Один в толпе - Боковен Джорджия (лучшие книги TXT) 📗
– Да, ты что-то говорил о Фрэнке? Он будет недоволен, когда тебя увидит? – спросила она, решив сменить тему.
– Ха, недоволен! Он будет в ярости. – Рэнди придвинул стул и сел рядом. – Поэтому, Белинда, радость моя, я и хочу спрятаться за твоей спиной.
– Не знаю, как мне следует отнестись к тому, что ты решил искать защиты у меня. – Она привстала, собираясь поднять повыше спинку шезлонга. Рэнди сделал это за нее.
– Восприми это как комплимент.
Она бросила на него кокетливый взгляд.
– Ты полагаешь, у меня хватит сил одолеть Фрэнка?
Рэнди, с трудом отвел взгляд от ее полуобнаженного тела, и щеки его залились краской.
– Нет, – ответил он тихо. – Я имел в виду совсем-совсем другое.
Да, все это было весьма лестно. Как приятно, когда кто-то тебя ценит. Господь свидетель, Коул в последнее время не баловал ее своим вниманием.
– Твой папочка и так подозревает, что мы оба относимся к делу недостаточно серьезно. Сегодняшний твой приезд – лишнее тому доказательство, – сказала она.
После аварии «работа» Рэнди заключалась в том, что он должен был, переодевшись под Коула, пару раз в день некоторое время бродить вокруг студии, которая находилась метрах в двухстах от дома, где обычно жил Коул. Фрэнк, привозя кого-то для деловых переговоров, обязательно выводил гостей на прогулку. Делалось это с дальним прицелом. Они потом с чистой совестью могли рассказывать, что видели Коула, сидящего за роялем у огромного окна или играющего у крыльца с собаками.
– Черт возьми, а ведь сам Коул вовсе не уверен, что это так уж необходимо! – воскликнул Рэнди.
– Он сам тебе об этом сказал?
– Да. Пару недель назад.
– Тогда почему он этого до сих пор не прекратил?
– Вспомни, когда заваривалась каша, он не мог говорить. А переубедить нашего папочку можно, только если удастся его перекричать.
– А все равно бы ничего не вышло. Уж если Фрэнк что-то вбил себе в голову... – Обычно Белинда не высказывалась в подобном топе о Фрэнке в присутствии его сыновей.
– Фрэнк убедил себя в том, что пластическая хирургия творит чудеса.
– Но врачи же говорят, что все проблемы в отеках лица. Через пару месяцев Коул придет в норму.
– Может, им и удалось собрать почти все кости так, как надо, но что-то изменилось. Я не знаю, почему, но Коул выглядит иначе.
– Это все из-за шрама над глазом. Надо попробовать еще раз. Чудеса не чудеса, но врачи действительно способны на многое.
– Коул сказал, что больниц с него хватит. Он и так перенес шесть операций.
Снова зазвенел таймер. Белинда, выключив его, попросила Рэнди:
– Будь добр, подай халатик.
Он подал ей ярко-голубой халат, Белинда накинула его и запахнулась.
– Ну, ты готова? Может быть, пойдем?
– Почему ты решил, что в моем присутствии Фрэнк будет не так свиреп?
– Попытка не пытка.
Она взяла Рэнди под руку и наклонилась к нему поближе:
– Особенно, если помогаешь такому милому человеку, как ты.
Коул стоял у окна гостиной и смотрел на идущих к дому Белинду и Рэнди. Они о чем-то увлеченно беседовали. Рэнди вдруг поднял голову, и Коул увидел, что брат смеется. В нем даже шевельнулось что-то, похожее на укол ревности. В его присутствии почему-то никто не смеялся. Черт возьми, они теперь даже почти с ним не разговаривают, будто он душевнобольной.
Рэнди наклонился, подобрал что-то с травы, внимательно рассмотрел и небрежно отфутболил в сторону, поспешив догнать Белинду.
В последнее время Коул стал завидовать брату, хоть и понимал, что Рэнди не виноват в том, что он – младший. Ему-то удалось избежать отцовского прессинга! Конечно, переживать по этому поводу так же глупо, как злиться на солнце за то, что оно всходит по утрам.
Они выросли, общаясь только между собой, и были неразлучными друзьями. Но потом Коул стал знаменитостью, и все переменилось. Поначалу ему нравилась новая жизнь, нравился ее напряженный ритм, но однажды он понял, что настолько занят собой, что понятия не имеет, что происходит в жизни Рэнди. Есть ли у брата девушка? Какая она? Получилось так, что стараниями отца Коул стал совершенно одинок.
Они с братом потеряли друг друга. Исчезли общие темы для разговора, исчезли доверие и понимание. Фрэнк усиленно ограждал Коула от всего, что не касалось музыки.
Коул услышал, что кто-то вошел в комнату, и в оконном стекле увидел отцовское отражение.
– Что, любуешься дамой у бассейна? – спросил Фрэнк игривым тоном, явно не рассчитанным на ответ. Белинду он считал забавой, а никак не предметом для беседы. – Какого черта? – возмутился он, взглянув в окно. – Что он здесь делает?
Коул удивился. Ничего особенного, на его взгляд, за окном не происходило.
– Что ты так раскипятился?
– Я же предупреждал Рэнди, чтобы эти выходные он провел в твоем.доме.
Коул отвернулся от окна.
– По-видимому, он решил иначе.
– Этот идиот ничего не может сделать как следует. На него просто нельзя положиться.
– Папа, ради бога, дай ты ему передохнуть. Он уже четыре месяца шагу спокойно ступить не может.
– Знаешь, Коул, хватит защищать Рэнди. Ты его так опекаешь, что он скоро ходить самостоятельно разучится.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Рэнди не имеет ни малейшего представления о реальной жизни. А ему давно уж пора повзрослеть. – Фрэнк раздраженно вздохнул, отвел глаза и сказал: – А, ладно, хватит обсуждать то, что столько раз переговорено. У нас с тобой есть дела поважнее. – Он пристально посмотрел на Коула. – По-моему, ты не делаешь упражнений, которые тебе прописал врач. Вопрос застал Коула врасплох.
– Каких упражнений?
– Так я и думал! – сообщил Фрэнк, чуть ли не радуясь тому, что его опасения подтвердились. – Для связок, – пояснил он нарочито терпеливым тоном. – Я не замечаю улучшений. Если мы решили не сдаваться, надо работать, и побольше. Есть вещи, которых никто за тебя не сделает.
Не дожидаясь ответа, Фрэнк снова сменил тему:
– Энди прислал проект новой программы. Он хочет...
– Я не готов говорить об этом. – Сейчас Коулу было невмоготу даже просто находиться рядом с отцом. – Если кто спросит, скажи, что я пошел к себе.
– Опять убегаешь? Похоже, это вошло у тебя в привычку.
– Что тебе от меня надо? – резко повернувшись, спросил Коул.
– Мне – ничего. Это надо тебе самому. Я столько сил в это вложил, мы оба вложили, – быстро поправился Фрэнк. – Я совершенно не желаю, чтобы все рухнуло только потому, что тебя угораздило свалиться с этого идиотского мотоцикла. Неужели из-за какой-то жалкой масляной лужи Америка лишится лучшего певца кантри? – Он обнял Коула за плечи. – Думаешь, я сам не знаю, как давил на тебя последние пару недель? Но это же только для твоего блага!
– Знал бы ты, как мне осточертело это слушать! – Коул почти кричал.
Хватит с него разговоров про его же благо и про то, что он единственная надежда музыки кантри.
– Но это же правда!
– Слушай, а может, тебе заняться собственной жизнью? Ты не устал жить моей, а?
Фрэнк убрал руку.
– Неблагодарностью...
– Хватит, пап. Я это тыщу раз слышал.
– Когда-нибудь и мое терпение лопнет. Этот диалог был знаком до боли. Сейчас по сценарию Коул должен был опустить голову и пробормотать: он, мол, сам не знает, что с ним, он, должно быть, устал, он не хотел обидеть Фрэнка. Тогда бы Фрэнк его простил, и они бы в который раз сделали вид, будто ничего не произошло.
Коул отошел от окна, уселся в кресло и, помолчав несколько секунд, спросил:
– А почему ты не показал мне сценарий для клипа «Одинокого бродяги»?
Коул должен был работать в студии над основной песней нового альбома, но как раз за день до этого и произошла авария. Фрэнк уговаривал его выпустить альбом таким, какой есть, и не срывать сроков, но Коул отказался наотрез. В студии принимал решения он и только он. Коул держался за это с упорством щенка, защищающего любимую игрушку.
– Разве я не говорил тебе: первым синглом решено сделать «Прогулку по городу»? – картинно удивился Фрэнк. – Все считают, что это самая сильная песня.
