Ты должна лучше заботиться о себе. — Слова с трудом вырвались из пересохшего горла. Дыхание перехватило от лимонного аромата, исходившего от нее.
— Ничего страшного. — Грейс разрывалась между приятными ощущениями и крайним отчаянием. Этан смотрел на нее как на неразумное дитя вроде ее двухлетней дочки и держал ее руку так осторожно, словно она была сделана из хрупкого стекла. — Этан, картошка сгорит.
— А, ну да. — Пристыженный своими мыслями, Этан отстранился и стал искать на полке мазь. — Все равно намажь. — Он положил тюбик на стол и попятился. — Я… я заставлю Сета умыться и вымою ручки Обри.
