Улыбка святого Валентина - Рич Лейни Дайан (читать книги онлайн txt) 📗
Путешествие в автомобиле я предпочла воздушному по двум причинам. Во-первых, легче развернуть на шоссе автомобиль, чем заставить пилота самолета лечь на обратный курс, если вдруг мне вздумается вернуться. Во-вторых, поездка на машине обеспечивала мне своеобразную отсрочку от коллективных объятий моих милых «барышень» – мамочки, тетушки и бабушки. Свое прозвище они получили в Трули не случайно: так уж вышло, что в нашей семейке почему-то не хватало господина Фаллона, причем – хронически. И когда – разумеется, неким волшебным образом – кто-то из «барышень» беременел, то рождалась обязательно девочка.
Помню, когда я была еще крохой, Мэгс частенько говаривала, что.не стоит из-за этого расстраиваться. На все Божья воля. И я свыклась с этим удивительным обстоятельством, как привыкают к своим веснушкам или к дальтонизму. Но не примирилась окончательно, хотя поразительный феномен оказался на редкость устойчивым. Я назвала это явление «эффектом тефлоновой вагины». Кстати, наверное, стоит запатентовать это название, оно весьма оригинально, не правда ли?
На протяжении всех четырнадцати часов поездки до городка Трули, расположенного в штате Джорджия и населенного 6618 аборигенами, я уговаривала себя быть по возможности любезной и не реагировать на шуточки, намеки, уколы и неумышленные оскорбления своих любимых родственников. Я поклялась излучать благожелательность и наслаждаться каждой минутой, проведенной в обществе чудаковатых старых перечниц. Я даже была готова ради их удовольствия пользоваться косметикой и менять наряды. Ну разве стоит из-за мелочей трепать себе нервы? Лето пролетит незаметно, а в конце августа я возвращусь в Сиракьюс. Так что можно и потерпеть.
Опустив стекло, я вдохнула чистый воздух и полюбовалась обагренным закатом горным хребтом. На меня снизошло божественное умиротворение, мне даже немного взгрустнулось, когда я проезжала мимо Бэттлфилд-Парка, направляясь к Мэйн-стрит, где при виде дорогих моему сердцу мест у меня перехватило горло. Особенно остро ощутила я ностальгию, когда вдоль Мэйн-стрит потянулись лавочки и магазинчики. Над входом в один из них, книжный, красовалась деревянная вывеска «Пейдж». У меня возникло желание притормозить свою дребезжащую «мазду» и войти в чарующий мир книг, журналов, канцелярских принадлежностей, открыток и забавных сувениров. Даже защемило сердце: ведь это был наш семейный магазин, с очаровательным крохотным кафетерием, пропитанным волшебными ароматами.
– Как же я соскучилась по тебе, – прошептала я, глядя на витрину, пока на единственном в Труле светофоре горел красный свет.
– Глазам своим не верю! Неужели это Порция Фаллон! – раздался за моей спиной восторженный женский голос.
Обернувшись, я увидела приятную пышную даму в голубом платье, которая махала мне рукой с крыльца аптеки Уайтфилдов. Я рассмеялась и помахала ей в ответ.
– Привет, Мардж! Ну и острый же у тебя глаз! И как это ты меня сразу заприметила! Мы с тобой не виделись вот уже двенадцать лет, – с тех пор как я отсюда уехала. Значит, я не так уж сильно изменилась!
– Рада вновь видеть тебя дома! – крикнула она.
Зажегся зеленый, и я поехала дальше. От центра городка до нашего двухэтажного домика в колониальном стиле всего-то шесть кварталов, однако я не спешила миновать их. Я ехала медленно, вспоминая каждый дуб, с которого когда-то упала, каждый дом, куда я забегала к кому-то из подруг, чтобы одолжить губную помаду или покурить марихуаны.
Все было на своих прежних местах, и это меня чрезвычайно удивляло и умиляло. Согласитесь, немного странно, когда за двенадцать лет в городе не происходит никаких изменений! Просто мистика какая-то.
Наконец я остановилась на дорожке напротив нашего дома и, выбравшись из машины, усмехнулась, удивляясь, что я чего-то опасалась в начале своего путешествия. Старый добрый городок остался прежним, и ничего пугающего в этом не было. Здесь ребятишки спокойно играли на улице, все соседи знали друг друга, а приближающееся лето сулило мне беззаботное времяпрепровождение вроде употребления охлажденного чая на веранде, продуваемой горным ветром, насыщенным хвойным ароматом сосен. И конечно же, мои «барышни» будут милы со мной, хотя Мэгс, возможно, вообще не придется из-за своего недуга покидать кровать. Так о чем же мне беспокоиться? Все будет нормально. А может, даже весело и забавно.
Не успела я открыть багажник, как скрипучая дверь нашего дома распахнулась и раздались радостные вопли. Послышался топот чьих-то ног, и я вздрогнула, увидев сбегающую по ступенькам с завидной резвостью Мэгс. Она была переполнена живостью и энергией, а на ее лице я не заметила никаких следов страданий.
– Рада тебя видеть, Мэгс, – сказала я, переведя дух после ее дружеских объятий. – Как твоя спина?
Она махнула рукой, предлагая мне простить ей этот маленький обман, и проворковала:
– Со спиной у меня все в полном порядке. Мне просто хотелось выманить тебя к нам. И вот ты здесь!
Она одарила меня ослепительной улыбкой, и в ее голубых глазах запрыгали лукавые искорки. Ни уколов совести, ни неловкости Мэгс явно не испытывала, вероятно, будучи совершенно уверенной, что я не взбешусь от ее выходки.
Впрочем, все обстояло даже проще: она просто не дала себе труда задуматься о возможных последствиях своего розыгрыша.
Я перевела негодующий взгляд на крыльцо. С него мне махала рукой моя тетушка Вера, держа в другой бокал с прозрачной жидкостью, в которой позвякивали кубики льда. Даже не пробуя ее напитка, я могла с уверенностью сказать, что это джин с тоником – любимое пойло всех «барышень» Фаллон.
Бог ей судья.
– Поднимайся скорее сюда, – позвала меня она. – Отпразднуем твой приезд!
Без особых усилий подхватив мой саквояж с заднего сиденья, Мэгс укоризненно покачала головой:
– Не понимаю, почему ты не обзаведешься приличным чемоданом, Порция. Или сумкой на колесиках, что еще удобнее.
Я выхватила у нее саквояж, повесила на плечо дорожную сумку, лежавшую в багажнике, захлопнула дверцу – и замерла, пронзенная странной мыслью, что когда-то уже слышала от нее эти слова.
Мэгс отобрала у меня саквояж, похлопала меня ладонью по спине и сказала:
– Ступай в дом, дорогая! Вера и Бев ужасно по тебе соскучились.
Она повернулась ко мне спиной и стала подниматься по ступенькам, давая мне тем самым понять, что разговор окончен. Однако наказать ее за такую бесцеремонность, сев за руль и умчавшись обратно в Сиракьюс, у меня не было возможности, так как свою квартирку я сдала. Поэтому мне поневоле пришлось стиснуть зубы и последовать за Мэгс, убеждая себя, что нет смысла беситься из-за выходки человека, не обремененного моральным долгом и понятием о правилах приличия.
Тем не менее, возмущенно глядя ей вслед, я испытывала жгучее желание прочитать ей нотацию обо всех ее недостатках и пороках. Утешало меня только то, что в доме меня угостят джином с тоником и накормят.
Увидев меня на пороге, Вера радостно всплеснула руками, вскочила и стала приплясывать. Мэгс тем временем поставила саквояж на подставку в прихожей. Вера крепко обняла меня, отступила на шаг, продолжая держать руками за плечи, и воскликнула:
– Ты, как всегда, неотразима!
От нее пахло жасмином, длинные волосы с проседью были заплетены в толстую косу, на цветущем лице почти не было заметно морщин. Она выглядела значительно моложе своих пятидесяти лет. Окинув меня лучистым взглядом, Вера добавила:
– Я так рада вновь видеть тебя дома!
– Я тоже, – сказала Бев, подойдя к нам. – Позволь уж и мне тебя обнять!
Следует отметить, что и ее объятия тоже были по-прежнему крепкими.
Мэгс принесла на подносе два высоких бокала с фирменным напитком и, вручив один из них мне, села на стул. Бев и Вера удобно устроились в креслах, я присела на скрипучий табурет, и мы молча уставились друг на друга, пытаясь разглядеть в знакомых лицах незнакомые черты.
В наступившей томительной тишине, нарушаемой только жужжанием мухи, бьющейся об оконное стекло, и позвякиванием льда в бокалах, у меня вдруг мелькнула удивительная мысль, что мои «барышни» в чем-то похожи на медвежьи кровати, обнаруженные златокудрой героиней детской сказки.
